Сила притяжения

Часть 1.

Буквально на лету хватаю сумку и вылетаю из квартиры, не забыв напоследок закрыть дверь ключом. Опаздываю, просто безбожно опаздываю. Такого ещё никогда не было и, честно говоря, я надеялась, что никогда не будет. Сама виновата: нечего было допоздна читать книгу, которую до этого надёжно упрятала от родителей у изголовья кровати. Повезло, что вчера я не поленилась и приготовила сумку заранее.

Я неслась, как угорелая по знакомым улицам, и лишь изредка успевала здороваться со встречающимися на пути знакомыми. В конце концов, я добежала до остановки и тут же уперлась руками о колени в попытке восстановить дыхание.

Людей на остановке, как в принципе и в автобусе, который только что остановился и открыл двери, было предостаточно. Даже не знаю, вмещусь ли я туда? Я могла бы подождать другой, но не в этой ситуации, поэтому, собрав всю волю в кулак и вдохнув поглубже, протиснулась внутрь и попыталась продвинуться в конец салона, где, по моим меркам, людей было меньше.

Резкий поворот налево и на меня наваливается несколько человек, буквально вдавливая в окно, но, после того, как автобус выровнялся, я смогла перевести дух и продолжить свой путь в конец автобуса, как тот резко затормозил. Я не смогла удержать равновесие на каблуках и, сделав несколько шагов назад, почувствовала крепкие мужские руки на своей талии, которые, не то чтобы притягивали к себе, скорее помогали удержаться на ногах.

Люди толпились, наступали друг другу на ноги, после чего в их сторону летели вовсе не лестные комментарии, что слушать мне было категорически неприятно, но и выбора другого у меня не было. Раз уж проспала, то терпи.

Немного людей вышло на нужной остановке и я смогла немного отстраниться от мужчины, чьи руки так надёжно удерживали меня на ногах. Но потом я поняла, что людей зашло больше, чем вышло и меня снова нагло впечатали в мужскую грудь.

Автобус неожиданно дёрнулся, а вместе с тем и люди, что заставило меня принять не очень удобную позу. Слышу шумный выдох у самого своего уха и по телу пробегают мурашки от опаляющего шею дыхания. С ужасом понимаю, что упираюсь бедром ему между ног и начинаю судорожно отодвигаться от мужчины, но сделать это в моей ситуации, чисто теоретически, невозможно. Транспорт снова резко останавливается, а я уже готовлюсь упасть пластом на пол, но мужчина сзади обхватывает одной рукой мою талию, а второй, видимо не рассчитав, схватил меня за грудь. Я охнула от неожиданности и резко выпрямилась, сразу же почувствовав, как что-то твёрдое упирается мне в бедро.

Щёки налились румянцем. Боже, как же стыдно! Я возбудила незнакомого мужчину в автобусе! Однако, всё же хорошо, что он не видит сейчас моего лица. Я пробормотала что-то наподобие извинений и снова попыталась отстраниться, но всеми своими действиями делала только хуже. Я замерла в ступоре, чувствуя, что лицо мужчины очень близко к моему, а в следующую секунду он прикусывает мочку моего уха, из-за чего я краснею ещё больше. Ноги подкашивались и устоять мне помогал только тот, кто придерживал меня всё это время.

— Прости, малышка… — тихо шепчет он. Я же, затаив дыхание, стояла к нему вплотную, со рвущимся наружу сердцем, и бешено бьющимся пульсом. От такой чрезмерной близости мне становилось дурно, и я едва могла уследить за собственным дыханием. Он томно выдыхает, а я открываю рот в немом «о», убираю его руки и, расталкивая людей, пробираюсь к выходу. Неимоверное количество народа, которому я, скорее всего, наступила на ногу или случайно ударила сумкой, начинало возмущаться и отпускать в мою сторону какие-то нелепые возражения, которые я, из-за собственного бьющегося в висках пульса, расслышать не могла.

Я выбежала из автобуса и облегчённо перевела дух, когда транспорт двинулся с места и скрылся за ближайшим поворотом. Да, я определённо знала, что очень невезучая, но ведь не до такой же степени.

Щёки всё ещё горели, сердце бешено билось, создавая слегка ощутимую боль в висках, а я глубоко дышала, пытаясь привести себя в чувства и одновременно разглядывала нанесённый одежде и внешнему виду ущерб: волосы немного растрепались, платье слегка помято, а на туфлях остались следы от ботинок всех тех, кто был сегодня со мной в автобусе. Кроме того, я ещё и обнаружила, что вышла вовсе не на своей остановке, значит придётся ещё и пробежаться, чтобы не опоздать на урок, до начала которого осталось пять-десять минут и, желательно, привести себя в порядок.

— Боже, — прошептала я, на секунду прикрыв глаза и устало выдохнув. Нужно поклясться самой себе, что впредь никогда не буду опаздывать, чтобы снова не попадать в такую дурацкую ситуацию.

 

***

Я забежала в класс как раз со звонком. Одноклассники, как ни в чём не бывало, сидели группами и что-то бурно обсуждали, на разные, интересующие их темы. Ни в одну из них я не вписывалась и, более того, не считала нужным заводить дружеские отношения с такими как они. Парни, которым еще с восьмого класса ударил в голову тестостерон, вели себя как озабоченные дегенераты, отпускающие плоские, пошлые шутки. Девочки, обычно, хихикают и отпускают в их сторону что-то подобное, а вот наша «элита» отличалась особым чувством юмора.

Они всегда смотрят на людей свысока, наивно полагая, что лучше и круче, чем они сами, на свете быть не может. Частенько они устраивали публичные представления на всю школу, высмеивая того или иного ученика в актовом зале или в столовой. Выбирали жертву и разыгрывали её, всевозможно унижали, доводили до истерики, а потом несколько месяцев, как бы невзначай, напоминали об этом. Я не была изгоем, но и душой компании тоже. Скорее, я была где-то посередине: заучкой с кучей заскоков и ограничений. По сей день меня не трогают только потому, что я единственная, у кого можно списать, при этом не волнуясь, что я кому-то об этом скажу и даже не говоря элементарного «спасибо».

Единственная, с кем я хорошо общаюсь в классе, это моя двоюродная сестра, с которой мы, по счастливой случайности, попали в один класс. Света была самой настоящей оторвой, но в моменты, когда мне нужна её поддержка, она может спокойно выслушать или помочь. Родители никогда не ограничивали Свету так же, как мои родители ограничивают меня, и, тем не менее, не смотря на все свои вредные привычки, она училась достаточно хорошо и умела отличать хороших людей от плохих. Иногда я ловлю себя на мысли, что хотела бы стать такой же, как она, но, при едином воспоминании об отце, эта мысль сразу же куда-то улетучивается, не оставляя после себя и следа.

— Каролин, а ты чего опоздала? — слегка сонно спросила Светлана, подперев рукой подбородок и недовольно покосившись в сторону двери. — И где её опять носит.? — пробубнила девушка, вновь переводя всё своё внимание на меня. — Погоди, а ты чего такая растрёпанная? Случилось что-то?

— Это кошмар, — промямлила я, вытаскивая из сумки учебные принадлежности и раскладывая их на парте. Даже сейчас я не могу унять нервную дрожь, из-за которой у меня начали трястись руки.

— Чёрт возьми! Каролин, не ходи вокруг да около, рассказывай, — требовала Светлана, всё ближе и ближе подаваясь вперёд. По её загоревшимся голубым глазам, можно было определить, что моя история ей не безразлична и она хочет услышать её поскорее. Кажется, вся сонливость с её лица мигом испарилась.

Я уже хотела открыть рот, чтобы поведать подруге свою утреннюю историю во всех красках и мельчайших подробностях, как в класс зашла Татьяна Валентиновна, в сопровождении красивого молодого человека.

— Здравствуйте, одиннадцатый «Б», — учтиво начала учительница, в то время как мужчина, который встал рядом с ней, изучающим взглядом всматривался в лицо каждого ученика и будто бы отмечал про себя все его достоинства и недостатки. Казалось, что ему хватало всего лишь взглянуть на человека и он мог узнать о нём всё, но ведь такого же не бывает.

Я так засмотрелась на него, что когда он остановился глазами на мне и наши взгляды встретились, мне ничего больше не оставалось, кроме как опустить взгляд вниз и сделать вид, что я подробно изучаю какую-то задачу. И, хотя я больше не смотрю на него, но, однако, всё ещё чувствую этот пытливый взгляд на себе, от которого, казалось бы, невозможно укрыться.

— Сегодня, к сожалению, наступил такой день, когда мне нужно покидать школу и уходить на пенсию., — неторопливо продолжила Татьяна Валентиновна, грустно вздыхая после каждого сказанного ей слова.

— Ез! — еле слышно пискнула Света, сжав кулаки и чуть ли не дёргаясь в конвульсиях от радости. Да, она ни раз говорила мне, что ждёт, когда же эта «старая грымза» уйдёт на пенсию. — Каролинка, этот день всё-таки настал! — вид у подруги был такой, будто она сейчас сорвётся с места и начнёт танцевать, несмотря ни на что.

— Я не совсем понимаю причину твоей радости, — шепнула я, стараясь не привлекать к нашей предпоследней парте внимания. Татьяна Валентиновна продолжала что-то говорить, но, кажется, что её уже никто не слушал. Гораздо интереснее было разглядывать мужчину, который стоял рядом и терпеливо ждал, когда женщина окончит свою «отступительную» речь.

-… Мне было очень приятно работать с вами, но пришло время расстаться.

— А-а-а, — протянула Света, изображая гримасу полного изнеможения. — Ну, скоро она закончит свою речь толкать? — возмутилась девушка, недовольно посматривая то на учительницу, то на время, которое высвечивалось на дисплее телефона.

— И теперь у вас будет новый учитель, Татьяна Валентиновна печально вздохнула и повернулась к мужчине, который время от времени, продолжал задерживать свой взгляд на мне. И чем же, интересно, я смогла привлечь его внимание. Может у меня что-то на лице?

— Света, — шёпотом позвала я, привлекая внимание подруги на себя. — У меня что-то на лице? — спросила я, повернувшись корпусом к девушке и пару раз слегка повернула голову в разные стороны, чтобы она могла полноценно оценить мой внешний вид.

— Да нет, с чего ты взяла? — осмотрев меня с головы до ног, поинтересовалась Светлана, вопросительно вскинув брови. На этот вопрос я решила ответить монотонным «Да, так», но ведь не говорить же ей, что я не хочу выглядеть в глазах этого мужчины какой-то малолетней глупышкой, которая не может уследить за своим лицом.

— И вот сегодня я передаю вас в руки прекрасного преподавателя. Дмитрий Викторович, удачи вам, — искренне пожелала Татьяна Валентиновна, оценив всю плачевность ситуации для нового учителя.

Женщина взяла с учительского стола свою сумку и, напоследок осмотрев класс ещё раз, вышла за дверь, оставляя одноклассников в культурном шоке. Не знаю: то ли они рады были настолько, что и звука издать не могли, то ли, действительно, были слегка удивлены таким «удачным» для них поворотом событий. Думаю, что особенно рада этой ситуации — женская половина нашего класса. Учить математику с новым молодым преподавателем — вдвойне приятно (даже не смотря на то, что это математика).

— Итак, меня зовут Левицкий Дмитрий Викторович. В течение этого учебного года, я буду вашим учителем математики и, по-совместительству, классным руководителем, — монотонно проговорил мужчина, облокотившись бедром о край стола и скрестив руки на груди. И, хотя вид у него был вовсе не устрашающий, говорил он серьёзно и, более того, строго. Его красивый, с лёгкой хрипотцой, голос, заставлял меня стыдиться собственных мыслей… Мыслей, о чём-то далёком и, кажется, несбыточном.

— Дмитрий Викторович, — выкрикнула Ирочка, вскинув руку вверх. Стройная рыжеволосая девушка, входившая в состав школьной «элиты». Девушка слегка склонила голову набок и как-то загадочно улыбнулась. — А вы женаты? — протянула Ирочка, а другие представительницы класса «бесхребетные» захихикали. Я шумно выдохнула и, как позже выяснилось, это не укрылось от глаз нового преподавателя.

— Фамилия? — безразлично спросил мужчина, а на его лице не дрогнул и единый мускул. Кажется, что ему абсолютно безразличны эти посторонние вопросы о личной жизни.

— Кузнецова, — ответила Ирочка, совершенно не смущаясь данной ситуации.

— Значит так, Кузнецова, и не только Кузнецова, я говорю это для всех, чтобы такого на моих уроках больше не повторялось. На вопросы о личной жизни я отвечать не собираюсь и, более того, не считаю это нужным, так что, если хотите что-то спросить, то задавайте вопросы относящиеся только к моему предмету или ко мне, как к вашему классному руководителю, — его зелёные глаза с таким леденящим холодом смотрели на Ирочку, что, кажется, даже ей и её стойкому характеру, стало не по себе. И я считала, что Дмитрий Викторович поступает правильно. Я думаю, что эти посторонние вопросы здесь ни к чему.

Публичное выступление мужчины сработало, чтобы усмирить класс и остановить поток вырывавшихся наружу вопросов. Дальше продолжался обычный урок. Учитель объяснял новую тему, а я старательно записывала все определения, который он давал, после чего выделяла цветным маркером.

— На этом всё, можете идти, — после того, как прозвенел звонок, одноклассники начали лениво выходить из класса и перемещаться в класс биологии, где нам сегодня предстояло писать самостоятельную. — Аверина, — позвал учитель. Услышав свою фамилию, я слегка вздрогнула и обернулась. Света уже вышла из класса, поэтому ждала в коридоре, нетерпеливо притоптывая ногой. — Зайди ко мне после уроков.

— Хорошо, — смиренно ответила я, вновь разворачиваясь и покидая класс последней.

— Ну, чего ты так долго? — недовольно пробубнила Света, неторопливо перешагивая ступеньки лестницы, ведущей на третий этаж к кабинету биологии.

— Дмитрий Викторович просил зайти после уроков.

— Зачем? Похвалить за отличную учёбу? — Светлана весело хихикнула и подхватила меня под руку. — Слушай, по-братски, дашь биологию списать? — спросила блондинка, включая режим кота из «Шрэка» и складывая руки в умоляющем жесте.

— Опять вчера не учила? — я остановилась, выдрала свою руку из её сильной хватки и недовольно вскинула брови. — Почему ты и на этот раз не готовилась?

— На это была причина, — девушка подняла вверх указательный палец и гордо вздёрнула подбородок.

— Какая? Бабушку через дорогу переводила? — хмыкнула я.

— А как ты угадала? — Света на секунду сделала удивлённое лицо, после чего рассмеялась и, закинув руку мне на плечо, потащила к классу.