Сказка — ложь!

Глава 1. В некотором царстве, в некотором государстве.

   Яркое солнышко, лениво ползущее к зениту, вовсю припекало. Теплый ветерок мерно колыхал ветви ивы, склонившиеся к Смородине-реке. А сама река, звонко шумевшая по прибрежным камням, быстро катила свои воды вглубь Сказочной страны, являясь бессменной границей между Светлым и Темным царствами. Обычно пустующий в это время Калинов мост, сегодня был до неприличия многолюден.

   — А я тебя по-хорошему прошу, Кощей! — сдвинув корону на затылок, маленький, пухловатый и лысоватый царь Еремей грозно потрясал кулаком, стоя на своей стороне моста. Его нарядный кафтан успел запылиться с утра, так как в Светлом царстве уже которую неделю стояла затяжная сушь. За его спиной навытяжку стоял слуга с чаркой, вдруг царь-батюшка водицы испить пожелает. Второй слуга держал поводья лошадей. Последним действующим лицом был молодой юноша до боли похожий на самого царя.

   — Неужто в тебе ничего человеческого нет, ирод?

   Стоявший на другой стороне реки сгорбившийся мужчина в темном камзоле и плаще лишь скривился от этих слов. Резкая морщина прочертила высокий лоб, а капельки пота, блестевшие под спадавшими на глаза темными волосами с обильной проседью, свидетельствовали о том, что держать лицо ему удается с превеликим трудом.

   — И чем еще я перед тобой провинился, царь Еремей? Или опять старую песню завел?

   Слова Кощею приходилось цедить сквозь плотно сомкнутые губы. Боль с самого утра разливалась по телу, пригибая к земле.

   — Как в чем? — Еремей чуть не подпрыгнул от возмущения. — Ты только посмотри, засуха какая у нас!

   Царь Светлого царства демонстративно пнул носком сапога в землю и выразительно посмотрел на поднявшееся облачко сухой пыли, после чего перевел полный укоризны взор на темного злодея.

   — Я за погоду не отвечаю, — судорожно выдохнув, ответил Кощей.

   — Да? А то, что торговать с нами не желаешь, тоже не ты в ответе? У нас царство погибает, а ты живешь припеваючи!

   — А виноват кто? — злая усмешка растянула сухие, потрескавшиеся губы. — Только ты, Еремей, только ты.

   — Ах ты, ирод костлявый! — казалось еще немного и светлого царя хватит удар. Раскрасневшееся лицо и дрожащие руки, сжатые в кулаки, явно свидетельствовали о том, что Еремей готов броситься на своего оппонента.

   — Па… Царь-батюшка, да чего с ним церемониться-то? Давай как вчера решили у Яги помощи просить, авось не откажет, — молодой царевич склонился к отцу, доставая из-за пазухи волшебное зеркальце, с невероятным трудом лично им добытое.

   Увидев в руках молодца волшебный предмет, Кощей непроизвольно дернулся, но, будто опомнившись, лишь плотнее запахнул плащ и прижал к груди ноющую руку, украдкой растирая ее. Однако движение это не укрылось от внимательного взгляда царя Еремея, и он расплылся в предвкушающей улыбке.

   — А-а-а-а-а, видишь, и на тебя управу нашли, Бессмертный. Думал, бесчинствовать без зазрения совести тебе дозволено? Нет, голубчик, за все теперь ответишь!

   Со вздохом оглядев волшебное зеркальце в последний раз, Еремей со всего маху бросил его на землю и вдавил посильнее каблуком красного сапога. Осколки, брызнув во все стороны, капельками росы заблестели под полуденным солнцем, рассыпаясь мириадами разноцветных искорок.

   Кажется, сама природа затихла. Тишина словно вязкий кисель обволакивала людей, заставляя судорожно втягивать в легкие раскаленный воздух. Внезапно налетевший порыв ветра всколыхнул воды Смородины-реки, окатив брызгами царский лик. Небо стремительно темнело, заволакиваемое темными тучами. Словно в ужасе, ива вскидывала ветви к небу и дрожала под яростными порывами шквалистого ветра. А прямо на мосту, из соткавшегося темного тумана, вышла сухонькая старушка с метлой в руках. Седые волосы, покрытые платком, топорщились в разные стороны, длинный крючковатый нос водил из стороны в сторону, будто принюхиваясь, а старое, видавшее виды, платье было забрызгано по подолу чем-то бурым. На плече у Яги гордо восседала черная кошка, лениво поглядывавшая на всех желтым прищуренным глазом, ибо второй был закрыт. Казалось, что кошка с удобством дремала и вынужденный перенос нарушил ее безмятежный покой.

   — Это что тут творится, касатики, — проскрипела старуха, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, чтобы увидеть всех действующих лиц. — По что вещицу мою попортили, а? Не вы ее делали, не вам и…

   — Постой, матушка, не серчай, дозволь слово молвить! — заслонив собой отца, перед Бабой Ягой выступил Иван-царевич.

 — А ты что ж просишь-то, али правил не знаешь? — Яга прищурилась, окинув добра молодца колким взглядом. — Сначала, найди избушку…

  — Прости, матушка, дело у нас срочное. — Иван-царевич стянул с головы шапку и в волнении мял ее в сильных руках. — Я искал, правда искал! А все без толку… Да добрые люди подсказали, что коли вещицу тобой сделанную разбить, то ты сама явишься. Вижу, теперь, не обманули.

   — Не обманули… — передразнила царевича Яга и сплюнула себе под ноги. — Ну, и чего хотели? По что зеркальце мое пострадало? Ежели по пустякам каким, на себя пеняйте!