Сказка одной ночи

Глава 1 "Ворон, приятно познакомиться..."

Ищите женщину. Всегда и во всем ищите женщину. Это я знал еще неоперившимся птенцом. Везде и всегда первым делом ищите женщину. Даже в душе трехсотлетнего вампира. Каррр… Правда, об этом я узнал уже на склоне лет. Одной ночью. Долгой страстной ночью. Каррр… И пока из моего клюва не вылетел последний «каррр», я хочу рассказать вам про эту женщину. Ее звали… Погодите… Начнем все же не с нее, а с него!

Я звал его доктор. Самое дурацкое прозвище, которое только возможно дать вампиру. Согласен. Но так уж вышло, что именно вампир оказался единственным во всем подлунном мире существом, способным излечить ворона от старческой тоски. Увы, только раз в год. На одну ночь я позволял себе роскошь — прилететь в Трансильванию, постучаться клювом в толстое стекло кабинета, расположившегося в старой башне со шпилем. Сложив черные крылья на резной спинке высокого кресла, я каркал во все воронье горло свое приветствие.

— И тебе доброй ночи, — отвечал бледный человек, до кончика носа закутанный в черный плащ.

Он не мерз, потому что смертельный холод уже много веков как сковал его тело. Это был театральный жест. Плащ служил ему занавесом. Мой доктор распахивал его, чтобы явить миру себя и свою историю. Каждый год новую. От клюва до хвоста, все во мне дрожало от предвкушения очередных страстей, которые будут будоражить мое старческое воображение всю ночь. Я ликовал — всякий раз, отряхивая перья после изнурительного перелета, я чувствовал себя избранным, поверенным такой же черной, как воронье крыло, души бессмертного кровопийцы.

Только в этом году все пошло не так. Сразу. Не по прогнозу погода вдруг сделалась ужасной. Раза три я сбивался с пути и с трудом отрывался от обледенелой ветки, чтобы вновь вступить в борьбу со снежной бурей. Любопытство придавало сил, но, увы, их хватило только для того, чтобы дотянуть до княжеского кабинета. Со спинки кресла я тут же рухнул на затянутый зеленым сукном стол и остался недвижим.

Умер я или нет, сказать было сложно. Я не знал, как не знал и давно уже мертвый хозяин замка, что ожидает воронов по ту сторону смерти. Бессмертие? Этого я боялся больше всего. Вечная жизнь ассоциировалась у меня только с вечной тоской, а устать от жизни я успел и живым. Наверное, все же я просто замерз.

Лежа сосулькой на раскрытой книге, я чувствовал себя достаточно неловко. И не из-за положения «лапками вверх», а потому что попирал единственную любовь своего доктора — книгу. Больше мой доктор не любил ничего. Во всяком случае, другие свои пристрастия он держал от меня в тайне. Кроме, пристрастия к крови, конечно. И этой страсти я, как ворон, не разделял. Возможно, в тайне опасаясь за собственную жизнь. Но в данный момент гостеприимного хозяина могла заинтересовать только попранная моих бренным телом книга — кровь во мне замерзла окончательно и бесповоротно.

Только одна живая капля осталась в черном глазу. Его бусина скатилась в самый край глазного яблока, и я смог увидеть, куда, поднявшись из кресла, отправился вампир. Он подошел к шкафу и по привычке потянулся к книге, но тут же, видать, вспомнил, что пришел за чем-то другим и сунул кончик ногтя в замочек на центральной дверце. Тот звонко щелкнул, открыв маленький тайничок. Мой единственный живой глаз блеснул в темноте — никогда прежде я не видел открывающейся ни одну из этих створок. Правда, и сейчас я ничего не увидел, потому что плащ полностью закрыл от меня тайник.

После повторного щелчка вампир обернулся, держа в одной руке небольшую амфору в плетеном чехле, а в другой — бокал, ложечку и такое же золотое ситечко. Он поставил бокал на зеленое сукно, вынул зубами пробку и нацедил в хрусталь содержимое амфоры. Затем наполнил ложечку красной жидкостью, приподнял двумя пальцами мое ледяное тельце и, просунув в мой клюв свой длинный ноготь, влил мне в глотку что-то очень мерзкое.

Я тут же закашлялся и вскочил. Лекарство сработало. Мой вампир оказался настоящим доктором. Как вы героя назовете, так он… Но лучше не каркать с полным ртом, даже если ты решил поблагодарить. Вороны при любых обстоятельствах должны оставаться благовоспитанными. Даже когда им безумно хочется назвать имя женщины… Нет, буду нем, как рыба. Честное воронье! Честное воронье, вы обо всем узнаете. Только в порядке очереди. Итак…

Первым делом я спрыгнул с книги и расправил крылом примятый мною лист, заодно смахнув с фолианта столетнюю пыль. Вторым делом я сглотнул остаток лекарства и готовился спросить, что таким чудесным образом исцелило меня, как вдруг заметил на бледном лице вампира мечтательное выражение.

Занавес-плащ пал в эту ночь до третьего звонка, но я уже занял место в первом ряду, водрузив бренные перья на пресс-папье, что было с моей стороны пребольшой глупостью. Пока я балансировал на львиной голове, мой спаситель продолжал крутить в руках бокал. Наконец доктор изрек:

— Плиний отнес бы данный напиток к разряду vinum sanguineum, что в переводе с латыни означает — кроваво-красное. Приятель, быть может, ты все-таки пересядешь на стул?

— Премного благодарен, княже, за мое спасение и за ваше гостеприимство, — я перелетел на спинку стула. — Погода нынче прескверная, не находите?

Князь, не выпуская из рук бокала, подошел к окну и задернул снегопад тяжелой портьерой.

— Мое настроение такое же прескверное, как и нынешняя погода. Возможно, этот бокал хоть немного поднимет мне настроение. Кровь первых христиан да еще со специями, самое лучшее средство от хандры. Особенно, если та связана с… Прости, мой друг, ты что-то спросил?

— Кого кровь? — переспросил мой взгляд, потому что клюв отказывался открыться в страхе получить новую порцию ужасного лекарства.

— Ты не ослышался. Кровь первых христиан. Шестьдесят четвертого года розлива, купил с аукциона в Ватикане. Конечно, переплатил, потому что в этой амфоре нет крови самого апостола Павла, как кричали торговцы в храме. Любой знает, что для сбора основной крови они использовали бычьи пузыри, привязанные к крестам, но Апостола, как гражданина Рима, не распяли, а обезглавили. Однако, судя по запаху, кровь действительно древняя. Впрочем, в серебряной пуле, которую отливали по заказу профессора Блюмберга для знаменитого набора охотника на вампира, тоже серебра не больше, чем в подкове крестьянского тяжеловоза, но глупые люди ведутся на рекламу… Однако, что ж это я… Не такие истории ты любишь, верно, мой пернатый друг? Ты любишь романтические истории о любви… С плохим концом. Сегодня как раз прекрасная погода и прекрасное время для того, чтобы рассказать одну из них.