Сказка, просто сказка

1.

Все права защищены. Авторитетом.
Криминальным. Без базара.
Без права передачи и публикации.
Все персонажи - плод больного воображения
автора и последствие неумеренного
употребления спиртного.
Все сходства - совершенно случайны.
Узнавшему себя рекомендую суицид или
обращение в психушку с последующим...
Ответственности ни за что не несу.
Не редактировалась. Цензуру не проходила.
Если не нравится - стереть, сразу после этого
выпить йаду и убить себя ап стену.

СОВРЕМЕННАЯ СКАЗКА.
"Крысавица и Чудоюдище"
По мотивам народных сказок, рассказанных мужьями,
приходящими домой под утро.

Начальник отдела пакостей ООО "Ни рогов, ни копыт" Димоныч человеком был весьма колоритным: около 50 лет, низенького росточка, толстый, лысый, некрасивый, что не мешало ему быть о себе самого высокого мнения. Вот и сейчас, подпрыгивая перед слишком высоко висящим зеркалом с целью увидеть себя при тщетной попытке побриться, он восхищенно бубнил:

- Ну, прям, Аполлон, в натуре, блин... Тока низенький... А так - Аполлон...

Счёв миссию по приданию физиономии якобы бритого вида благополучно завершенной, Димоныч сделал неприятное открытие - одежда кончилась. Причем не только чистая, но и та, которую он мог бы еще надеть. Более того, вся одежда лежала в заполненной водой ванной, что называлось, в понятии Димоныча, стиркой. Из одежды остались лишь надетые на нем семейные трусы и желтоватая от многократных стирок майка. Даже при всем богатстве своего воображения назвать это деловым костюмом не смог бы даже он сам. Ехать на работу в таком виде было категорически нельзя. 

Утро начиналось отвратительно...

***

Проснувшись от противного шипения будильника, местная красавица Ирэн сладко потянулась, раскрыла свои прекрасные разноцветные глаза и, произнеся что-то среднее между «а вот и утро» и «будь проклят этот день», решительно встала с кровати и побрела умываться. Дорога в ванную, однако, была перекрыта собакой с романтической кличкой Кабыздох, которую сестра подарила ей на день рождения в качестве хомячка. «Хомячок» за шесть месяцев вырос размером с теленка, оброс густой черной шерстью и дурными повадками, которые позволяли строить предположения, что, на самом деле, он являлся плодом любви бурого медведя и волчицы с примесью кровей не менее диковинных животных. К тому же он обладал просто фантастической ленью. Спал он ровно посередине коридора и пройти мимо него, не наступив, было решительно невозможно. Но Ирэн не напрасно слыла не только самой красивой, но и самой упрямой женщиной города. Вылитое на Кабыздоха ведро холодной воды сделали свое дело: он слегка вытянул лапы, открыл правый глаз и чуть подвинулся, освобождая достаточное, по его представлению, пространство в 5 см для прохода. В ванной Ирэн посмотрелась в зеркало, сначала зажмурив левый глаз чистого серого цвета, потом правый глаз зеленого, и решительно приступила к наведению макияжа. 

Утро начиналось не лучшим образом.

***

Так просто сдаться Димоныч не мог. К тому же, он вчера не разложил до конца пасьянс, поэтому не поехать на работу, как натура целеустремленная, он просто не мог себе позволить. Выглянув в окно, Димоныч окинул дворик орлиным взором. Необходимое нашлось на бельевой веревке в конце дворика. Поэтому уже через 5 минут, одетый в строгий черный костюм, слегка не сходящийся на животе и длинноватый, Димоныч уже садился в свой Запорожец, припаркованный точнехенько посреди дворовой клумбы. Издав дикий рев, Запорожец еще пару раз чихнул, перевалился через бордюр и бодро покатил по шоссе, везя упитанную тушку Димоныча на работу. 

Жизнь начала налаживаться...

***

Наведя макияж и протерев свою голову, напрочь лишенную при помощи опасной бритвы роскошных волос цвета спелой ржи по нынешней молодежной моде, Ирэн надела тунику, изготовленную местным Кутюрье из холщового мешка, и вышла из ванной. Её лицо приобрело задумчивое выражение. По-хорошему, надо было накормить и выгулять Кабыздоха, с другой стороны поднять его можно было, только лишь приложив титанические усилия или обильно полив холодной водой. Однако, сил не было, а против водных процедур возражали соседи снизу. Один раз они даже нажаловались хозяйке квартиры, которую Ирэн снимала вместе с сестрой и Кабыздохом. Говорят, соседка даже приходила разбираться, но сестер дома в этот момент не было, и хозяйке пришлось общаться только с Кабыздохом. Больше хозяйку никто не видел, за платой в очередной раз она не пришла, а Кабыздох неделю имел виноватый, но сытый вид. Так ничего и не решив, Ирэна обула свои лакированы лапти и направилась к двери. Закрывать она её не стала, справедливо рассудив, что войти к ним в квартиру при Кабыздохе может только самоубийца или умалишенный, а если Кабыздох захочет прогуляться, то ключи взять он не сможет, и гордо направилась на работу. 
Жизнь начала налаживаться...

***

Димоныч уверенно вел по московским дорогам свой Запорожец с красивой эмблемой от Мерса на капоте, которую он позаимствовал от неудачно припаркованного в их дворе автомобиля. При виде абсолютно ржавой, непонятного цвета тарантайки, чадящей так, что ему могли позавидовать дизельные грузовики, и с серебряной мерсовской эмблемой на капоте, водители соседних автомобилей немедленно перестраивались на другую полосу, справедливо полагая, что терять данному раритету уже нечего, а в случае аварии вряд ли хозяин будет в состоянии оплатить хотя бы накладки из пластмассы на бампер. Именно на этом и строился расчет Димоныча, наотрез отказывающегося менять свою колымагу на другое чудо, хотя бы и отечественного автопрома. На этом автомобиле он никогда и никуда не опаздывал, ибо любая пробка при виде приближающегося драндулета, моментально рассасывалась и растекалась по тротуарам. Насвистывая песенку собственного сочинения, Димоныч лихо подрулил к офису и припарковался прямо напротив ворот, справедливо рассудив, что раз он хочет пива и пирожок, а народ хочет заехать, то за пирожком и пивом побежит явно не он.