Сказки Пятиречья

Глава 1. Заброшенный храм

Это вторая книга из цикла "Пятиречье". Прежде, чем Вы начнете читать, хочу предупредить, что в первой и второй книгах описываются две относительно самостоятельные истории из одного и того же мира. Главные герои при этом разные (хотя есть персонажи, участвующие во всех событиях). Персонажи первой части появляются в книге постепенно. Не скучайте по ним, они ждут вас в финале :)

Пролог

Ночь. Старенький фонарь едва освещает заснеженную веранду. Из-за косой границы между его светом и темнотой еловых ветвей медленно сыплются искры невесомых, едва заметных снежинок. Похрустывают страницы, замерзшие пальцы медленно перелистывают их:

"Как наверняка известно тебе, дорогой читатель, мир наш представляет собой огромный шар, вращающийся вокруг Солнца. Луна же - всего-навсего большой круглый камень, пустой и безжизненный, призванный Создательницей лишь затем, чтобы отражать свет Солнца и освещать землю по ночам. За пределами пустоты, окружающей эти три тела, есть лишь другая пустота, в которой нет ни воздуха, ни живой энергии, ни мертвой. Попытки осмыслить дальнейшее строение нашей Вселенной приводят к сумасшествию, и потому не следует вникать в суть вещей, подвластных лишь Создателям. Но в пределах этих знаний возможно осмыслить строение других вселенных, входящих в Великое кольцо. Не смотря на то, что в каждой вселенной есть лишь один мир, населенный живыми существами, и лишь одно Солнце, их согревающее, есть и другие небесные тела, как то: луны, кометы, другие планеты и даже другие солнца. Все эти тела находятся на таком отдалении от населенного мира, что кажутся лишь светящимися точками. Их и видят путешественники. Их и называют звездами".

"Звезды. На этом небе нет и не может быть ни одной. Пятиречье - одинокий мир, равноудаленный от всех остальных. Врата его запечатаны, найти их теперь не могут и самые лучшие ученики Лавергена. Благодаря тебе здесь снова установилось хрупкое равновесие. Но это ненадолго: слишком стремительно рассеивается отданная тобой сила. Я не хочу этого видеть: смотреть, как они, будто звери, поглощают остатки твоего тела, твоих мыслей и желаний. Я не хочу видеть мир, в котором нет тебя.

Ночь. Еще одна ночь среди заснеженного леса. Жду ли я чего-нибудь? Нет. Без сомнений: я не увижу тебя больше. Но мне кажется, что ты рядом, что твоя душа осталась здесь: растворилась ли она во мне или в мире вокруг, или даже воплотилась в новом теле. Одно я знаю точно: она не исчезла бесследно. Наверно поэтому мне так светло и спокойно.

Небо сыплет серебристыми искрами, лес застыл в тишине. Кажется, я замерз, но так не хочется шевелиться. Если я усну сейчас, вернется ли моя душа сюда же? Стану ли я частью этого мира, или отправлюсь на нашу родину, которую никогда не видел? Знать бы наверняка. Я так хочу... так хочу... хочу..."

Книга выпала из бледных пальцев, упала на запорошенные доски, и рассыпчатый снег взвился сверкающими вихрями. Морозный воздух унес облачко вздоха и рассеял в темноте. Он ушел тихо. Тело его истаяло в воздухе. Качнулось освободившееся кресло, тяжко вздохнул большой пушистый пес.

"Я не нашел тебе подходящего тела. Неудачно получилось в этот раз, прости", - сказал Ветер.

"Ничего, не последний раз умираю", - ответила Она, опускаясь в кресло и закрывая глаза. Ветер подождал немного, потрепал пса, пошевелил еловые макушки, поиграл поземкой. Прошла лишь пара минут, когда в воздухе начали посверкивать невидимые живым серебристые искры. Сначала они висели бесформенным облачком. Потом подлетели ближе друг к другу, сложившись в высокий мужской силуэт, и замерли. Пару мгновений ничего не происходило. Ветер легонько тронул силуэт, человек вздрогнул и словно бы ожил. Но взгляд его был рассеянным, сознание вернулось лишь отчасти, ведь с этого момента для его памяти время пошло в обратную сторону, стирая все, что он помнил.

"Иди домой, мой хороший, - сказала Она, подходя к душе. – Ты все сделал правильно: чтобы родиться, нужно умереть. А теперь иди – туда, где тебе было хорошо. Когда придет время, мы снова встретимся".

И душа Амаддариэла – невесомая, неразумная – вновь стала облачком искр, и ее унесло на запад.

"Как жаль, что я не могу даже прикоснуться к нему, - вздохнула Она. – Знаешь, как я тоскую?"

Ветер не ответил. Его молчание пугало, но Она знала, что Ветер никогда не был человеком. Не было смысла говорить с ним о своих переживаниях, делиться мечтами. Ветер был просто силой. Чужой, разумной, бесчувственной. Чистый разум. Иногда он исполнял ее просьбы, иногда нет. Иногда он приходил за ней, иногда оставлял ее. Когда-то давно он поделился с ней силой, но она потратила всё без остатка. Беспомощная и одинокая, болталась Она между мирами, не имея возможности вернуться без посторонней помощи. Ветер носил ее туда-сюда, показывал то, что она хотела или не хотела видеть. Время от времени ее затягивало на ненавистную родину, и против воли она получала новую жизнь, в которой ничего не помнила о себе. Но после смерти она оказывалась в Пятиречье и вспоминала всё: свою первую жизнь и создание мира, свои возвращения. Тех, кого любила, тех, кто любил её. Но она была лишь одинокой душой. Живые не видели ее, мертвые – не помнили. И не было страшнее пытки, чем видеть родные души, бездумно блуждающие вокруг в ожидании новой жизни.

"Верни меня, - сказала Она, закрывая глаза. - Я хочу родиться снова".

"Тебе не понравится, как это будет. Кроме того, ты опять все забудешь", - заметил Ветер.

"Ничего", – Она улыбнулась: беспамятство – ничтожная плата за возможность встретить любимых. – Я снова напишу эту историю".