Сказочник в законе

Тимофей Сергеевич Петухов по кличке Кочет, большой блатной авторитет, разбился на машине. Летел на своем большом широком драндулете домой с бильярду, шибко нанюхавшись на халяву, и попал в огромную яму. Никогда не пробовал это заморское дерьмо, всю жизнь пьяный вусмерть ездил, и ничего, а тут на тебе, не устоял, молокососы угостили.

«Полная канализация», – думал Тимофей Сергеевич, сидя за рулем и пытаясь вытереть окровавленное лицо о белоснежный пузырь аэробака. Его художественно вырезали автогеном из железной колесницы.

В горячке Кочет орал в сотовый:

- Я вам блядям наведу порядок в городе! Мэра раком поставлю!

Петухова доставили в ЦГБ, окружили заботой и толстолобиковой охраной. Лежит Кочет в кабинете главного врача, с палатой лажа вышла. Лежит не кукарекает. Нога сломана, ключица; морда поцарапана. Скучно ему. Собрал он братву и говорит:

- Все мне тут настохлебало, включая ваших медпроституток, телевизор, жратву и пойло. Сказочника хочу!

- Сказочник в Лондоне, – виновато сообщил племянник.

- Хрена он там околачивается?

- У него внучка там учится; ну,загуляла она, на иглу села. Сказочник ее поехал стаскивать.

- Вот так вас блядей отпускать из-под родительского присмотра. То в наркоманы, то в пидорасы, то в диджеи! Слушай Сеня, дай-ка я ему позвоню.

Набрали сказочника.

- Але, Палыч, как дела? Как дитё? Узнал? Кочет это. Ты когда домой вернешься? Да, захворал я, поломался. Не, не, на машине, будь она неладная. Палыч, я тебе денег дам, приезжай,а? Сколько, сколько? Ну, много дам, устроит? Когда? В понедельник? Ну, лады, потерплю.

До понедельника Тимофей томился, заставлял проституток читать Чехова, Платонова, Г.Х. Андерсена и даже Маркеса. Но все это было не то. Сам Кочет читать почти не умел, некогда ему было толком учиться.

Наконец-то приехал Сказочник.

Иван Павлович Шифер при социализме читал лекции по зарубежной литературе. В местном университете был заведующим кафедрой, потом деканом. Никто и никогда не пропускал его лекции, ибо обладал он редким даром рассказчика. Студентам можно было не читать первоисточники. Шифер подавал литературу так, что Кафка, Фолкнер и прочие в гробу переворачивались. Он ловко перевирал сюжеты, дополнял, дофантазировал. Чеченские драпокуры были абсолютно уверенны, что он и сам торчок. Позже один из его учеников Беслан Мисербиев, став влиятельным наркодельцом, предложил профессору Шиферу выгодную работу.

Времена настали лютые, ушла из жизни социалистическая красота, и свершилась победа денег над личностью.

Профессор подался на службу к бандитам. Правда должность у него была вовсе не криминальной. Стал он редактором модного журнала с эпатажным названием «Оскарбительная кислота».

- Палыч получал свою штуку зелени, не особо напрягаясь. Контролировал творческий процесс. Весь журнальный механизм крутили менеджеры по рекламе – шустрые, молодые люди, не умеющие говорить без телефона, не способные писать обычной авторучкой, а только набирать текст на компьютере. Книжки они тоже не читали, пялились в интернет… Профессор был единственным динозавром прежней культуры и этим держал здоровый баланс издательства. Однажды попав на день рождения шефа Беслана, Палыч блеснул красноречием и засветился перед серьезными пацанами. Пацаны решили повысить свой тезаурус и стали приглашать профессора с забавными лекциями в сауны, закрытые кабаки, на свои дачи. В общем, случился бандитский университет миллионов.

Гонорары Шифера росли стремительно. Однажды крутик по кличке Саша, Пробегающий Мимо, заплатил Шиферу 50 тысяч зелени за двухнедельный курс лекций по колумбийскому самиздату. Кто-то из умников сказал Саше Пробегающему, что колумбийский самиздат- это лучшее пособие и руководство по наркобизнесу. Палычу пришлось срочно выдумать этот латиносовый фольклор. Впрочем, за такие деньги он создал бы даже литературу народов северной Антарктиды. С тех пор меньше полтинника Шифер не брал, а бесплатно мог только младшему внуку пересказать байки от Пелевина, Мамлеева, Сорокина или даже очень редкого Бодака.

Реально-конкретные.

Люди в законе заказывали сказочника в законе на самые разные случаи жизни. Одним хотелось разобраться в какой-нибудь проблеме, другим поднатаскаться культурно и блеснуть в свете начитанностью. Редкий дар профессора Шифера состоял в том, что он мог любого экс-двоешника и тупицу в короткий срок превратить в интеллектуального зомби. Как он это делал? То ли под гипнозом, то ли еще как-то? Однако бывшие спортсмены, рэкетиры, громилы, карманники, кидалы, каталы и прочие предприниматели неожиданно превращались в остроумных мастеров болтовни, не утрачивая основных профессиональных навыков.

Кочет долго крутил носом над огромным столом мировой литературы, но так ничего и не выбрал.

- Хочешь, а сам не знаешь чего, – ворчал слегка рассерженный Палыч. – Ладно, я тебе червонец авансу отвалил, ну придумай что-нибудь!

Палыч долго молчал, впадал в транс, и вдруг его понесло.

- Вот! Слушай, рассказ из чисто реальной жизни.

Долгое время, общаясь с лучшими представителями ведущего класса современного общества, профессор-филолог стал употреблять фишки современного русского языка, наблатыкался, так сказать…

- Итак, рассказ: «Баба Мороз».

- В смысле, телка Деда Мороза? – переспросил заметно оживший Кочет.

- Не перебивай. Сказал – баба, значит баба. Там дальше поймешь.

Лия и Осип, студенты юрфака, шли в гости. Они опаздывали, до Нового Года оставалось двадцать минут. Ночь была прекрасной. Мороза не чувствовалось. Мохнатые от снега деревья, пустынная улица – все это напоминало черно-белую фотографию.

- Оська, глянь, под скамейкой человек лежит! Может, мертвый?

- Да, перестань, нажрался и лежит. Оно тебе надо?

- Ну, ты че, а вдруг живой, замерзнет же!

-Ли, ты хочешь себе праздник обосрать, да?

- Нет, Оська, так нельзя, мы же будущие менты.