Сказы Сиродила

Серебряная шкатулка

Не так давно в Скинграде случилось очень необычное событие. Я бы не стал рассказывать о нем, будь оно связано с простым убийством или грабежом, коих сейчас полным-полно после гибели благословенного императора Уриэля Септима VII, да прибудет он в лучшем мире.

Мое сердце подсказывает, что будущим поколениям Империи этот урок пойдет только на пользу. Если, конечно, от Империи что-нибудь останется, раз покушаются на самого верховного канцлера…

Амора Пу́ллия, жительница Имперского города, переехала в Скинград в первых числах Огня очага. Дом Пуллии в столице незначительно пострадал от нашествия даэдра (по её словам, «грязные скампы побили окна и нагадили в камин, только и всего»). Отец семьи, Эйрин Пу́ллия, решил остаться, а жену спровадил в наш красивый и чистый город, пока всё не уладится.

Приобретя дом Шамира за сорок тысяч септимов, она исчезла в нём на месяц-другой ради лечения нервов. Её прислуга, Эйджа-сирота, неизменно закупала у меня продукты в строгой последовательности: апельсин на завтрак; фарш, картофель и прочие овощи для пастушьего пирога на обед; томаты и семена фенхеля для супа на ужин. Никто в городе всерьез не интересовался судьбой Аморы — приезжих после Кризиса Обливиона находилось в огромном избытке; для скинградцев было бы в радость, чтобы такие люди, как Амора, не приезжали вовсе, потому что траты на рынке и в магазинах из-за столичных транжир возросли в два, а то и в три раза. Графу даже пришлось издать указ об имущественном цензе для новоприбывших, лишь бы утихомирить народный гнев.

Возможно, в какой-то момент Амора отчаялась сидеть в четырех стенах, и поэтому весной принялась за активную, поистине кипучую деятельность. Опуская множественные подробности, плодом её главного труда стала скупка древних драгоценностей, антиквариата и книг из Айлейдских руин. Я лично прохаживался по её дому, в изобилии украшенном всеми побрякушками не вполне ясного происхождения. Обыкновенно случается, что у имперки должен быть вкус, какая-нибудь минимальная эстетика, но Амора страдала перманентным расстройством взгляда на красоту; многие вещи имели странное или сомнительное предназначение, либо обладали неприятной вычурностью.

Часть раздобытых безделушек Амора выставляла на продажу у себя дома, прямо на первом этаже, в котором жила, работала и спала вечная Эйджа. Коммерция приобрела заметный успех, и пожилая нордка-прислужница в одном уличном разговоре со мной проболталась, что септимы в кармане для неё теперь так же естественны, как голубое небо над Скинградом. Похоже, жалованьем Эйджа не была обделена, хотя её прежний хозяин, ныне известный как Чемпион Сиродила (да благословлен будет его путь), вовсе не считался жадной персоной.

Начиная с первой недели Второго зерна, когда Скинград, его замок и виноградники получали золото солнечного тепла, Амора по ту́рдасам и фре́дасам устраивала званные вечеринки - либо возле дома за большим столом, если позволяла погода, либо в гостиной. Как я уже говорил выше, у имперки не оказалось эстетических дарований; так было и с её званными ужинами, которые скатывались в пошлятину. Среди постоянных посетителей пошлых вечеринок чаще всего встречались люди скромного достатка, и ни одного скинградского богача.

Братья Сурили вежливо отказывали Аморе в совместной попойке. А другие, обладавшие важной фамилией, делали вид, что никаких приглашений они не получали.

Конечно, и я побывал однажды на таком мероприятии, кажется, это было в прошлый ту́рдас… или фре́дас. Время в плохом вине протекает слишком быстро, не правда ли? Мёд Ро́зеторна, которым хвалились все на свете и особенно норды, на столе отсутствовал - видимо, хозяйка предпочитает оставлять его себе. В тот вечер собралась известная мне компания из Амо́ры, собственно моей персоны, винодела Ре́мана Броде́ра, Бу́рза гро-Шу́ргака, Фала́ну Хлаалу, Па́рвена и Фа́дуса. Все они давно жили в Скинграде и этим фактом как бы удовлетворяли имперку в желании приобщиться к местному обществу.

Но один человек мне был малоизвестен. Гость пришел вместе с Фала́ну и вёл себя скромно, чем и привлек мое внимание. Его звали Го́ронир. Он оказался бо́смером из Ва́лленвуда, торговцем редкостей по собственному признанию. Босбер поставлял ингредиенты для Фала́ну в её лавку «Всё для алхимика», в том числе не вполне разрешенные. Откуда я знаю? Какой бестактный вопрос.

Фала́ну, как я понял в тот вечер, хотела подружить бо́смера с Амо́рой, так как этому дельцу всегда было что предложить из диковинных вещей.

— Так и что вы нам расскажете про себя, господин Горонир? — хозяйка встречи выпытывала у гостя подробности из жизни. Поверх её синего платья лежала шаль: месяц Второго зерна, когда вечереет, имеет привычку бросать в холод улицы Скинграда.

— Нечего рассказывать, миледи. Я простой сын простого отца, случайно оказавшийся в нужном месте. Это довольно скучная история.

— Так я люблю скучные истории! Ну же, рассказывайте.

— Что ж, в четырнадцать мне пришлось отправиться в паломничество к древним святыням. В работе с древними свитками мой ум накопил много знаний, интересных и тайных. Затем я принялся искать потерянные драгоценности в руинах на юге-западе Сиродила.

— О, и я тоже ищу артефакты из прошлого! Вы представляете, как мы близки?

— Не то слово, — босмер слабо улыбнулся. Он сидел в стёганом дублете, маленький, кудрявый, по чуть-чуть пригубляющий вино из серебряного кубка.

— А есть что-нибудь для меня, Горонир? Я ещё не показывала вам свою коллекцию из Айлейдских руин.

— Не увлекаюсь айлейдскими артефактами, - тихо произнес босмер.

Амора приподняла правую бровь в удивлении. Услышанное мной тоже вызвало смущение. Если искать в руинах Сиродила, то что? Впрочем, руины руинам рознь. От Кризиса Обливиона немало всяких диковин осталось.

— Ну позвольте тогда узнать, какие драгоценности вы ищете? И что за руины такие на юго-западе отсюда?

— Где я ищу, никому не расскажу. Это коммерческая тайна. А что ищу, так это поистине сокровищница, которая раскроется далеко не каждому…