Скитники

Скитники

РАСКОЛ и РАСКОЛЬНИКИ, - всякое слово о них вызывает неподдельный интерес, поскольку для нас россиян это явление - потрясающий пример многовековой, необоримой преданности исповедуемым идеалам.

Перед вами повествование о житие староверческой общины, зародившейся в Ветлужских лесах, одолевшей долгий, трудный путь сквозь сибирскую тайгу и обосновавшейся в Забайкальском крае; оттеснённой затем в глушь Алданского нагорья и там хоронящейся по сию пору.

СКИТНИКИ

Моей ТАНЮШЕ, бесценному,

прелестному дару

судьбы, посвящаю.

Твоя ВЕРА в меня и твоя

ЛЮБОВЬ дали мне силы

одолеть немало вершин. 

ИСТОРИЯ ВАРЛААМА

Потомок знатного княжеского рода Василий Шмурьев вырос в родовом поместье близ Твери. Молодые родители, измученные бесконечными хворями сына, отослали его туда под присмотр престарелой тетки, когда малышу не было и двух лет.

Тихая размеренная жизнь в загородном имении способствовала не только укреплению здоровья их чада, но и развитию в нём самых добродетельных свойств и устремлений. Да и сама тетушка, глубоко верующая, просвещенная женщина, всячески поддерживала в мальчонке первородную чистоту и ласку ко всему живому.

Огражденный от пороков высшего света, Вася вырос одним из тех редких и чудных людей, у которых напрочь отсутствуют не только самолюбие, но и проявления обиды и ненависти: его смиренная душа любила всех и каждому желала добра.

Вернувшись в 1816 году в столицу, повзрослевший обладатель русой шевелюры и бархатного пушка над пунцовыми губами по настоянию отца поступил на службу. Строгие порядки казённого учреждения оказались не по нутру его вольной, нежной душе.

Батюшка с матушкой, стремясь помочь отпрыску освоиться со столичной жизнью и приобрести великосветские манеры, часто брали его на званые вечера, приёмы и балы. Роскошь и блеск, царившие там, поначалу ошеломили и восхитили юношу. Но мало-помалу у Василия открывались глаза. За внешним лоском и довольством аристократического общества, все еще смаковавшего триумфальную победу над Наполеоном, он стал примечать хитрословие, чванливость, притворство, блуд и мотовство.

Это поколебало, а вскоре и вовсе разрушило его наивную веру в особое предназначение своего сословия. Будучи неприхотливым и в высшей степени набожным человеком, он легко отказался от дарованных знатным происхождением благ, удалился в монастырь где после трудного послушания, пройдя искус, принял монашеский постриг и с новым именем Варлаам, облачившись в чёрное одеяние, отдался в желанном удалении от суеты мира, аскетической жизни во славу Божью. Сей решительный шаг определил его дальнейшую судьбу.

Изучая православие по старинным текстам, коих в хранилище святой обители было великое множество, молодой инок был умиротворён нестяжательной и благочинной жизнью в обители. Ладил с игуменом* и братией, но оказалось, что и здесь, средь божьих служителей, уживались все те же, только более умело утаиваемые пороки и завуалированная борьба за власть. У Варлаама подспудно вызревало решение уйти подальше от тщетной суеты, пожить в уединении. И спустя год, испросив благословения настоятеля, он покинул пределы монастыря и отправился странствовать, выбирая дороги дикие, малолюдные.

В первые дни скитальческой жизни инока особенно восхищало и радовало то, что в лесу даже ломоть чёрствого хлеба стал несравненно вкуснее и аппетитнее: горьковатый дым костра, благоухание цветов, щебет птиц, - эти незатейливые приправы необычайно скрашивали скудные трапезы. Под вольным небом, среди лесистых холмов и чистых речушек, Варлаам стал ощущать себя неотрывной частицей окружающего его бесхитростного мира. Это, с каждым днём крепнущее чувство слитности и родства, доставляло душе странника особую усладу.

Отдыхая как-то под громадной, пронизанной солнечным дождем сосной, Варлаам рассеянно поднял шишку, лежавшую на рыжей попоне из старой плотно спрессованной хвои. Из неё на ладонь выпало невесомое семя. Разглядывая его, юноша невольно подумал: «Экая крохотулька, а такой исполин из неё вырастает! Сколь же велика сила Господня, таящаяся в семени, ежели она рождает такого богатыря?! »

В дальнейшем, размышляя о гармонии и благодати, царящих в лесах и полях, Варлаам пришел к убеждению, что именно в одухотворённой Царём Небесным Природе-матушке и заключён вечный источник жизни для всего сущего и именно через таящуюся в Природе силу, Создатель пробуждает и развивает в душе человека любовь и совестливость.

Варлаамова обитель.

В поисках пристанища по сердцу скиталец через четыре седьмицы достиг кондовых лесов Ветлужского края, издавна населяемых поборниками старой веры. Первые из них пришли сюда, спасаясь от антихристовых* «Никоновых новин», еще в семнадцатом веке, вскоре после раскола.

Варлааму сразу приглянулись суровые старообрядцы, выделявшиеся своей цельностью, усердием к труду и почитанием древнерусского православия. Каждый день, кроме двунадесятых праздников**, в их поселениях с утра до ночи кипела работа. Пряли шерсть, ткали холсты и даже сукно; филигранно шили золотом, переписывали книги старозаветного содержания; искусно писали иконы. Все поступало в общину, на себя работать никто и не мыслил. Перед началом любого дела и по завершении его усердно молились, благодарили Создателя за щедрую милость к их общине.

От первородной веры не отступали ни на шаг. Не признавали здесь ни государевых ревизий, ни податей, ни иных повинностей. Про себя они говорили: «Мы хранители истинного православия, мы не в воле царя-антихриста». Сойдясь на почве общей страсти к рыбалке с одним из местных старцев поближе, Варлаам как-то полюбопытствовал: