Славный Бургон

Пролог. Шетова цитадель. Глава I. Ведьма

Глава I. Ведьма

— Эй, мужичьё! Вы наверняка уже слышали: наш господин собирается на войну с проклятыми дайэ́ви. Он будет сопровождать доброго э́рга Хари́фа ради чести и славы нашего родного Бурго́на! От вашей деревни нужна дюжина лучников. Одёжа, сапоги и снаряжение — свои. Наш господин обещает хорошо кормить вас, а также выдаст каждому по амулету от колдовства проклятых дайэви! Защита просвещённой Зна́рры, супруги нашего господина! Каравай хлеба на три дня, кусок мяса на пять! Пива сколько влезет! Награда за воинскую удаль, коли проявите себя в бою!

Сержант оружия надрывал горло, не сходя, однако, с подножки тяжёлой кареты, окружённой десятком солдат. Вид у него был такой, словно он выкрикивал ультиматум посреди вражеского стана, а не находился между добрых вассалов нойо́на Ара́нка эль-дель Ка́ра.

Здешняя деревня явно была зажиточной: деревянные дома (не меньше полусотни) казались крепкими и добротными, земля — тучной и жирной, невысокие горы позади — лесистыми и полными дичи, а в нижнем течении реки имелась запруда с мельницей. Хорошие места, и за помол зерна тут брали заметно дешевле, чем в других сёлах. Но желающих ехать сюда всё равно не находилось.

Сержант голосил, как заправский глашатай, и то и дело косился на окаймляющий деревню горный кряж. Одна из скал, поросшая лесом по всему склону кроме верхушки, утыкала в небо длинный каменистый нарост, отсюда казавшийся острым как коготь. Сопровождавшие карету солдаты тоже бросали на него опасливые взгляды и украдкой делали охранный знак.

Деревенские, собравшись большим полукругом, на горы не оглядывались и слушали обращённые к ним речи вполуха. Почти все они с любопытством пялились на карету, украшенную эмблемами нойона — дивное диво, которое редко кому из них доводилось видеть вблизи. Тяжёлая колымага, обтянутая тиснёной кожей, стояла прямо в центре главной улицы — широкой и довольно ухоженной: вдоль неё даже тянулась сточная канава. Зоркие крестьянские глаза различали за шторками силуэт, в полумраке кареты похожий на тень.

— Староста! — рявкнул сержант, когда в ответ на его заманчивые речи воцарилась тишина. — У тебя есть восемь дней на сбор ополчения. Я остановлюсь в соседнем городе Тире́не. Туда и приведёшь людей. И смотри: коли не сделаешь, как велено, будешь иметь дело с самим нойоном! Я всё сказал. А теперь — трогай!

Возница взмахнул хлыстом, но тут староста, который до сих пор разглядывал карету, как и все, сделал шаг вперёд. Солдаты мгновенно ощетинились протазанами, словно ожидали от мужика какой-то каверзы.

— Нойоны эль-дель Кары никогда не призывали нас на войну, добрый эн, — заявил крестьянин твёрдо. — Наша битва здесь. Мы сберегаем нойона и остальных от оборотня Шета. Все это знают. Мы служители Пака.

— Вы служители нечисти! — вырвалось у сержанта помимо воли, но он тотчас взял себя в руки. — Не знаю никакого Пака и знать не хочу. Ты слышал, что тебе приказано? Такова воля нашего господина. Хлеба и пива столько, чтобы доверху залить ваши глотки! Защитные амулеты! Дюжину лучников через восемь дней, старик!

— Меня зовут Маа́б, добрый эн, — невозмутимо отозвался староста. Он вовсе не был стар, хотя внешность у него, как и у остальных жителей деревни была неказистой: приземистый, коренастый, с короткими ногами, широким плоским лицом и маленькими близкопосаженными глазками. — Мы никогда не служили оборотню. Мы — лучники Пака.

— Тьфу! — в сердцах сплюнул сержант. — Все вы — рабские отродья!.. И с чего нойону втемяшилось лезть сюда?.. — буркнул он себе под нос и добавил громко: — Сказано тебе: не знаю никакого Пака!

— Нету тут рабских отродий! — возразил староста, явно задетый за живое (другие мужики согласно загудели). — Все тутошние записаны в Поимённой Книге города Тирена. Так-то, эн!

— Окромя младенца Вала́ви! — визгливо поправила его какая-то женщина из толпы. — Её ещё не успели свезть к сеша́там.

— Да один дхон! — ругнулся сержант. — Кто бы ни был этот твой Пак, он не освободит вас от службы. И запомни, мужик: на свою нечисть даже не надейся. У нас есть защитные амулеты — и против дайэви, и против вашего оборотня тоже. Нас охраняют сами хе́кау, и Туу́т за нас!

— Эвона как! — проговорил Мааб со спокойным любопытством. — А взавправду ли хекау идут на войну? Слухи-то ходят, что эрг Хариф с ними не сговорился: Всевидящий больно дорого запросил. Откуда бы взяться защитным амулетам Туута, добрый эн?

— Ах ты поганец!.. — разъярился сержант, хватаясь за рукоятку меча, но закончить угрозы не успел: изнутри кареты высунулась изящная женская рука, украшенная серебряным браслетом в виде свернувшейся кольцом змеи.

— Позвольте мне, эн Берли́с…

Сержант угодливо изогнулся навстречу женской ручке.

— Ваша милость, умоляю вас, не нужно! Если с вами что случится, господин мне голову оторвёт!..

Рука мягко отстранила его, и сержант нехотя слез с подножки, поминутно оглядываясь на горный кряж, словно ждал оттуда атаки неведомого противника.

Дверца кареты отворилась, и наружу выглянула дама, молодая и чрезвычайно красивая. Она резко отличалась от жителей деревни: стройная, с большими тёмными глазами, матовой смуглой кожей и орлиным носом. В ней чувствовались такая сила и энергия, которой не ощущалось во всем десятке охраняющих её солдат с сержантом в придачу.

Крестьяне закланялись вразнобой, бросая исподтишка взгляды на примечательную одежду. Дама носила широкий плащ болотного цвета, расшитый серебряными змейками — такой полагался а́там, низшим хекау. Под ним угадывались мягкая туника и шаровары — обычный костюм богатых женщин. Волнистые чёрные волосы свободно рассыпались у дамы по плечам.