Следующая станция Арбатская

Следующая станция Арбатская

Всего один шаг. Это проще, чем остаться на месте. Один шаг вперед - и затихнет бесконечный шум поездов, замолчат люди, свет перестанет резать глаза. Один шаг - и растает острый штырь, застрявший в сердце, лопнет железный обруч на голове, снова станет тепло. Один - и не надо никуда бежать, не надо стараться не заплакать, не надо думать про то, что будет завтра.

  Или остаться стоять на месте: проглотить слезы, натянуть равнодушие на лицо, полчаса в метро, десять минут на остановке, пятнадцать в троллейбусе, бесконечность "А чего ты такая грустная?" дома. И много, много шершавых песчинок из одной колбы часов в другую, пока не погаснет свет, пока не утихнут голоса, и одежда не выпустит из полиэстрового плена. Пока не упадешь в прохладную подушку лбом, чтобы наконец-то заплакать.

  Всего один шаг. И станет легче.

  От этой мысли Марте стало почти хорошо. Настолько, что она упустила момент, и когда свет поезда ослепил ее, отшатнулась назад, задохнулась в вихре воздуха, забыла шагнуть. А потом уже было поздно.

  Она ехала, согнувшись почти пополам, прижимая локти к животу, словно стараясь уменьшить боль и судороги, выворачивающие ее наизнанку. Но анальгин не помогает от разбитого сердца, а но-шпа не снимает спазмов отвращения к себе.

  "Следующая станция Курская!" - стальные канаты ненависти стягивают внутренности, перекрещиваются, давят, когда Сашка записывает что-то на листке из блокнота Марты, сиреневом, с толстым котом и луной, а потом отдает листок этой девушке - Марта даже не помнит, как ее зовут.

  "Зажигалки не найдется?" - Марта смотрит сквозь мужчину, не реагируя на его слова. Он даже проводит ладонью у нее перед глазами, но она даже не моргает. Он пожимает плечами и отходит. Внутри Марты продолжает пылать огонь, окруживший ее кольцом, не давший сделать ни шагу, лишь позволяющий смотреть, как Сашка с той девушкой уходят вдаль по весеннему Арбату, словно поднимаются по лестнице в небеса, в солнце и свет.

  "При выходе из троллейбуса не забывайте свои вещи" - одна ступенька, вторая, третья, спуск в ад выглядит как ребристые ступеньки эскалатора, как железные ступени троллейбуса, как бетонный скат перехода.

  Тяжелая дверь подъезда отсекает солнечный свет. Оставь надежду... впрочем, с надеждой ты бы сюда и не вошел. Дома никого. Спасибо вам, ангелы. Это награда за несделанный шаг вперед?

  Марта заперла за собой дверь и сползла по ней, как-то сразу перейдя от истерического натянутого спокойствия к хлынувшим слезам. Но так было легче. Хорошо. Правильно. Они смывали все напряжение последних двух часов, заставляли забыть жуткий момент перед черным тоннелем метро, когда чуть было не шагнула под поезд. Пушистый рыжий кот пришел к ней, потерся боками, оставляя белые и рыжие шерстинки на пальто, удивленно посмотрел на хозяйку, не получив за это по ушам и подсунул голову ей под ладонь. Если ты сегодня такая странная, говорили его янтарные глаза, загнутый хвост и встопорщенные уши, то надо пользоваться случаем. Гладь! И все твои беды уйдут.

  - Максик, ты такая задница! - Марта прижала кота к себе и разревелась уже совершенно облегченно, утыкаясь лицом в длинную шерсть. Морок отступил. Ни один морок не приходит туда, где есть рыжие коты.

  Когда домой вернулась соседка Даша, Марта уже переоделась в домашние джинсы и футболку, налила себе чаю, удалила "неверного козла" из всех соцсетей и теперь методично отщелкивала в мусор фоточки с ним. Даша сунула нос в экран, убедилась, что правильно поняла ситуацию и только заметила:

  - Давно пора! - а потом добавила: - Шампанского или виски?

  Как это всегда случается со здоровыми молодыми девушками по большим праздникам, в ход пошло и то, и другое.

  Поэтому утро было полно сожалений не о покинувшем ее темнокудром красавце, обещающем теперь дом за городом и троих детей другой несчастной дурочке, а о последнем бокале или двух. Или трех. И вообще стоило остановиться на шампанском.

  "Стоило остановиться на шампанском!" - настучала смску Марта, выйдя из поезда и торопясь на переход на Боровицкой. Нажала "отправить" и вдруг заметила, что машинально включила в список адресатов того самого неверного и темнокудрого. Черт, во вчерашнем ритуальном сожжении контакты в телефоне почему-то уцелели! Марта принялась судорожно тыкать в экран, пытаясь отменить отправку. Остановиться она при этом забыла, поэтому постоянно налетала на спешащих людей.

  - Извините... извините... извините... - все это машинально. Но - ура! - смска никуда не отправилась, и Марта выдохнула с таким облегчением, что от нее шарахнулась даже старушка, просящая милостыню. Марта сама отпрыгнула от нее и тут же врезалась еще в кого-то.

  - Изви... О, Эрик, привет!

Высокий худой блондин в длинном плаще посмотрел на нее слегка удивленно, но тут же, словно спохватившись, широко улыбнулся и обнял. Марта могла бы повиснуть у него на шее и поджать ноги - ей каждый раз ужасно этого хотелось, но она снова удержалась. - И опять здесь. Ты на Арбатской живешь, что ли?

  Эрика знали все. Марта познакомилась с ним только этой зимой, когда кафе, в котором они с друзьями играли в "мафию", закрылось в самый напряженный момент, на улице было минус двадцать, и они решили спуститься в метро и доиграть там. Более-менее тихий уголок нашли в переходе, стояли там, закрыв глаза, похожие на тайную секту, все время порывались ржать, а ведущий шипел на них и все время оглядывался, опасаясь полиции. Когда мирные жители наконец триумфально прибили последнего мафиози, Эрик неожиданно вынырнул из-за спин, как будто его два с лишним метра могли там укрыться, и все страшно обрадовались. Он тут же заметил Марту, как будто встретить незнакомого человека было ему удивительно, ее представили, и с тех пор, стоило Марте упомянуть имя Эрика где бы то ни было, оказывалось, что в компании его давно знают. Это работало и с тусовками ролевиков, и с бывшими сокурсниками, и со случайной компанией, куда ее привела двоюродная сестра. И даже с серьезными людьми из нефтяного бизнеса, которым она срочно делала презентацию: стоило уронить "один мой знакомый, Эрик, сказал...", как лопнула пленка напряженного отчуждения, и за вечер Марта узнала об экономических глубинах сырьевых предприятий чуть больше, чем хотела. Так и не поняв, какое к этим довольно мерзким и циничным байкам имеет отношение собственно Эрик.