Следы у болота

Эпизод 1

— Что-то ты, Димон, разочаровываешь. Два пива и уже поплыл!

— Да я, это… старость.

— Ты старость, да. Скучная, дряхлая старость.

— Иди ты, — ответил Дима, шуточно треснув кулаком в бочину новоиспеченного приятеля Ваню. Парень действительно чувствовал, что хмель крепко ударил в голову. Давно забытое состояние ощущалось на грани чего-то приятного и мерзкого.

— Дим, ну ты расскажи хоть, какая она, жизнь в браке? — подхватила Лена.

— Да, расскажи, пока Светка из парилки не вышла, — язвительно прибавил Ваня.

— Эм, ну, жизнь как жизнь. Ниче особо не меняется, не знаю… Порядок, короче. Сколько у нас еще пива?

—Больше, чем ты мог бы осилить, — ответил Ваня.

— А детей когда планируете? Пора же! — с участливым видом заметила Лена.

Дима впер пьяный взгляд в широко распахнутые глаза Лены, полные жадного ожидания. Парень еще плохо знал друзей жены, однако был предупрежден о чрезмерной простоте Лены и «легкой быдловатости» Вани, которую, впрочем, тот пока держал под контролем.

Дверь распахнулась. Из нее вышел густой пар, а следом и Света в банной шапке.

— 15 минут! А вы — слабаки, — резюмировала раскрасневшаяся девушка. Она присела рядом с пьяным мужем, бросила на него тревожный, немного осуждающий взгляд.

— Мы как раз о ваших планах говорили, Свет, — ввела в курс дела Лена. — Почему еще без детей то? Вы уже сколько, три, четыре года женаты?

— Три, — отрезала Света. Она отняла у мужа бутылку пива и сделала большой глоток. — Фу, теплое, какая мерзость.

— И? — наседала Лена.

Света посмотрела на подругу со снисходительной, чуть грустной улыбкой. Девушка вспоминала, как в детстве они часами гуляли по поселку, таскали дворовых котов, строили планы на будущее и думали, что их дружба — самое понятное и надежное явление, у которого нет срока годности. Однако с годами между подругами оставалось все меньше общего, как это бывает с выросшими детьми, когда-то сошедшимися друг с другом по принципу соседства и возраста. Теперь Света в очередной раз заметила, какие они разные, и с сожалением подумала, что такта у подруги не прибавилось.

— Я еще недостаточно выпила, чтобы это обсуждать.

Лена наивно посмотрела на подругу и протянула ей еще одну бутылку. Выпивка была принята лишь ради приличия, после чего Света извинилась и вышла на улицу «подышать свежим воздухом».

— Лен, оставь ее… — девушка пропустила мимо ушей Ванин совет и вышла следом.

Света стояла, опершись на перила крылечка. Услышав скрип двери, она тяжело вздохнула. Пришлось взять всю волю в кулак, чтобы скрыть раздражение — обижать Лену не хотелось.

— Свет, ну ты чего? У вас проблемы, да?

— Я бы не назвала это прям проблемой, — с минуту помолчав начала Света, приняв факт, что придется либо пооткровенничать, либо «поставить на место», — но забеременеть мы пока не можем, да. Не получается. Но мы и не сразу стали пытаться, а где-то через год после свадьбы. Я читала, что только через три года попыток нужно обследоваться, а до тех пор нечего бить тревогу. Так что ты не переживай, я голову этим сильно тоже не забиваю, время еще есть.

— Ого, три года? Не знаю, по-моему, если год постоянно пытаться, то уже должен быть результат… Когда все в порядке.

— Лен, ты не гинеколог, вроде?

— Нет, но тоже что-то читаю. Да ладно, я просто реально переживаю. Помню, что ты о детях еще в школе заикалась, а вот уже 26 лет. Я-то тоже уже хочу рожать, но и не замужем еще, Ваня тормозит, думаю, пора ему ультиматум выдвигать.

— Да? Ну, твое дело.

— О, здрасьте! Это что, Кликуша? — Лена сощурила большие глаза. Через полянку из-за деревьев вдруг показалась высокая худощавая фигура.

То действительно была Кликуша — единственный человек, который жил в лесу постоянно. В каждом маленьком городишке есть такая местная достопримечательность: либо юродивый, либо бабка-ведунья. Кликуша была чем-то между, да и люди относились к ней по-разному, но большая часть местных все-таки уважала ее или, по крайней мере, побаивалась.

Кого из местных не спроси — ее знал каждый. Но даже жившие тут много лет люди не могли вспомнить, когда именно и при каких обстоятельствах женщина появилась в здешних местах.

Кликуша переселилась от людей лет восемь назад, однако часто ходила пешком вдоль трассы в поселок по каким-то своим делам. Ее настоящего имени никто не знал, как и того, откуда взялось такое прозвище.

Света в последний раз видела ее несколько лет назад, еще до переезда из родительского дома. Казалось, с тех пор она не изменилась, будто даже одежда на ней была прежняя: белая растянутая майка из тонкого льна, из-под которой виднелась еще одна из выцветшего голубого хлопка. Цвет широких брюк с ободранными внизу штанинами скрывала глубоко въевшаяся пыль и грязь, преобразившая когда-то светлый текстиль в темный.

Морщины на бюсте перекрывало буйство из коричневатых деревянных бус, шнурков с перьями и клыками хищников. На запястьях увековечились аксессуары с похожими мотивами.

Абсолютно седые волосы, достающие до поясницы, висели влажными сосульками. Впалые щеки покрывали мелкие морщины, а глубоко посаженные глаза имели удивительно светлый, еле уловимый голубой пигмент.

Казалось, что Кликуша по какой-то ошибке оказалась тут, в плену нашей современности. Куда больше ей подошла бы роль шаманки индейского племени. Однако она и здесь укрепилась как обладательница тайных знаний и ритуалов, из-за чего к ней часто обращались с запросами, с какими не пойдешь к врачу или батюшке.

Хоть она и вела отшельнический образ жизни — жила в бараке среди леса, — но людей принимала и, кажется, искренне сопереживала чужим судьбам.

— Сестры, мир вам. А я услышала шум, дай, думаю, схожу проверю, — проговорила она, приблизившись. Ее речь была тягучей, размеренной, движения плавные, размашистые.

Девушки поприветствовали женщину в ответ. Света немного побаивалась Кликушу, а Лена относилась к ней с фанатичным упоением. Она неоднократно обращалась к шаманке с личными вопросами и гордилась их, как она думала, товарищескими отношениями.