Слушая тишину

Слушая тишину

Полуподвальное помещение пивной было почти пустым. Четыре-пять человек завсегдатаев, не более. Где-то в углу тихо играло старенькое радио. Пышнотелая, высокая тётка с копной рыжих волос протирала белым полотенцем один из столов над которым находилось маленькое зарешётчатое оконце.

- Ты уверен, что можно?

- А почему нет? Механики наши на прошлой неделе ходили. Хвалили местное пиво. Неужели попробовать не хочешь? Сравнить?

- С чем сравнивать-то? Я на фронт в шестнадцать сбежал. Не пробовал я вашего пива. Не особо надо было, я же боксёр…

- Ну ты даёшь, Стёпа! Вот и попробуешь.

Старший лейтенант Рожков и капитан Зорькин были «товарищами по несчастью». Из одной эскадрильи, лежали в одном госпитале в Складно, даже ранены были в один день.

- Что господа офицеры желают? – взглянув на чистую, выглаженную форму и лихо заломленные пилотки спросила рыжая тётка, сложив на груди руки.

По-русски она говорила на удивление хорошо. Почти без акцента, принятого у местных чехов.

- Товарищи офицеры, - поправил её коренастый, голубоглазый шатен Зорькин пошевелив пальцами нывшей от боли руки удерживаемой при помощи повязки на груди.

Трактирщица скривилась, хотела сказать что-то едкое, но в последний момент будто передумала.

- Хорошо, что желают товарищи офицеры?

- Пива и закуски. На ваше усмотрение, - подмигнул женщине капитан. – Да Стёпа?

- Ага! – без особого энтузиазма кивнул головой сероглазый Рожков осторожно вытянув ногу, а трость, на которую опирался при ходьбе прислонил к столу.

В противоположном углу пивной прямо под чучелом головы оленя, раскинувшего рога до самого потолка, сидел крепкий хмурый седой мужик с курительной трубкой. Не мигая он пялился на советских лётчиков.

Взгляд у незнакомца был тяжёлый под стать полковому особисту майору Евдокимову, который только при помощи сморщенного лба добивался немедленного и исчерпывающего доклада от подчинённых.

- Светлое для господ… пардон, товарищей офицеров, а это закусочки: утопленники и завинач, - на столе появилось пару тарелок и две высокие, прозрачные кружки с пивом.

Старлей удивлённо, по-мальчишески (коим на самом деле он и был даже несмотря на Орден Красной Звезды на груди) уставился на диковинную посуду.

- Вот это дело! – обрадовался Зорькин потирая ладонями. – Красавица, а откуда ты так хорошо русский знаешь?

Слова были обращены к трактирщице и она, лениво взглянув на расплывшегося в улыбке капитана-донжуана, ответила:

- Муж русский. Вон он сидит! – указала пальцем женщина на хмурого мужчину с трубкой махнув на прощание лётчикам юбкой.

- Русский значит! – вскинулся Гена и подхватив одну из тарелок и кружку пива ринулся к незнакомцу. – Старлей за мной!

Без разрешения усевшись за чужой стол капитан стукнул дном кружки о столешницу из-за чего несколько капель ячменного напитка выплеснулось наружу

- Познакомимся? Комэск Зорькин! – ладонь офицера была протянута сдвинувшему кудрявые брови трактирщику смотревшему на пролитое на поверхность стола пиво.

Тем не менее руку капитану он не протянул, продолжая пыхтеть трубкой.

На всякий случай расстегнув ремешок на кобуре, прихрамывая, Стёпа отправился к товарищу. Политрук не раз им говорил, что не все местные были рады приходу Красной Армии. Некоторые и при немцах неплохо жили-поживали.

- Коллаборант? – уже жёстче бросил капитан, гневно сверкнув глазами. Старший лейтенант знал, что мать и сестры Гены были убиты в Киеве полицаями.

Кашлянув, словно подавившись, трактирщик кивнул на стену справа где Стёпа тут же увидел в нише на стене сваленные грудой немецкие каски с белыми молниями и пару-тройку эсесовских кинжалов. Почти все каски имели пулевое, либо осколочное отверстие.

- Врать не буду, немцев не люблю, - скрипящим голосом, будто не говорил много лет, произнёс мужчина, выдохнув наружу плотное облачко табачного дыма. - Ещё с Первой мировой. Садитесь ребята, познакомимся.

Когда парни расселись вокруг стола трактирщик представился:

- Штабс-капитан Михаил Игнатьевич Демидов. Третья боевая авиагруппа Его Императорского Величества. Неподалёку отсюда в 1915 году воевали.

- Здорово! – Зорькин уже забыл о намерении поссорится и хлопнул дедка (да нет, сидящего перед ними мужчину так называть было ещё рано) по широкому плечу. - Расскажешь, как здесь оказался?

Комэск закинул в рот миниатюрную сосисочку на шпажке (почему эти симпапули называли утопленниками Стёпа ломал голову с самого начала, а спросить стеснялся) и обвёл рукой подвальчик пивной.

Демидов клацнул зубами вцепившись в мундштук трубки:

- Всё равно же, не поверите. Вон даже Агнешка, супруга моя, и то смеётся над моей историей.

- А ты расскажи, хозяин, расскажи, там и посмотрим, - отдал должное Зорькин и рыбному рулетику со второго блюда, а затем довольно сдул пену с кружки пива.

Рожков же тем временем с интересом разглядывал паренька в национальной чешской одежке (жилетка, кожаные штаны, шляпа с букетиком живых цветов) игравшего с сцены посередине помещения на поцарапанной скрипочке. Правда игравшего это слишком сказано, его творчество скорее напоминало вопли кошки которой наступали на хвост.

Демидов внимательно посмотрел на советских пилотов, а потом гаркнул на скрипача так, что все сидевшие в зале (окромя Агнешки, конечно, только улыбнувшейся своему отражению в протираемую кружку) вздрогнули:

- Брынза, подь отсюда! Шибче! - после чего скрипач пожал плечами и как будто испарился.

Советские лётчики же приготовились к необычному рассказу работая челюстями и терпеливо ожидая пока трактирщик сначала выбьет из трубки пепел, а затем наполнит её ароматным зельем снова.

- Ну только потому что вы братья-истребители, - начал Демидов, ловко распластав кусок копчённого мяса и каравай хлеба, как по волшебству возникшие на столе, трофейным эсесовским кинжалом. - Началось всё с того, что у нас пропало трое пилотов. Грешили на немецких асов, но я если честно не верил. Откуда им тут взяться? Они все западнее обретались. У нас-то ничего интересного не было. Наступления и то не предвиделось. Летали мы тогда на "Моранах" с французским камуфляжем и «адамовой головой» на чёрном хвостовике.