Смотритель убежища 99

Начало

Война.

Война никогда не меняется.

Как ни прискорбно, третья мировая война всё же началась. Все мы боялись этого и все надеялись, что каким-нибудь чудом, с помощью человеческого разума или хотя бы странной случайности, избежим такого финала.

Не получилось. И не могло получиться. Если у власти стоят безумцы, можно ли надеяться, что они не воспользуются этим, чтобы удовлетворить свои амбиции?

Глупо. Нереально. В принципе невозможно. Наверное, спасти нас мог только Бог, но в него уже давно никто не верит. Одни придумали себе собственных, весьма комфортных божков, другие верят только в технологии (ха-ха!), а третьи объявили богами себя. Ну не глупцы ли? И вот к чему это привело.

В любом случае, как только первые ракеты поднялись в небо, всем посвящённым в "большую тайну" позвонили, чтобы известить о немедленном сборе в точке X. У нас было всего полчаса на сборы и по условиям договора, мы не могли брать с собой никого из родственников.

Очевидно, правительство давно готовилось к этой войне. Особенно, судя по тому, как тщательно они отбирали людей, которым суждено было выжить в автономных подземных убежищах. Тем, кто хотел бы взять с собой родственников, отказывали сразу. Так что, все мы, приехавшие в точку сбора, были одинокими, не младше восемнадцати и не старше сорока. Молодые парни и девушки в самом расцвете сил.

Опоздавших никто не ждал. Ровно в назначенное время нас посадили в бронированные полицейские автобусы с узкими бойницами вместо окон и куда-то повезли.

Тем временем в городе начала назревать паника. Обезумевшие от страха люди выскакивали на улицы, таща с собой чемоданы, детей и домашних животных и пытались поймать такси. У кого были свои машины - садились в них, чтобы покинуть город самостоятельно. Но далеко ли можно уехать, когда весь город стоит в беспорядочных пробках?

Перед нашей колонной ехал полицейский бронетранспортёр со скребком, расталкивая столпившиеся машины и людей. Сквозь закрытые наглухо окна автобуса слышались лишь глухие удары металла о металл и негодующие вопли людей.

Рация полицейского, сидевшего в нашем автобусе хрипло приказала валить с центральных улиц и добираться окольными дорогами. Наш конвоир постучал кулаком по решётке, отделяющей салон автобуса от водительского отсека:

"Слышал?!"

Водитель кивнул и вслед за бронетранспортёром свернул в переулок.

Полицейский поправил свой бронежилет с нашивкой "Роджерс", проверил автомат и зло улыбнулся нам. В его взгляде смешались зависть, страх перед неизбежным и отчаянное веселье солдата, бегущего в свою первую штыковую атаку.

- Ну что, мыши лабораторные, готовы к гонке по пересечённой местности? Держитесь, сейчас будет немного трясти!

Он оказался прав. Теперь водитель бронетранспортёра не искал дорогу, а создавал её сам, срезая путь везде, где это было возможно. В амбразурах автобуса мелькали малоэтажные дома. Судя по перебранке водителя с конвоиром, мы пару раз проехали через чьи-то дворы, и чудом не свалившись в бассейн, разнесли несколько детских песочниц и цветочных кустов.

Я лишь молился, чтобы в них никого не оказалось. Хотя, имело ли это хоть какое-то значение в нынешних обстоятельствах, когда через час это место превратится в адову пустыню? Не знаю...

Постепенно частные дома закончились и мы выехали на шоссе, отчаянно сигналя спасавшимся на личных машинах, обгоняя их и сбрасывая в кювет самых нерасторопных. Кажется, мы ехали в сторону гор, но сквозь узкие бойницы автобуса трудно было что-то разглядеть.

Через полчаса этой безумной наша колонна свернула с основной дороги на грунтовку и спустя десять минут остановились на очень большой строительной площадке, раскинувшейся у подножия скалы.

Площадка была огорожена металлической сеткой с колючей проволокой поверху. Здесь уже стояли несколько десятков таких же автобусов, десяток армейских машин и несколько полицейских.

Наш конвоир посмотрел на часы и рявкнул на нас:

- Что расселись?! Бегом марш из машины! Построиться вдоль левого борта!

Мы испуганно переглянулись и торопливо толкаясь, выбрались наружу. На улице светило яркое солнце, наполовину прикрытое облачком. Я был просто счастлив вдохнуть, наконец, свежего воздуха, после душного салона, полного испуганных людей.

Мы выстроились, как и приказал конвоир, слева от нашего автобуса. Полицейский вышел первым, снова посмотрел  на часы и как-то неожиданно грустно вздохнул. Что он там увидел? Может быть, обратный отсчёт последних минут своей жизни?

Мы, двадцать два молодых человека со своими скромными пожитками стояли, нервно поглядывая то на конвоира, то на видневшийся вдалеке город, то друг на друга. Вдоль остальных автобусов, ехавших за нами, выстроились другие пассажиры, такие же бедолаги, как и мы.

Я не знаю, как оказался в числе этих счастливцев (или несчастных?), которым предстояло остатки своей жизни провести под землёй.

Каково это будет - больше никогда не увидеть солнца, не почувствовать капель дождя на своём лице, не вдохнуть запаха свежескошенной травы, принесённого неожиданным ветерком?

Что ж, мне предстоит это узнать. Если повезёт, моими соседями будут приличные люди, с которыми мы немало пообщаемся, прежде чем сойдём с ума в этом технически совершенном погребе из стали и камня.

Посмотрим. Я уже смирился со своей судьбой. Всё лучше, чем мгновенно испариться в пекле ядерного взрыва. А свести счёты с жизнью я всегда успею.

Наш провожатый нервно закурил, стараясь не смотреть нам в глаза, возможно, ожидая дальнейших распоряжений.

- Роджерс! У тебя все готовы?

Мы оглянулись на подошедшего из-за автобуса майора полиции.

- Да, сэр! Все двадцать два живы и здоровы! - едко улыбнулся наш конвоир, даже не отдав чести начальству. Видимо, в последние минуты жизни он не желал утруждать себя излишней субординацией.