Смрад

Смрад

     Впервые я почувствовал эту вонь четыре года назад. Настоящий смрад, исходящий казалось бы из глубин самого ада. Думаю что сера, которая там горит, пахнет примерно так… если же нет – то не мне и судить. Тот день я запомню навсегда.

     Было холодно, да… я помню тот холод. Снег, кружась, падал вниз… а мороз словно проходил сквозь мое тело, заставляя укутаться в те тряпки, которые мы, люди, зовем одеждой. Я шел по темным аллеям парка без особой цели и да, я люблю гулять без цели… по крайней мере любил. В тот день мрак вошел в свои права неожиданно, потек по улицам, словно тушь по лицу продажной шлюхи. Я свернул на Эмбер-стрит, решив срезать через небольшой дворик, между лавкой бакалейшика и заброшенным домом, некогда принадлежавшим мисс Пайкс. Бедная старушка умерла довольно давно, но дом так и не купили. Что-то говорили о запахе, никак не желающем выветриваться из дома, и в тот момент я еще не придал этому значения. Все мы не замечаем деталей общей картины, верно? Движемся от цели к цели, теряя мелочи, кружащие вокруг нас подобно мерзкому снегу. Когда-то давно я бы еще не назвал снег “мерзким”. Когда я вошел во дворик, мне в нос ударил смрад, мерзкий и отвратительный, заставляющий желудок съежится так, как никогда прежде. В тот момент в голове появилась мысль о неудачности этой затеи… ведь судя по всему здесь что-то сдохло. И вот, уже начиная разворот, я краем глаза уловил движение, буквально на периферии моего видения. Словно шутка сознания, которой не должно было быть. И будь я проклят за то, что всмотрелся во мрак подворотни.

     Этот образ уже четыре года преследует меня в ночных кошмарах, заставляет оборачиваться на резкие звуки, и из-за него светильник в моем доме всегда включен. Теперь, если я слышу слова монстр, тварь, чудовище, дьявол или что-то в этом роде, то я представляю ЭТО. В тот день оно что-то ело, ребенка или собаку… этого я не помню. Чавкающий, отвратительный звук в своей мерзости ничуть не уступал вони. Я даже внутренне удивился, как я не услышал этот звук раньше. Оно повернулось, и я смог во всей красе лицезреть этот ужас…

     Существо горбилось, но даже в таком состоянии его рост составлял больше двух метров. Из головы торчали уродливые отростки-рога, бредовые в своей асимметричности. Покрыто оно было пергаментно-желтой шкурой, да-да именно шкурой, кожей я бы это назвать не смог. На голове красовались два глаза, покрытые пленкой старческого тумана, что придавало небольшую человечность этой твари. А человечности там быть не должно. Вместо волос у существа были небольшие щупальца белесого цвета, шевелящиеся на голове подобно опарышам или глистам. Рот без щек демонстрировал острые зубы треугольной формы, слишком большие для такого рта. Длинные руки доставали до пола, на каждой из которых красовались в своем уродстве по шесть длинных пальцев, похожих на паучьи лапы. Ноги заканчивались копытами вместо ступней, что еще больше придавало картине искусственной, словно игрушечной несуразности.

     Я хотел закричать. Я очень хотел закричать. Вместо этого скрученное спазмами ужаса горло смогло выдать лишь нечленораздельный писк. Бежать? О черт, господа! Да, в тот момент эта мысль не пришла в мою голову. Даже на краю сознания, ни тени попытки побега не проявилось в беспросветном ужасе, окутавшем мой рассудок. Тонкие струи здравомыслия потекли по моим щекам, вместе со слезами. В этот момент ОНО встало. Вонь усилилась, рвоты не было лишь потому, что организм от страха забыл как это делать.

     Существо сделало шаг ко мне навстречу. Будь я проклят, но я вглядывался в это “ЛИЦО” и готов поклясться, что под шкурой что-то шевелилось. Не менее мерзкое чем тварь, которая завораживающе тихо продолжала приближаться. Я чувствовал, я знал сквозь пелену ужаса, что сейчас умру. И почему-то во мне зрела уверенность: мне не понравится то, куда я попаду. И еще это мерзкий снег! Он всё кружил и кружил, словно в насмешку. СЛОВНО ПЫТАЯСЬ ПОКАЗАТЬ, ЧТО МИРУ НА МЕНЯ ПЛЕВАТЬ! Шутя, этот хоровод снежинок говорил – твоя смерть ничего у этого мира не отнимет.

     В этот момент я услышал звон. Звон колокола парковой церкви, возвещающей о конце вечерней мессы. Он протяжно, отталкиваясь от грубых тел домов, эхом прошелся по улицам… негромкий, но отчетливый. ОНО остановилось. Я всегда был человеком глубоко неверующим, но то что эта тварь, этот монстр остановился после звона намекало лишь на одно. Да, в тот момент сквозь пелену страха пробились слова, карикатурные из-за частого звучания на нашем веку, но сейчас ни капли не потерявшие в серьезности: демон, демон, демон. Тело начало двигаться само. Мои скрюченные ужасом пальцы стали рвать куртку, пытаясь добраться до маленькой побрякушки, которую я носил лишь из уважения к набожной семье. Крестик. Смешное слово. Я выставил его перед собой. Если вы читаете эти строки и улыбаетесь, что ж – вы похожи на этого монстра куда сильнее, чем можете представить. Он тоже улыбнулся. Нечеловечески. В его улыбке не было ни радости, ни голода, ни насмешки, ни превосходства. Только бесконечная, непостижимая усталость.

     Существо впилось в меня своими жидкими глазами, и я с ужасом понял – ОНО запоминало. Буквально через миг, через один удар моего изнеможённого страхом сердца, монстр исчез. Исчез без следа. И этот чертов снег прекратился, словно потерял единственного зрителя, способного его оценить.

     Прошло четыре года, и я пишу эти строки не просто так. Я чувствую приближение старого знакомого, я понимаю что эту ночь мне не пережить. Возможно это паранойя, но знаете что? За моим окном начал кружиться снег. ТОТ СНЕГ. А ещё…