Снаряд времени

Снаряд времени

-1-

На тактической схеме доступно и просто, в стандартных символах отображалась полная безнадежность ситуации. Восемь человек – весь офицерский состав «Дестини» – тупо глядели на хаос красных треугольников и квадратов и прямо противоположный ему почти геометрический порядок расположения фиолетовых. Бойко Гинев, старший навигатор, стоял у самой схемы – так близко, словно намеревался протаранить ее своим брюхом – угрюмо всматриваясь в расположение флота противника.

- Когда были получены эти данные? - спросил он наконец.

Связист, самый младший среди присутствующих – как по званию, так и по возрасту, недовольно поморщился. Он любил точность формулировок, а вопрос капитана был в корне не точен. Никаких данных они, конечно же, не получали. И не только потому, что командование Третьего флота, если оно еще существовало, было озабочено более насущными проблемами, чем слив данных недоделанному разведчику войск гражданской обороны. Просто сам «Дестини» вот уже вторые сутки дрейфовал в режиме полного молчания. Все данные, которыми обладал тактический компьютер, имели косвенное происхождение. Не выдавая в эфир ни всплеска, они, тем не менее, чутко вслушивались в конвульсии затихающей битвы, тем более что обе стороны не особенно скрывались. Для одних скрытность перестала быть необходимостью, а для других стала недоступной роскошью.

- В чем дело, Станко? Мне повторить вопрос?

- Простите шкипер, задумался. Данные уточнялись пятнадцать минут назад: мы перехватили сообщение с «Йоксиль-Дана». Крейсер сдавал отчет на флагман. Текст открытый, не кодированный, мы приняли большую часть.

- Что ж они, совсем не пользуются направленным?

- Пользуются, но с такими мощностями одно эхо звенит по всей системе.

- Орут, как у себя дома, - прокомментировали из самого дальнего угла, от кофейного автомата.

- Заткнуть их некому, - вздохнули с пульта резервного контроля реактора и, подумав, добавили: - Суки.

- Это еще не суки, - еле слышно пробормотал Бойко, разглядывая две тонкие фиолетовые линии на схеме, - это еще не суки… Слушай, Станко, а если все-таки?

- Нет, шкипер. Не может такого быть. Я снял предохранители, обесточил передатчики… и, если скажете, то возьму топор и разнесу их к чертовой матери, но это не поможет. У меня и так всё тихо, ни полбайта в эфир.

- А у тебя, Вазиль?

- Маршевые молчат. Рулевые молчат. Я даже бустеры аварийной ориентации обесточил. И реактор на холостом ходу.

- Реактор…

- А что реактор? Не катапультировать же его, в самом деле…

- Да бросьте вы, - буркнул Зоран Стеньча, старший над носовым торпедным отсеком. - Тоже мне, реактор… Сейчас вся система полна обломками, раза в три крупнее «Дестини». Здравый смысл…

- Смысл смыслом, а факт фактом, - отрезал Бойко. Он все еще рассматривал схему. Стекло было сломано, объемка двоилась, и потому ее давно вырубили, скорректировав картинку прямо по плоскости эклиптики. На ней ярко выделялась траектория дрейфа «Дестини». Два дня назад Бойко, ловко свернув с предписанного приказом курса, повернул корабль в сторону светила и, дав разгон, положил его в дрейф. Так, тихой сапой, он намеревался добраться до Посткарского туннеля. И добрался бы, если бы не одно «но», - две тонкие фиолетовые линии на схеме, два торпедных эсминца противника, анализ траектории которых не оставлял никаких сомнений: они шли на перехват «Дестини».

- Два эсминца! - выругался Бойко.- Видать, решили, что у нас крейсер!

- Сплошные повышения! - прокомментировали от кофейного автомата. - Из почтальонов в разведчики, а из дезертиров в крейсера! Страшно подумать, что с нами будет к концу войны!

- А конца мы не увидим, - мрачно отозвался Зоран.

Бойко поморщился, глядя в сторону своих бомбардиров.

- Ладно, - сказал он, - раз уж Рэнд с Зораном вмешались, то значит, все, разговора не будет, будет словоблудие. Вопросы есть? Нет? Тогда по местам, г-хм…, господа офицеры.

-2-

Они по очереди выплывали из ходовой рубки, но у самого входа в ствол Вазиль задержал Рэнда. Он подождал, пока последний человек не исчезнет в полутьме ржавых коридоров, и лишь тогда повернулся к младшему бомбардиру.

- Слушай, - сказал он, - не говори так больше.

- Как не говорить? - спросил Рэнд мягко, Вазиль держал его за штанину.

- Не называй нас дезертирами. Не называй никогда, понял?

Потолочная лампа пятнала все неприятным белым светом.

- Я называл?

Вазиль скривился.

- А, вспомнил, - сказал Рэнд. - Так я же пошутил.

- Не шути так больше.

- А что, разве неправда?

Сказал и пожалел. Лицо Вазиля пошло пятнами, его перекосило от злости.