Снегурочка

Снегурочка

К утру Ольга замерзла. Холодно одной спать, хоть и Барсик под боком. Всегда так: как бы ни натопили вечером, к утру печь выстывает. Первая зима, раньше бы знать, так муж бы наладил. Сегодня самой придется растапливать: Павел с сыновьями поехал в город. Погостят у свекрови, подарков накупят. Тридцатого вернутся, будут вместе елку наряжать. Ольга встала, поеживаясь, оделась, растопила печку. Благо, за дровами не надо на улицу идти – целая охапка лежит в специальном закутке. Огонь разгорелся быстро и начал лизать веселыми язычками пламени чугунную плиту наверху. Скоро будет тепло.

Ольга отодвинула оконную занавеску – и ахнула: огромные пушистые снежные хлопья неторопливо опускались на землю. Их сменяли тысячи и тысячи других, летящих так же медленно и густо. Какая красота! А то боялись, что так Новый год и придется встречать без снега.

Она попила чаю с пирогом, налила коту молока. Стала греть в старой кастрюле похлебку для Джека и задумалась. Ни разу за почти год не пожалела, что переехали в деревню. Скучала, конечно, по родным, подружкам, интернету. Зато двойняшки, которые в городе постоянно болели и кашляли наперегонки, на свежем воздухе и натуральных продуктах выправились, окрепли. Весной занималась рассадой, летом все время съедал огород, осенью – заготовки. Еще и домашние хлопоты – стирка, уборка, борщи, холодец… А вот зимой делать особенно нечего, разве что носки вязать под единственную программу ТВ. Поэтому скучновато, да еще одной… До ближайшего жилого дома – метров пятьсот, да и так в деревеньке обитают одни старухи. Правда, летом ко многим приезжают городские дети и внуки.

Джек чуть не сбил с ног. Из слабенького щеночка-замухрышки, которого они в прошлом году подобрали на вокзале, вымахал здоровенный лохматый красавец с гулким басом. Никого во двор не впустит. Не разорвет, конечно, добродушный, но напугать может здорово. Так что Ольга и одна-то входную дверь никогда не запирает, только вторую, из прихожей в холодные сени. Другую живность заводить не хотели: и ухаживать надо уметь, и жалко потом домашних питомцев сдавать на мясо. Поэтому молочные продукты брали у бабы Мани, яйца – у бабы Кати, а за мясом муж ездил в соседнее село. Зато картошка, овощи, яблоки и черешня – свои.

Пес моментально опустошил миску и стал носиться по двору. От его восторженного лая закладывало уши. Хозяйка бросала ему снежки, и он весело ловил их, клацая зубами. Набегались, щеки у Ольги разрумянились, у Джека тоже (только у него не видно под шерстью). Устала, а домой уходить неохота: такая чистота вокруг, белизна, и снег не перестает… Тут у нее возникла идея. А что, если слепить снеговика? Мальчишки обрадуются. Нет, лучше Деда Мороза со Снегурочкой, Новый год же скоро. Она зашла за загородку, где летом грядки, прикрыла ее за собой и стала сгребать рыхлый снег в одно место. Джек поскуливал и просился помогать.

- Нет, сиди там, ты мне все тут разворотишь!

Лепить оказалось не так-то и просто. Решила начать со Снегурки. Хотела сделать ее в рост взрослого человека, но сухой скрипучий снег постоянно осыпался, поэтому Снегурочка получилась чуть ниже метра. Ольга тщательно прихлопывала рукавицами поверхность. Особое внимание уделила голове: лицо делала голыми руками, прикладывая время от времени пальцы к губам, глазам, носу снежной скульптуры, чтобы снег подтаял и принял нужную форму. Руки заледенели, но результатом осталась довольна: изящная фигурка была очень похожа на настоящую дед-Морозовскую внучку. Ладно, пора домой, остальное завтра, все равно сыновья только через неделю приедут.

Спать легла рано: наверное, из-за сильного снегопада по экрану телевизора шла только рябь. Основательно протопила и нырнула под одеяло. Тут же к спине привалился Барсик.

Среди ночи ее разбудил какой-то звук. Она открыла глаза и уставилась в серый полумрак. Ей показалось, что в сенках кто-то плачет. Тоненько-тоненько. Всхлипывает, ноет, вздыхает.. Что за чертовщина? Может, ветер в трубе воет? Нет, не похоже. Ольга прошла через большую комнату и подошла к двери, прислонилась ухом. Там явно плакал ребенок. Не так, как плачут дети, капризничая: громко и требовательно. А так, как плачут, когда тяжело болеют – тихо, безнадежно, страдая. Можно было различить слова: «Мне холодно… мне холодно… холодно…» У Ольги зашлось сердце – она сорвала крючок и распахнула дверь.

За порогом стояла заплаканная девочка лет семи, вся в снегу. Он толстым слоем лежал у нее на голове и плечах. Войлочные сапожки тоже были полны снега. Ольга втащила ее в комнату, успев заметить, какие у той холодные руки.

- Ой, деточка, да что ж это! Откуда ты? Как тебя зовут? Где твои родители? Ой, какая холодная! Рукавички где? Насквозь, небось, промерзла, - по-бабьи причитала она, раздевая девочку.

Та молчала. На ней была белая шапочка, связанная незамысловатым узором, тоненькое светлое демисезонное пальтишко, белые колготки. Платьице без рукавов с пышной юбочкой было небрежно сшито вручную из застиранного тюля.

- Давай-давай, сейчас я тебя отогрею…

Ольга переодела гостью в пижамку сына, надела на ножки шерстяные носки, закутала в одеяло, забила печку дровами.
Только бы не заболела! Утром надо баню истопить, пропарить ее. А сейчас – горячее молоко.
Но девочка молоко пить не стала. Она сидела на диване в одеяле и смотрела в одну точку. Она была худой и как будто прозрачной: бледная тонкая кожа, бескровные губы, светлые-светлые глаза, жидкие белесые волосы…

- Согрелась, маленькая моя? – Ольга коснулась ее щеки.
Девочка отстранилась, но Ольга почувствовала, что щека по-прежнему холодная.

- Ну ладно, спи, - она притащила второе одеяло и накрыла им девочку, подоткнула со всех сторон, - Давай посижу с тобой, пока не уснешь.
Погасила верхний свет и включила бра.

Ребенок уснул моментально. В мягком свете лампы маленькое личико казалось спокойным и умиротворенным.
Вопросы возникали в голове Ольги один за другим. Откуда взялась эта девочка? Приехала к кому-то в гости и заблудилась? Ночью? Почему так легко одета? В такой-то мороз!