(с)нежная роза

Глава 1. Я и моя семья

- Да сколько это может продолжаться?! Хьюго, я вас спрашиваю!

Не очень хорошо началась зима в нашем доме.

В первый день декабря, когда всех должны охватывать умиротворение и радость в ожидании новогодних праздников, от истошного вопля мамы мы с сестрой подскочили, как ужаленные. Айрис с перепугу выронила пяльцы с незаконченной вышивкой, а потом очень некстати захихикала. Ну да, уже пора было привыкнуть к таким крикам. С тех пор, как мы переехали, ссоры между отцом и мамой происходили часто. Слишком часто.

- Что на этот раз случилось? – спросила Айрис, невинно хлопая глазами.

- Тише, - я прижала палец к губам, делая знак молчать, отложила чулок, который штопала, и отправилась наверх.

На правах старшей дочери мне разрешалось подниматься в «родительские покои». Название было громким, но на самом деле так называлась спальня, расположенная в мансарде. С роскошным домом в центре Мюлеза мы уже два года как распрощались, а вот повадки у нашей семьи остались прежними. Прихожую по привычке называли холлом, а кухню, служившую нам по совместительству и гостиной, и столовой, именовали не иначе, как зал. Маленькую, словно эльф, кухарку Мерит называли прислугой, хотя прислуга громко и настойчиво требовала жалованье строго по первым числам, и не стеснялась в беседе с зеленщиком и молочницей называть нас «эти голодранцы». Впрочем, в остальном кухарка была просто золотом, потому что никто лучше неё не умел приготовить обед из трёх блюд, используя одну курицу и три морковки, и соорудить на десерт бисквит с кремом, хотя в доме не было ни яиц, ни масла.

Хорошо, что сегодня Мерит взяла выходной и не услышит, как мама опять ругается с отцом. Неприятно, когда потом весь маленький город Фархайм в лицах пересказывает наши семейные ссоры: «а она сказала!..», «а он ей ответил!..».

По мере того, как я поднималась по ступенькам к спальне родителей, голос матушки звучал отчётливее. И всё отчётливее в нём слышались истеричные нотки.

– Как вы это объясните, Хьюго?! – выговаривала мама. - Я открываю почтовый ящик, а там опять – счета, счета, счета! Бесконечные счета! Ваши актриски уже озолотились! Оставьте хоть немного денег семье!

- Это мои деньги, если помните, – ответил отец без капли раскаяния. – Поэтому я буду распоряжаться ими на своё усмотрение. Вы мне достались без единого талера. Так что извольте помалкивать, как и положено хорошей жене.

- Помалкивать?! – повысила голос мама. – От ваших слов так и несёт плебейством! Наш брак сразу был мезальянсом! Мои сёстры вышли за кронпринцев! Две моих сестры теперь королевы, а я… - тут она громко всхлипнула. – Подумайте о детях! Ваши дочери не могут выехать в свет! Им надо подыскивать мужей! А не дарить браслеты с изумрудами актрисулькам!

- Моим дочерям деньги для замужества не нужны, - отрезал отец, когда я уже стояла под дверями. - Младшую возьмут замуж и без приданого, а старшую не возьмут замуж, пусть даже в придачу к ней дадут корону!

Мне в лицо словно прилетело снежком. Холодным, крепко слепленным.

Айрис умеет лепить такие снежки. И умеет метко их бросать. Мне не раз прилетало. Но даже тогда не было так больно, как стало сейчас.

Пока мы жили в Мюлезе, отец никогда не говорил о моей внешности. Морщился, поглядывая на меня, но ничего не говорил. Хвалил за усердие в учёбе, называл «хорошей девочкой». Айрис он называл красоткой, феей или милашкой. И всё было понятно. Но услышать об этом прямо… То есть не совсем прямо… Отец ведь не знал, что я слышу…

В комнате раздались приближающиеся шаги, и я не успела убежать и спрятаться в уголке.

Отец распахнул дверь, увидел меня, на секунду замер, а потом вскинул голову и гордо прошёл мимо.

Помедлив, я зашла в спальню.

Мама сидела у секретера, устало подперев голову и перебирая письма, сваленные грудой. На многих были печати магазинов Мюлеза – ювелирного, цветочного, модистки госпожи Бертран.

- Сколько же их!.. – мама в сердцах бросила очередное письмо, подняла голову и увидела меня.

Или не увидела, потому что мне показалось, что она смотрит куда-то мимо, словно я была стеклянная.

- Что случилось, мама? – спросила я, но не удержалась, и голос жалко дрогнул.

- Ты всё слышала, Роро? – сказала мама рассеянно. – Прости, он не должен был такое говорить… Мне жаль, дорогая… - она опять занялась письмами, продолжая перекладывать их с места на место. – Мне жаль… Но не расстраивайся. Всё наладится… Главное, чтобы ты была доброй, честной девушкой…

Одни и те же слова. Их повторяли мне на разные лады мама, многочисленные родственники и даже кухарка Мерит. Но я понимала, что они не могли сказать мне ничего другого. И отец прав. И мама права. Таким, как я, надо быть добрыми и покладистыми.

Это красавица вроде Айрис может позволить себе капризы, причуды, даже грубость, и это будет выглядеть милым. Красивым позволено многое. Иногда мне казалось, что мир принадлежал только красивым, другим в нём нет места. Таким, как я.

Зеркало на стене отразило меня и маму. Такие похожие и такие… непохожие. В свои юные годы мама была первой красавицей королевства. Айрис – копия мамы в юности, так говорят. И хотя кажется, что у меня те же самые черты, и такой же рот, и такой же нос, и волосы тоже золотистые, но всё не то. В чертах мамы и Айрис есть тайна, непостижимая тайна красоты. Когда всё так же, но смотришь – и сердце радуется.