Со льдом

Со льдом

Со льдом

Избушка, высвеченная яркими лучами фар, показалась жутковатой, словно хоромы Бабы-Яги. Не хватало только лошадиного черепа под крышей, да ворона, оглашающего округу зловещим карканьем. Впрочем, откуда вороны среди ночи, уж скорее совы.

Я со стоном выползла из машины, прогнулась и, охнув, схватилась за спину. Андрей бренчал позади цепями – запирал ворота.

-Ты говорил: рай земной? – скривившись, спросила я.

-А что?

-Ничего. По мне, так это логово упыря… Ты зачем ворота запираешь? Остальные как заедут?

-Я думал, они давно здесь. Ничего. Посигналят, я выйду, - буркнул Андрей, защелкнул замок и подошел ближе. Машина еще сыто урчала двигателем. Андрей забрался внутрь, выволок с заднего сидения сумку с припасами и зачехленное ружье. Я подхватила сумку поменьше и пошла к дому, проваливаясь в глубокий снег.

Дверь была заперта. Ну, этого следовало ожидать.

-Ключи где? – крикнула я от крыльца.

-У меня. Погоди, я сейчас.

Мотор затих, фары погасли, а сигнализация прощально хрюкнула, мигнув на прощание желтыми фонарями. Ожидая, пока подойдет Андрей, я задрала голову к небесам, где над макушками высоченных сосен, блестел холодный бисер звезд, далеких и бесконечно одиноких.

Андрей добрался до крыльца, сбросил поклажу вниз и, подсвечивая своим мобильным, стал копаться в связке ключей.

-Когда я была маленькой, воспитательница в детском саду сказала: та звезда, которая моргает – Марс. А я помню, как удивлялась: они ведь все моргают, - сообщила я. Андрей пробурчал что-то нечленораздельное.

-Что? – переспросила я.

-Связи нет, - ответил он с раздражением, и, как мне показалось, легким злорадством. Я фыркнула.

-Ну да, именно так начинаются все ужастики. Компания молодежи едет за город в заброшенный склеп, находит там черную книгу и сдуру вызывают Дьявола. Связи нет, дороги засыпаны снегом, и первой убивают блондинку, потому что она стояла перед зеркалом в соблазнительной ночной рубашке, а приятель главной героини непременно оказывается злодеем.

Андрей нашел ключ, отпер дверь и, по-шутовски, склонился.

-Милости прошу к нашему шалашу.

-Мерси, - ответила я, вошла внутрь и тут же споткнулась не то о стул, не то о скамейку, ойкнула и замерла на месте.

-Погоди, я сейчас пробки вверну, - сказал Андрей и скользнул куда-то влево, где, судя по его перемещениям, была еще одна дверь. Я терпеливо ждала, нервно поглядывала в слабо освещенное окно, где не было видно почти ничего, кроме снега, да темных деревьев. Наконец, позади, в крохотном коридорчике, вспыхнула лампочка, осветившая дверной проем. Я увидела на стене выключатель и надавила на кнопку.

-Да будет свет!

Лампа в простом стеклянном абажуре осветила просторную кухню. Андрей запер дверь и втащил в кухню наши сумки. В помещении, выстуженном за много дней, было неуютно. Кряхтя и потирая озябшие ладони, Андрей бросился к печке, и стал торопливо бросать туда дрова, подсовывая под них бересту, щепки и скомканную бумагу. Ноя от холода, я притаптывала на месте, распаковывала рюкзаки, попутно бросая взгляд на телефон.

Связи не было. И почему меня это не удивляло?

Часам к десяти вечера в избушке было тепло, даже жарко. Мы поужинали, а потом завалились на узкий диван, где неторопливо любили друг друга, думая каждый о своем. На тумбочке стояла заботливо припасенная бутылка виски, к которой Андрей, не поленившись, наломал свисавших с крыши сосулек. Неровные ледяные конусы медленно таяли в щербатой тарелке. Из айфона тихо страдал Крис Айзек, а Андрей все шептал мне на ухо слова, в которых было столько ласки, что хватило бы на целую армию девушек.

-Покажи мне его еще раз, - попросила я.

-Ты такая ненасытная, - рассмеялся Андрей. –И такая алчная.

-Покажи, - прошептала я, отталкивая его к спинке дивана. – Я хочу его увидеть.

Андрей усмехнулся, а потом вынул его, демонстрируя все великолепие этой совершенной формы.

-Какой он большой, - восхищенно выдохнула я. –И какой прекрасный.

-О, да. Такой понравится любой женщине. Хочешь подержать?

-Конечно, - сказала я и протянула руку. Андрей улыбнулся и положил в мою раскрытую ладонь бриллиант.

Этот план мы вынашивали два месяца. Случай свел меня с пожилым коллекционером, алчным, мерзким, готовым на любую подлость ради обладания раритетной вещью. Совершенно случайно в его руки попала шкатулка: обычная, из рассохшегося дерева, поеденного жучком. Определить, кому принадлежала находка на глаз, я не смогла. Инициалы владельца были практически уничтожены. Шкатулку надо было привести в божеский вид, и Александр Андреевич, так звали коллекционера, торопил меня.

-Ладочка, вы уж поаккуратнее. У меня на нее уже есть виды…

Выполнять реставрационные работы для этого мерзкого типа, старающегося безбожно надуть меня при каждой встрече, было не впервой. Я уже наловчилась требовать предоплату и не возвращать товар, пока не получу на руки всей оговоренной суммы, хотя Александр Андреевич стращал меня судом, полицией и кем-то более серьезным.

Самым ужасным для меня стало, что я, дипломированный специалист, с приличным опытом не заметила тайника сразу. Какой черт дернул меня открыть его при хозяине?

Бриллиант, выпавший мне в руку, был великолепен. Прекрасная, каплевидная форма, редкий оттенок и старинная огранка сокровища заставила меня забыть обо всем. Александр Андреевич затрясся, и, схватив камень, торопливо покинул мастерскую, позабыв забрать шкатулку.

Я не спала две ночи. Потом рассказала о камне Андрею. Мне почему-то казалось несправедливым, что это сокровище достанется мерзкому старикашке, который будет чахнуть над ним, как Царь Кащей. Сколько экспонатов, редких, безумно дорогих, копилось в его квартире и никогда не появлялись ни на аукционах, ни на выставках, не сосчитать.