Соколиная охота

Соколиная охота

I. Рух

1

      Вам никогда не приходило в голову, что для нас значат такие понятия как «дружба», «свобода» и… прочий «ставящий на путь истинный» бред? Ровным счетом ничего. В нашем мире все построено не на законах нравственности или морали, а на единственно верном законе Жизни: кто не сожрал – того сожрали, и никак иначе. И это я говорю не отдельно о Зоне отчуждения или Большой Земле, а о мире в целом. Любое живое существо не может что-то делать для других, не извлекая при этом выгоду, хоть малейшую, – такова наша природа. Делая что-либо, мы все равно пытаемся выделить из этого что-то для себя: будь то ментальное или физическое, – оно в любом случае будет. И не стоит пытаться доказывать, что это не так – это будет лишь подтверждением вышесказанного…
 

2

      На дворе застыл поздний вечер. Мы с Кнутом засели в баре и не уходили оттуда уже довольно долгое время. Уговорив на двоих вот уже третий бутыль давно опостылевших «Казаков», я, наконец, вспомнил, зачем позвал своего приятеля «залить за воротник». Немного пошатнувшись, слегка трясущейся рукой я достал из внутреннего кармана слегка помятый белоснежный конверт, сплошь усыпанный пестрыми марками и разноцветными штампами. Видать, многое пришлось преодолеть этому клочку бумаги, чтобы, наконец, добраться до адресата. Застегнувшись, я протянул его Кнуту.

      – Чт-то это? – невнятно поинтересовался мой захмелевший товарищ.

      – Это прос-сили т-тебе передать...

      После этих слов я понял, что на сегодня хватит.

      Особо не церемонившись с конвертом, мой друг разорвал его и принялся за чтение, непосредственно, письма. Поначалу его взгляд лениво и немного заторможено тащился по тексту написанного, но через несколько мгновений скорость чтения явно увеличилась; в глазах отражалось что-то странное. Покончив с чтением, он аккуратно положил небольшой клетчатый листок, от чего тот согнулся пополам, а сам налил себе еще один полный стакан и залпом заглушил его.

      Я смотрел на товарища, не понимая, что могло вызвать такую реакцию. С пару минут мы молчали, а потом он поднял голову и посмотрел на меня. Я не заметил в его взгляде существенного изменения, но все же... 

      – Кто просил передать? – неожиданно строго спросил Кнут.

      – Хвост. – Отчеканил я. – Кто ему передал – не знаю.

      – Понятно… – протянул мой товарищ.

      «Понятно, что ничего не понятно», – лично меня посетила именно эта мысль. Что ему понятно? Что было в том письме? На секунду мне показалось, что он испугался. Но этого просто не может быть: как одному по Диким территориям шляться, так это запросто, а письмо прочитал и испугался? Да никогда!

      С несколько минут мы просидели молча, но когда эта тишина, к которой приплетались звуки, присущие атмосфере бара, начала неслабо давить на сознание, я все-таки осмелился поинтересоваться:

      – Ты не против? – спросил я, взяв бумагу.

      – Нет. – Бросил Кнут, вновь заливая «за воротник».

      Я развернул этот жалкий клочок бумаги, ожидая прочесть там довольно длинное, крайне содержательное и не блещущее изысками нормативной лексики послание. Вместо всего этого, мой взгляд пробежал по одной короткой и, что главное, единственной строке: «За всё нужно платить. Рано или поздно. Они сами тебя найдут». Ни подписи, ни каких-либо еще подсказок о личности отправителя не было… Кто эти «они» и за что это «всё» нужно платить? Я положил лист обратно на стол, избавив кусочек переработанной древесины от проблем с перегибом, – сложил его сам. Странно, но после прочтения послания, я невольно сидел и обдумывал смысл написанного. 

      Параллельно с этим, мне довелось поймать себя на мысли, что я боюсь… Да, да, именно боюсь! Странное чувство тревоги, перерастающее в нечто большее, в чувство страха. А это самое ужасное, что могло произойти. Ведь самая заразительная, ужасная, практически уничтожающая вещь на планете, это не болезни, катастрофы и прочие проблемы человечества, – это страх. Они не имели бы такого распространения, не имели бы такой власти над человеческим сознанием, если бы не страх перед ними. Только он в разной степени своего проявления диктует нам опасное то или иное мероприятие, или нет. Только он может, порожденный одним сознанием, поглотить еще сотни душ. 

      За всеми этими размышлениями, мне вспомнилась старая, как сам мир, притча о Мужике и Чуме: «Идет Мужик по дороге, а навстречу ему Чума. – Куда идешь, Чума? – В город. Хочу погубить пять тысяч человек. – Ну, давай, Чума, иди. – Бывай, Мужик. И на этом они разошлись. Через некоторое время возвращается Мужик обратно той же дорогой, а навстречу ему опять Чума. – Здорово, Чума. – Здорово, Мужик. – Чего ж ты меня обманула так! – Как? – Да вот говорила, что погубишь пять тысяч человек, а погубила сорок пять! – Нет, Мужик, я свое слово сдержала. Я погубила ровно пять тысяч, а остальные сорок умерли от страха...»

      Вот и в Зоне так же: если ты Ее уважаешь, не боишься, но и не перечишь Ее законам, то она смилостивится и, хоть ненадолго, но продлит минуты твоего жалкого существования. Но если ты Ее боишься и не уважаешь – жди, скоро встретишься с Костлявой.

      Я перевел взгляд на Кнута. Тот сидел и передвигал пустой стакан из одной руки в другую, вероятно, о чем-то думая. Понуро опустив голову, он всматривался в прозрачные стенки и дно граненого, которые до сих пор блестели каплями влаги. 

      – И какая у нас стратегия? – спросил я, забрав у друга гипнотизирующий его предмет.

      – У «нас»? – грубо усмехнувшись, спросил он.

      – Ну, да. – Опешил я. – Ты же недавно мои органы прикрыл…

      – Я тебе денег дал... Это совсем другое. – Спокойно объяснил Кнут. – Кстати, вернешь. – Спустя какое-то время добавил он.

      Что бы он сейчас ни говорил, я знал, что в глубине души он надеялся на помощь, да и чего уж тут изворачиваться – он знал, что я предложу помочь. И дело здесь было не в деньгах, хабаре или чем-то еще. Все обстояло куда проще – «один за всех и все за одного»: есть такие люди, которым и зад прикрыть, и пулю засадить, в случае чего, не жалко, «друзья» называются.

      – Давай для начала соберемся и как можно «радушнее» встретим наших «гостей», – неожиданно сказал мне собутыльник. 

      – У нас все есть. – Отрезал я. – Мы недавно затаривались, или ты совсем в богатеи записался?

      – Ты меня не правильно понял, – снисходительно прикрыв глаза, произнес Кнут. – Я говорю о том, что нам нужно «завладеть миром».

      И тут, стоит отметить, он был как нельзя прав: информация нам сейчас не повредит. Только вот на что или на кого искать эту самую информацию? В отличие от Кнута, я совершенно не понимал того, во что сам же только что ввязался. Собственно, следующее, что я спросил у своего друга, должно было хоть немного, но пролить свет на события:

      – С кем хоть дело-то имеем? – произнес я, возвращая «собутыльнику» его стакан.
Кнут собрался с мыслями. 

      – Ты, вероятно, помнишь, что я некогда служил в ВВС? – Я многозначительно кивнул и постарался как можно лучше сосредоточиться, чтобы не упустить ничего из того, что скажет Кнут. А повторять он не любил. – Было дело, меня не допустили к полету на новой машине, из-за того, что выбор пилота стоял между мной и сынком командира эскадрильи. Естественно… – он развел руками и объяснений на этот счет больше не потребовалось. – Мне тогда деньги нужны были, вот один генерал и предложил мне, что, мол, летать будешь ты, а не этот «папенькин сынок», и за все это он просил всего ничего. Говорил, будто в Зоне отчуждения пиндосы высадились да свои законы там ставят. Короче, говорит, пролети – шугани их, и позже еще артефакт мне принесешь: всё, квиты. А какой артефакт – не сказал. Вот теперь, наверно, своих людей посылает, чтоб те мне напомнили об уговоре… 

      Он замолчал, слегка коснувшись кончиками пальцев блестящего значка – Су-27, – свидетельстве о самолете, на котором он когда-то летал. Вообще, я знал, что он больной до самолетов и неба. Что по этой теме не спроси – он все знает, да еще и дополнительно расскажет столько, сколько ни в одной книге или журнале не напишут. Но идеалист он, зараза: признает только самолеты, а любой вертолет для него это «кирпич с бантиком». И ведь как упрется, так и не докажешь ничего! 

      После внимательного прослушивания, я потратил несколько мгновений на обработку полученной информации и ее незатейливого анализа. Результат моих дум был так же прост, как и все гениальное: дело – дрянь. Мне сразу вспомнилась сказка, которую я смотрел в детстве по телевизору. Там из заколдованного колодца вылезала страшная синюшная рука Чуда-юда и грозила царю пальцем: «Должок!»

      В сущности, сейчас дело обстояло точно так же. Только вместо царя выступал мой старый друг, а вместо «Чуды-юды» – неизвестный мне генерал. Плюс, какие-нибудь мордовороты, целью которых будет убедить «царя», что долги нужно возвращать. 

      – Так, посидели – пора и честь знать, – ударил себя по коленям мой друг.

      Мы оставили на щербатом столе деньги, недопитую бутылку «Казаков» и остатки простенькой закуски. Оправившись, ответили короткими кивками на прощальные жесты знакомых, устраивающих за своими столами пьяные сабантуи, и направились в сторону выхода. Но больше двух метров нам пройти не удалось. Дверь распахнулась; на пороге стояли трое: все в длинных плащах химзащиты, еще совсем «свеженьких», капюшоны были расправлены и слегка надвинуты на глаза, от чего их лица плохо просматривались. Но первым зашел неизвестно откуда появившийся «четвертый». Спустя мгновение, «трио» сделали пару шагов вперед, стоявший посередине прошел дальше. 

      Посетители обернулись на внезапно пришедших гостей, неизвестных гостей. Вышибалы – две двухметровые «гориллы» – попытались присмирить имперское поведение неизвестных, но «четвертый» умело отправил обоих смотреть цветные сны. «Значит, телохранитель…» – пробежала в моей голове оправданная мысль. Уверен, что мой товарищ подумал то же самое. 

      В то время «стоявший посередине» перешагнул через «гориллу» и оказался практически посередине небольшого 
помещения бара, именуемого гордым словом «зал». Не снимая капюшона, он окинул присутствующих взглядом, остановив его на бармене, который как ни в чем не бывало, продолжал кряхтеть над своими бутылками, да банками-склянками. Вскоре незнакомец вновь удостоил своим вниманием присутствующих:

      – Кто из вас Кнут?..