Сон длиною в Жизнь

1 Потеря

Теплый осенний денек, с деревьев опадает листва. Ветерок нежно дует в лицо. Я бреду по аллеи, листья с приятным шелестом подлетают и падают под ноги. С криками и визгом бегают дети. Прогуливаются пары с любовью и нежностью глядя друг на друга. Мир вертится в своем ритме. В моей голове круговорот мыслей, думаю, как мне мог приснится подобный сон…

      Просыпаюсь от того что солнце светит в глаза и чувство тревоги не позволяет спать больше. Открыв глаза, медленно начинаю осматривать комнату. Старый комод, в котором стоит посуда, завешен милой занавеской в цветочек. Стол, накрытый скатертью, обычного белого цвета, чем-то отдаленно напоминающий простынь. На столе стоит баночка с какими-то не понятными цветами, которые уже давно засохли. Рядом лежит кусочек хлеба и стоит кувшин с водой. Я чувствую голод и жажду. Медленно поднимаюсь, чтоб не разбудить мужа. Подхожу к столу и начинаю жадно пить воду с кувшина. Вода течет по лицу и мелкими каплями скатывается на мой уже большой живот.

- Много не пей! Больше воды нет! А еще не понятно сколько будет длится обстрел!

   Вздрогнула от столь громкого выкрика. И мне показалось что именно это голос вернул меня в реальность. Война идёт уже второй год. Послышался плач, это проснулся Василий, подойдя к кроватке я нежно взяла сына на руки. Мой маленький бедный малыш, болезнь уже совсем замучила его. Кашель начинался все чаще и приступы длились дольше. Слеза скатилась по щеке. Я уже не чувствую, как на меня с новой силой накатывает страх. Коклюш, какое смешное название болезни и как же быстро и жестоко она выкачивает с моей крохи жизнь. Как лечить не знаю, да и спросить не у кого. Война многое изменила в нашем селе. Мужики уехали воевать, кто мог уехал бродить по стране в поисках тихого места. А Гришка спрятался на сеновале, чтоб не идти на фронт. Ведь как он может уйти, когда Василий так мал, а я беременна.

    Я так боюсь остаться одна! Если бы мы только знали, чего нам будет стоить наша беспечность, к чему приведёт нас наша любовь. Немцы всё ближе, подходят к нашему селу, всё чаще слышаться взрывы и стрельба. Мне очень страшно. А бежать не куда, кругом степь, а до ближайшего леса идти, крайне далеко, через поля и канавы, Гришка переживает что мы не успеем добежать и нас увидят. Поэтому мы просто ждём.

 Василий так не вовремя заболел, ох уж эта Весна, видимо ветром продуло. Тяжело вздохнув, положила сына в кроватку, он снова уснул. Подойдя к кровати, присела на краешек и обратилась к мужу.

-Гриша мне страшно за Василия, его нужно лечить, а я не знаю, как. Надо добраться до леса! В нем наверняка есть партизаны, а среди них обязательно найдется лекарь или повитуха. Нам нельзя больше ждать!

Вдруг в дверь постучали.

  Вздрогнула и испугано посмотрела на мужа. Муж прижал палец к губам, показывая, чтоб я вела себя тихо. Стук становился всё громче и настойчивей.

-Гриша открывай я знаю, что ты там – раздался хриплый голос нашего бывшего председателя.

Гриша громко вздохнул и не спешно пошёл открывать дверь.

- Гриша чего так долго? - возмутился Кузьмич

-Я пришёл к тебе по делу, хватит прятаться за женской юбкой, пора идти на фронт. 18 лет тебе уже исполнилось, хотя кому уже важен этот возраст, усмехнулся Кузьмич.

- Ну как же Кузьмич я брошу Настасью с Васькой? Она уже скоро родит, а Васька болен. Может дашь мне возможность хотя бы до родов побыть рядом. Она же сама пропадет, кругом степь и людей рядом совсем не души. Да и запасы еды уже совсем на исходе, последний кусок хлеба вон остался!

Кузьмич нахмурился, поджал губы и грубо сказал: Всё хватит жаловаться! Сейчас всем не сладко живется! А о Настасьи раньше думать надо было, когда детей ей шлепал одного за другим. Где это видано девчонке 17 лет, а она уже второго рожать будет. Фу! - Кузьмич нервно сплюнул на пол.

Взглянув на Настасью, он на миг смутился еще больше. Маленькая хрупкая девчонка, ещё по сути сама ребенок. Со злостью и страхом смотрела на него своими черными глазами пуговками.

- Всё заканчивай этот треп, бери тулуп и пошли, а то я тебя за дезертирство расстреляю, прям здесь!

Григорий подошел к Настасьи нежно поцеловал в лоб.

-Жди меня любимая! Я обязательно вернусь! И береги детей!

Поцеловав Василия, Григорий резко развернулся и вышел за дверь. Кузьмич взглянул на Настасью, встрепенулся и поник, слезы ручьем катились по её еще детскому личику, а по телу уже начинался истерический озноб. Вот уж эти бабы, подумал он. И обратился к Настасье.

-Не плачь, собирай свои пожитки, вечером, когда начнет темнеть бабы к лесу пойдут, с ними иди, а мы с Григорием потом тебя отыщем. Развернулся и быстро вышел за дверь.

    За ними захлопнулась дверь, медленно опустившись по стене, стала понимать, что осталась совсем одна с ребенком, без еды, воды. Надеяться больше не на кого. Снова меня окутывал страх, моё тело начало бить ознобом слезы по текли одна за другой из моих опухших глаз. Мысли путались в голове, рыдания становились всё сильнее.