Соприкосновение книга 3 Начало конца

Глава 1

Рыжий

Два дня лил дождь. Смывал последний снег, обнажая сонную, словно непричесанную спросонья красавицу землю. В ее спутанных ветвях-волосах колтунами запутались вороньи гнезда, еще не прикрытые нарядной зеленью листвы, а на серую сорочку полей еще не надето летнее цветочное платье.
Обоз из одной крытой телеги и десяти всадников, длинной цепочкой тащился по раскисшей от дождя, еле заметной под прошлогодней листвой тропе. Две лошади уныло брели с трудом вытягивая из огромных мутных луж тяжелые от грязи колеса повозки. Со спутанных грив тонкими ручьями стекала влага, а карие глаза смотрели устало и немного обреченно.
Всадники, закутанные в кожи и волглые от дождя шерстяные плащи, зло ругались сквозь зубы, стегали несчастных животных кнутами, а потом, отборно матерясь, соскакивали с козел и вели их в поводу через лужи и грязь. 
Однако наступление весны чувствовалось во всем. Пахло свежими клейкими листочками, цветущим мхом, грибами, первыми крокусами, перегнившими дубовыми листьями из-под которых тонкими стрелками показывалась на свет изумрудная травка. Именно по дубовой роще они сейчас ехали: пока голой и оттого светлой. 
Деревья, обступившие старую дорогу, кутались в туман. В спокойной, влажной тишине перескакивая с ветки на ветку, стрекотали сороки. 
После той ночи в горах, Уррис принял решение возвращаться. 
Во-первых, искать унесенных драконом беглецов теперь стало бесполезно, а во-вторых, об этом самом драконе надлежало сообщить Эролю.
Уррис шипел рассерженным котом, срывал зло на людях, но ничего изменить не мог.
Посланный вперед разведчик по кличке Ленивый вернулся озабоченный. 
— В двухстах тростях вперед, рядом с дорогой, обнаружили оплывший отпечаток человеческого следа. 
— Свежий?
— Трудно сказать, сейчас мокро, — задумчиво жуя сиг и сплевывая, разведчик посмотрел вперед, где в сыром воздухе леса терялась дорога, — Может еще осенью грязь застыла, а сейчас оттаяла. Места здесь безлюдные. 
Уррис пожевал губами, принимая решение. Сулем еще долго будет приходить в себя после поединка с орком, с него взятки гладки. Остается надеяться только на себя. Если это эльфы, то ничего хорошего их не ждет. Даже трое против десяти, те слыли опытными соперниками. А сейчас, в молоке тумана и вовсе они в выигрышной ситуации. Лес – их дом.
Пока он молча раздумывал, проехали с десяток тростей. Ожидая решения, Ленивый безмолвно следовал рядом.
— Предупреди, чтобы все были готовы, — процедил Уррис, сплевывая через зубы.
Ехали еще какое-то время, пока дубы-исполины, часто обступившие дорогу, неожиданно  не разошлись в стороны, выпуская путников в бескрайнее море тумана поляны. Лишь призрачные силуэты гигантских огневиков-зонтиков причудливыми тенями вырастали по обочинам. Тишину леса не нарушало ничего кроме глухих, тяжелых шлепков капель по жухлым прошлогодним листьям, даже сороки притихли. 
Следопыты было повынимавшие мечи, щиты и луки расслабились, как тихий воздух прорезало жужжание стрелы.
Прыщ, ехавший на спокойной каурой лошадке,  неожиданно медленно накренился и свалился в лужу, так и не поняв, что произошло. Стрела с ярким фазаньим оперением торчала под основанием черепа. Потерявшая седока испуганная лошадь заржала и встала на дыбы.
Еще две стрелы пропели над головой Урриса и Оргуда. 
Мгновенное замешательство сменилось всеобщим движением и слаженностью действий. 
Люди повылетали из седел и попадав в грязь, распластались на земле прикрываясь щитами. Некоторые спрятались за деревьями, натягивая луки и посылая стрелы в туман наугад. Но вряд ли нападавшие будут оставаться на месте. Еще несколько стрел прошелестели над головами охотников, но не найдя жертвы, глухо уткнулись в молодой дубок.
— Морк их возьми, откуда они стреляют? – шипел Уррис под телегой, прячась за спину Оргуда. Хорошо ориентировавшийся в лабиринтах городских улиц, Уррис терялся там, где росло больше трех деревьев. 
— Скорее всего - трое. Один засел впереди, а два по бокам. Оргуд показал направление пальцем. Уррис вытянул шею, пытаясь из-под телеги усмотреть в плотном тумане невидимых противников.
— Кто «они»?
— Судя по оперению стрел — эльфы.
Следопыты вяло отстреливались, метя наугад. Кошт, тихо охнув, сполз по стволу дерева, морщась и держась за распоротое бедро. Стрела, разрезав плотную кожу штанов, прошла по касательной, лишь ранив. Он содрал с шеи матерчатый шарф и перевязав ногу, вновь натянул тетиву.
Лишь раз им показалось, что стрела нашла свою жертву. 
Это произошло, когда Элвен скорее почувствовал, чем увидел движение в корнях огромного дуба, молниеносно пустив туда стрелу. Тихий шорох, словно вздох, говорил о том, что возможно он не промахнулся.
— Сделай что-нибудь! — раздражился Уррис на Оргуда, — Или нас перестреляют как ленивых куропаток.
Следопыт сменил положение и знаками отдал команду Ризу, Ленивому и Пату, чтобы обходили противника со стороны, в обход.
Как только они выбрались из-за деревьев, Риза тут же настигла участь Прыща и он, беспомощно свесив руки, так и остался стоять пришпиленный к стволу дерева. Ленивый и Пат, петляя словно зайцы, скрылись в тумане.
Через несколько мгновений в той стороне, куда направился один из следопытов, (Уррис до сих пор не знал его имени, то ли Раф, то ли Ураф, все его звали Ленивый), послышались ругань и возня. В тумане было не разглядеть, поэтому Уррис полагался на слух.
— Глуши его, Пат! – рычал Ленивый.
— А-а-а! Кур-р-рва! Он меня порезал! Держась за лицо, охотник выкатился из клубка дерущихся мужчин.
— Держи его! Ах, мать твоя лягуха, скользкий как угорь! – вторил ему Элвен прибежавший на помощь с противоположной стороны дороги. 
— Так ему! 
Послышался глухой звук, словно палкой выбивали пыль из ковра. И Уррис догадался, что кого-то бьют ногами. В сторону заварушки стянулись остальные мужчины.
— Оставь, его надо допросить. Сколько вас? – рявкнул Элвен ударив эльфа в живот, — Что, делаешь вид, что не понимаешь?
Уррис подумал, что можно вылезать из-под телеги, но Оргут молчаливо мотнул головой и взглядом попросил оставаться на месте. Он подозвал двоих охотников и оставил Урриса под их охраной, а сам пошел разбираться.
— Волк, Сулем, охраняйте. Отвечаете головами.
Уррису ничего не оставалось сделать, как подчиниться. В конце концов, это он его телохранитель и начальник этих пройдох, пусть отрабатывают вложенное в них золото. Уррис привалился к щиту колеса и сев удобней стал слушать. Сулем и Волк заслонили его с двух сторон, тревожно вертя головами. Одноглазый Волк приготовил арбалет и Уррис знал, что этот одноглазый трех глазастых стоит. Молодой волшебник шептал тарабарщину и двигал пальцами, словно дергал пух из куриного зада — плел заклинание.
Среди мужских голосов послышались два коротких вскрика и вновь, все пришло в движение.
Тренькнула распрямившись тетива, звук вынимаемых из ножен мечей зазвенел в тиши влажного леса. 
— Обходи его, — басил в тумане голос Оргуда. 
Еще два раза звенела тетива и вновь все стихло. 
— Можно выходить! – крикнул Оргуд, — Чисто.
Уррис выбрался из-под телеги и озираясь, пошел на голоса неясных в тумане силуэтов.
Мимо него побежали два охотника, кажется рябой Гром и молчаливый худой Рыба. 
— Чисто, все мертвы, — доложил Гром Оргуду.
— Они что-нибудь сказали? – Подходя к двоим лежащим на земле эльфам, и рассматривая их, спросил Уррис.
— Нет, — процедил Элвен, — Молчали как рыбы, — он зло сплюнул.
Охотники заржали, весело хлопая по плечам товарища.
— Вон, тот, — он носком грязного сапога ткнул беловолосого эльфа, — Убил Риза.
Мужчины примолкли.
— Что произошло и сколько их было? – Уррис обошел трупы, переворачивая лицом вверх второго – темноволосого. Оба в зеленых камуфляжных костюмах и мягких сапогах. Следопыты их уже обыскали ничего кроме ножей, луков с колчанами и пары сухарей при себе у них не имелись. Все их барахло лежало рядом на земле. 
— Трое. Еще один вон там, под корнями дуба, его я первым снял, — Отчитался Элвен, — а этот…, — охотник зло пнул беловолосого по ноге, — засел на дереве. Скакал по веткам не хуже тальпы, — с некоторой долей зависти процедил мужчина, — Он и Риза оттуда снял… паскуда! Когда у него кончились стрелы, спрыгнул вниз и кинулся на меня с ножом. Не на того напал, я знаком с их техникой боя, да и ребята подсобили. – Беспардонно врал Элвен, не обращая внимания на Ленивого, который вначале, как раз бился с эльфом один на один. 
— Когда с белобрысым расправились, ему на выручку выполз еще один. Зараза, думал нас за спиной из лука пощелкать, — сплюнул в лужу Элвен, — Черного снял Рыба…
Все одобрительно загудели, хлопая охотника по костлявым плечам.
— Ага, а я так, в сторонке стоял, — рыкнул Ленивый, напирая грудью на Элвена.
— Ну-ну, спокойно, — Оргут похлопал Ленивого по плечу, — Еще мне тут передеритесь, — грозно прикрикнул он, буравя взглядом Элвена.
— Интересно, что они тут делали? – размышлял вслух Уррис, присев над телами эльфов. Туман превратился в мелкий дождь, насквозь промочил их волосы и одежду, каплями, стекая по вискам смешиваясь с кровью на бурых листьях.
— Что-что, то же что и мы – грязь месили, — отсмаркиваясь прогнусавил Пат, мусоля у лица кровавую тряпицу, чем незамедлительно заслужил грозный взгляд Урриса.
— Их было всего трое? — обратился Уррис к своему телохранителю, напрочь игнорируя остальных.
— Похоже на то. Гром и Кошт прочесывают окрестности, — Оргут задумчиво разглядывал трупы, — Сдается мне, тут больше никого нет. Если бы их было больше, мы бы давно напоминали ежей. Эти молодые совсем. Наверняка не ожидали увидеть нас и не скоординировали действий. Нам просто повезло. 
Уррис удовлетворенно кивнул, и под охраной Оргуда и двоих лучников направился к третьему мертвецу. Элвен шел впереди, показывая направление. Из тумана громадой проявлялся дуб: могучий, раскидистый, древний, словно само время. Элвен обогнул огромный корень и остановился. В ворохе мокрых прошлогодних листьев неловко завалившись на правый бок, лежал молодой эльф. Рыжие длинные волосы мокрыми прядями обрамляли красивое лицо, и лишь неестественная белизна кожи говорила о том, что он мертв. Стрела с черным оперением глубоко засела чуть ниже груди, испачкав зеленую куртку темной кровью. 
Элвен потянулся, чтобы вытянуть застрявшую стрелу, но Уррис его остановил.
— Оставь. Если свои их найдут, пускай видят, — безразлично кинул он, разворачиваясь уходить. Зло пнув эльфа в бедро, смело перешагнул через мертвое тело и удалился прочь. Мертвец еще больше завалился на бок, съезжая под корни дерева.
Серый день быстро подходил к концу. Солнце, глубоко застрявшее в плотных войлочных облаках, клонилось к закату, окрашивая низкие свинцовые тучи в буровато-карминовые цвета. 
Вырыв в тяжелой земле неглубокую братскую могилу, похоронили двоих товарищей.
— Пусть земля примет вас. Пусть Марра будет благосклонна к вам. Осушите чаши славы в чертогах Мора и сразитесь с ним в последнем бою. Да и проведет вас Мирра тропой новой жизни, — произнес незамысловатую молитву Оргут над оплывающим от дождя холмиком земли.
— Вы были хорошими воинами и верными товарищами, — добавил Элвен, — Мы отомстим.
— Отомстим… отомстим… – словно шорох падающих листьев полетело из уст в уста.
— Всё, хорош, — недовольно буркнул Уррис, глубже натягивая на голову мокрый холодный капюшон, — Надо двигаться, а то от этого треклятого дождя сами словно трупы.
— Типун тебе на брехун, начальничек… — недовольно послышалось из толпы. Это подал голос Ленивый, — Да и товарищей помянуть по всем приличиям надобно…
Уррис сплюнул, и развернувшись на пятках кинул:
— Кварту вина на всех возьмите, — Более ничего не сказав, скрылся в единственной телеге с пологом.
Следопыты начали забираться на лошадей. Стоило отъехать подальше от этого места, и уж потом разбить лагерь.
Оргут придержал за рукав Элвена и зло предупредил:
— Если еще раз вякнешь без моего разрешения, пеняй на себя.
Элвен раздраженно вырвал рукав из железной хватки телохранителя и сплюнув тому под ноги, молча запрыгнул на лошадь.

***
Холодно. Так холодно, что казалось, каждая клеточка тела покрыта тонким слоем льда. Словно в мире не осталось ни капли тепла, ни лучика света. Все заволокло тяжелым, вязким, тошнотворно-влажным туманом. 
И он лежал задыхаясь в нем, погребенный под завалом из ледяных камней, отчаянно раздвигал их руками, пытаясь вырваться на свет из стылой могилы.
Болезненно вздрогнул и с трудом разлепил смерзшиеся от инея ресницы. Темно. Туман рассеялся, оставив после себя лишь призрачную дымку. Сквозь причудливые ветви дубов с неба смотрели Месяц, да серп ушедшей на ущерб Нэи. Но даже этот спокойный свет ранил воспаленные болью глаза. Хотелось вновь смежить веки и забыться в его мертвенном сиянии. 
Словно дорогой гномий хрусталь, мерцал и переливался иней. Он покрывал стволы, ветви деревьев, опавшие листья, кромки затянувшихся льдом луж, превращая мир в волшебную, мерцающую сказку.
Даже его рыжие волосы украшал подобный наряд. Эльф пошевелил рукой. Нож на бедре был на месте. Одежда, задубевшая от крови и замерзшей влаги больно скребла по телу. Опустил глаза вниз, разглядывая стрелу, застрявшую в груди. Неужели он еще жив? Почему? За что?
Каждый вздох вызывал боль, почти не рождая облачка теплого пара, как обычно бывает на морозе. 
Последнее, что помнил, это летящую в него стрелу с черным оперением. Неотвратимо, убийственно медленно, она плыла ему на встречу, парализовав, словно змея-гремучка, превращая в безвольную мишень. Вспышка, и вот, он похож на бабочку, каких было много в его коллекции. Только разница в том, что сам он бабочек собирал по осени уже мертвых. 
Еще помнил, как кто-то стоял над ним. В его гаснущем сознании подобно раскатам грома, то удаляясь, то приближаясь, звучали ненавистные голоса убийц. 
Эльф бесслезно зажмурился, осыпая на впалые от боли щеки осколки инея с ресниц. Понял, что кроме него больше никто не выжил.
Приподнялся на локте, но тут же застонав от жуткой боли, рухнул обратно. Древко стрелы стоило вытащить. Но как это сделать? Если вытащить ее вместе с наконечником, то истечет кровью прежде, чем доберется до своих. Стоило надломить древко. Надо сделать это сейчас, пока осталась хоть капля решимости и сил. 
Крепко, как мог, обхватил рукой древко у самой поверхности тела, второй, резко переломил. Боль накрыла волной, гася сознание, уволакивая в омут вязкого, тошнотворного забытья. 
Прошло, наверное, две доли времени с того момента как потерял сознание. Месяц висевший прежде над головой, скрылся за стволом соседнего дерева, а Нэя робко спряталась в облаках. 
Осмотрелся. Светало. Туман остался только в корнях деревьев, да в неглубоких распадках. Обломок стрелы сжимал в правой руке. Рассмотрев пальцы левой, обнаружил свежую кровь. Плохо. 
Собрав все свое мужество, рыжеволосый закусив губы до боли с трудом сел. В глазах вновь померкло, к горлу подкатил горький ком, и его вырвало кровью и желчью. Мышцы тела задеревенели и с трудом двигались. Каждый вздох, как удар ножом, каждое движение как танец на битом стекле.
Надо встать и идти. Пока жив, надо двигаться. Ощупав взглядом поверхность земли,  увидел обломанную ветку. Встал на колени, подполз к ней и с ее помощью поднялся. Мир вновь поплыл, но усилием воли удержал себя на грани сознания.
Сначала направился на поиски товарищей. Они должны быть где-то поблизости. 
Лайнан и Фиарэль уже два раза ходили в дальнюю разведку. В этот раз, его взяли за компанию. У него был выбор: пойти на сборы с отцом или с ними. Выбрал второе, посчитав, что отец зовет только для того чтобы присматривать. 
Немного неуклюжий для эльфа, он всегда был объектом насмешек и шуток, не всегда добрых, и от этого, особенно обидных. 
Пусть и не веселые, мысли отвлекали от боли. Пройдя сотню шагов, обнаружил друзей. 
Светловолосый Лайнан, страшно избитый (живого места на теле нет) и Фиарэль, похожий на подушечку для иголок, лежали посередине поляны. Одна стрела, что обломанной торчала из-под спины - с черным оперением, все остальные из их собственных колчанов. Видно, что расстреливали его уже мертвого. Зачем? Наверно от собственного страха.
Эльфы лежали рядом, словно братья, и в их потухших глазах отражались гаснущие звезды. 
Горло сдавили подступившие слезы, но рыжий только крепко зажмурился.
Все что он мог сейчас сделать для них, это снять медальоны и попытаться донести родителям. Хватит ли у него сил и сколько времени отмерила ему судьба? Но по-другому нельзя. 
Странное состояние овладело им. Словно он тоже мертв и это его заблудившаяся, метущаяся душа, не захотевшая покидать этот мир неприкаянно бродит, пытаясь помочь тем, кто уже прошел по тропе смерти.
Он бездумно переставлял ноги, не отдавая отчета, куда направляется. Падал, вставал, задыхался от кашля и боли, падал, но вновь вставал. В голове билась только одна мысль – дойти. Во что бы то ни стало добраться до своих.
Ночь уступила место рассвету. Солнце ослепило его, больно резанув по глазам, робко коснувшись изможденного тела, принесло долгожданное тепло. Светило поднималось все выше, но облегчения не наступало. Рыжего, как и ночью, била крупная дрожь. Догадался, что простыл. Чтобы дальше продолжить путь, ему надо отлежаться. Память подбросила прекрасную идею. Глубоко в лесу есть место, где они ночевали два дня назад. Обычному человеку оно покажется просто переплетением ветвей, колючими зарослями плюща. Но внутри уютная комната с небольшим запасом воды и продовольствия. И даже если он умрет там, его, рано или поздно, обязательно найдут.
Собрав последние силы, рыжий свернул левее и шатаясь побрел в чащу.