Соседи. Бежать, чтобы выжить.

Паук.

Паша кое-как разлепил глаза. Боль во всем теле казалась уже обычным состоянием, с которым можно смириться. Хотелось пить. Глоток воды сейчас был единственной навязчивой мыслью, от которой отделаться совершенно невозможно. 
Нет, возможно. 
Тряхнув головой, Паша кое-как разлепил окровавленные губы и прохрипел:
- Принцесса… серые глаза… русые волосы… задорный смех… 
- Паук, - поднял голову Темный, разглядывая друга. – Ты еще живой…
Сколько времени прошло с тех пор, как их поймали в доме у Панова и приволокли сюда? Мужчина потер осунувшееся лицо. Не вспомнить. 
- Серые глаза… русые волосы… задорный смех…
- Паук, я сейчас сдохну, если ты не заткнешься, – очнулся Кактус, брякнув наручниками. Скривившись от боли в ребре, он кое-как принял удобное положение, привалившись спиной к стене. 
- Это не в тебе арматура торчит, - прохрипел Арчи, укутываясь в оборванную водолазку. – Только воспоминания о девчонке ему не дают сдохнуть, и я это уважаю.
- Засунь свое уважение себе в жопу, - оскалился Темный. – Оно ему не поможет.
- Принцесса… - продолжал Паша, не слыша ничего вокруг. 
В отличие от остальных ему досталось больше всех. 
Паука подвесили у стены и колотили до тех пор, пока он не вырубился. Потом процедуру повторяли бессчётное количество раз. Остальных наручниками приковали к трубе и позволили смотреть, в надежде вытащить хоть слово. Голодом не морили. Раз в день кидали батон хлеба и чекушку водки. Рацион, что надо в подобных условиях. Однако, не смотря на желание есть, обогреться и просохнуть, все молчали. 
Почему так мало желаний? 
Когда валяешься в луже ледяной воды перемешанной с кровью твоего друга, ни о чем особо не мечтаешь. 
Всем хотелось убежать, но после того, как в Паука воткнули арматуру, пришло осознание безысходности. Бежать не получится. 
Но и тогда никто не проронил ни единого звука. 
Кроме самого Паука. Он просил молчать и не говорить этим сукам ни слова, даже если его вывернут наизнанку. 
- Серые глаза… задорный смех…
За это Паук и стал негласно выбранным главарем их четверки. Каждая передряга, куда они попадали давалась для Паши обычным приключением, которое он стойко переносил и умудрялся тащить на этой ноте всех остальных. И сейчас, когда их схватили за яйца и хорошенько оттягивали, Паук держался лишь по той причине, что если сдастся, то его друзья погибнут моментально. Так он тянул время и не давал им пасть духом. Конечно, сам он себя главным никогда не считал и не будет. Каждый обладал своими навыками и нес весомую лепту в их промысел.
- И что дальше? – поежился Кактус. – Паук долго не вынесет. Кто займет его место? Что мы будем делать?
- Молчать, - поднял голову Паша и мутным взглядом уставился в стену. - Остальным терять нечего. У тебя есть веская причина, чтобы молчать. 
- Ты труп, дружище, - усмехнулся Темный. – А следом трупами станем мы. 
За дверью послышались шаги и все замолчали.
Щелкнул замок и внутрь вошел Ребус. 
Тот, кто считался одним из лучших следаков города П. Но дело усложнялось тем, что его уволили из-за провала. Провал заключался в том, что убили местного крышующего Панова. Ребуса вышвырнули с его рабочего места, и он решил воспользоваться связями, чтобы отомстить за своё позорное фиаско. 
- Давай, - скомандовал он невысокому старику в белом халате. 
Кивнув, тот открыл свой кейс и принялся обрабатывать раны Паука. Мужчина медленно открыл глаза, рассматривая того, кто щедро поливал ссадины перекисью. Старик чуть заметно кивнул ему, и Паша вновь опустил голову. 
Облегченный выдох не заметил никто. 
- Я вот подумал, - перекатываясь с носка на пятку, мечтательно произнес Ребус, - а что будет, если человеку отрезать руку в полевых условиях? Раньше оперировали, а значит, и сейчас сможем. 
- Не каждый может выдержать подобное, - аккуратно вытаскивая арматуру из ноги Паши, тихо сказал врач. – Может остановиться сердце. 
- А ты сделай так, чтобы оно не остановилось и эта паскуда осталась живой! – Ребус подскочил к врачу и, дернув его за плечо, вырвал железяку. Паша сдавленно застонал. 
- При всем моем уважении, - сдержанно процедил врач, - я попрошу не мешать мне, иначе пациент умрет уже сейчас. 
Ребус усмехнулся и, потрепав Паука по волосам, вышел, закрыв за собой дверь. Врач тут же достал разного размера шприцы и, сделав несколько уколов Паше, тихо заговорил:
- Камер здесь нет. Я сделал слепок ключей, - старик аккуратно вложил небольшую связку в руку Паши. – Ты мне должен, парень.
- Сразу, как оклемаюсь, найду тебя, - не поднимая головы, ответил Паук.
Темный и Кактус удивленно замерли, наблюдая за происходящим. Они были уверенны, что не найдется ни единой души, кто вытащит их из этой камеры пыток. Старик достал из кейса пистолет и положил его на 
выступ в стене за батареей. Туда же отправилась еще пара шприцов. 
- На всякий случай, - похлопал он по щеке Паука. – Как только услышите взрыв, освобождайте своего спасителя и валите со всех ног. Это единственный шанс. Ребуса мы отвлечем, но ненадолго. 
Когда дверь закрылась, все еще долго смотрели на Паука. Он какое-то время даже не шевелился, но когда поднял голову, стало не по себе. 
Кактус чуть приподнялся, вглядываясь в глаза друга.
- У тебя болты на всю морду, - присвистнул он, когда Паук расплылся в безумной улыбке.
- Что он тебе вколол? – приподнялся Темный, схватившись за ноющее ребро. 
- Будем обсуждать, чем я обдолбался, или попробуем выбраться отсюда?
Кинув ключи на пол, Паша подпихнул их ногой к Кактусу. Мужчина так же ногой дотянулся до связки, и как только она оказалась в его руках, раздался взрыв. 
- Быстрей, - процедил сквозь зубы Паша. – Это наша единственная возможность свалить.