Спасатель

Глава 1

Я проснулась оттого, что весь дом огласил детский плач. Не хотелось даже глаза открывать, а уж тем более не хотелось вставать. Ленка вот уже неделю жаловалась на недомогание и спала на диване в большой комнате, оставляя Верочку одну в крошечной детской. Все предыдущие ночи я вставала к малышке, кормила смесью, баюкала. Сначала мы с сестрой делали это попеременно, но последние три дня она вообще перестала обращать внимание на дочь. Вот и сейчас Вера захлебывалась плачем, а Ленка, кажется, даже не проснулась. Я полежала еще десять секунд, прислушиваясь, не встала ли сестра, но никаких звуков, кроме детского плача, не доносилось.

Выскользнув из кровати, я натянула на себя кофту, сунула ноги в теплые тапки и поспешила в комнату, где стояла детская кроватка.

— Тише-тише, моя маленькая, — протирая глаза, сонно сказала я.

Верочка перевернулась на живот, а вот обратно на спину еще не умела. Оттого и плакала. Я аккуратно переложила малышку, но она продолжила кричать. Проверив подгузник, я поняла, что его пора менять, да и покормить Веру не мешало бы.

— Сейчас мы покушаем, — улыбнулась я Вере и подхватила ее на руки. — И сразу успокоимся, правда?

Видимо, мой голос показался ей убедительным, потому что малышка перестала плакать и захлопала глазенками.

Покачивая племянницу на руках, я вышла в большую комнату. В отличие от детской, где горел ночник, здесь царила тьма.

— Лена, — позвала я. — Лена! Вера проголодалась. Может, все-таки покормишь ее?

Спит как убитая! Неужели детский плач ее не разбудил? А еще говорят, у матерей чуткий сон.

Если предыдущие три ночи я старалась не будить сестру, позволяя ей отдохнуть — все-таки она приболела, то сегодня я решила не церемониться. В конце концов, Вера — ее дочь, а не моя. Нельзя все сваливать на меня. Недолго думая, я щелкнула выключателем старенького торшера, и большую комнату озарил тусклый свет.

— Лена…

Я хотела снова позвать сестру, но замерла, уставившись на диван. Он был пуст. Лены нигде не было. И как это понимать? Может, вышла в туалет? В нашем стареньком доме туалета не было — он находился чуть поодаль, во дворе.

Вера завозилась у меня на руках, и я пошла с ней на кухню, уже наловчившись одной рукой держать девочку, а другой готовить ей смесь. Быстро справившись с этой задачей, я дала бутылочку Вере, и она, причмокивая, начала пить.

Подойдя к окну, я выглянула во двор. Там стояла темень. Если бы Лена отправилась в туалет, то включила бы фонарь на крыльце. Странно. Куда она могла подеваться посреди ночи?

— Пойдем-ка, найдем телефон и позвоним маме, — сказала я, чувствуя, как сердце начинает сжимать тревога.

Может, Ленке плохо стало, и она в больницу поехала? Но тогда, почему меня не разбудила? Да и с чего бы ей стало плохо? Я прекрасно понимала, что ее недомогание — это лишь попытка привлечь к себе внимание, чтобы ее пожалели. Лена оказалась совершенно не готова к материнству и доказывала это на протяжении всех четырех месяцев, что прошли с рождения Веры. А сколько было энтузиазма поначалу?

Сестра забеременела от своего однокурсника. Его я не знала. Слышала лишь, что он из богатеньких, ездит на дорогой машине. Лена без конца рассказывала о Мироне и о том, какая у них прекрасная любовь. Когда узнала, что беременна, была уверена, что парень на ней женится, ведь он ей даже колечко подарил месяцем раньше. Все ходила, строила планы, мечтала, как переедет в Оренбург из нашего «дурацкого» Орска. Только вот богатенький жених, узнав о том, что Лена беременна, сказал, что ни о какой женитьбе он даже думать не собирается. С одной стороны, Мирона можно было понять: ему двадцать, Ленке девятнадцати еще нет. Какая женитьба? С другой стороны, она же уже беременна. Мирон дал сестре денег на «решение проблемы», но уже поздно было что-то решать — срок немаленький. Энтузиазм сестры угасал прямо пропорционально неумолимо бегущему времени. Об учебе пришлось забыть, как и о переезде в Оренбург.

— Может, когда я рожу, ты будешь присматривать за ребенком, пока я доучусь? — как-то спросила меня сестра.

Я была не против помочь, но не становиться няней 24/7. Это было физически невозможно. Я сама окончила педагогический колледж и теперь училась на заочке в университете, к тому же работала в местной школе учителем начальных классов.

— А жить мы на что будем, если я сяду дома с ребенком? — спросила я сестру. — Давай так: ты возьмешь академ на год-полтора, родишь спокойно, займешься ребенком, а через год посмотрим. Может, можно будет в садик отдать малыша, а может, переведешься на заочное.

— Ну да, ну да, кому я буду нужна с заочным? — ругалась Ленка. — Я с таким трудом поступила на бюджет. Буквально тютелька в тютельку прошла, а теперь все коту под хвост!

— Слушай, — не выдержала я, — ты когда с Мироном спала, об этом думала? Нет! Думала, авось пронесет? Как видишь, не пронесло. Кто теперь виноват?

— Я, конечно, я.

— Да, ты. Ты решила рожать — я твое решение приняла и не отказываюсь помогать, но, Лен, пора бы уже тебе брать на себя ответственность за собственную жизнь.

— А я не беру? Тебе трудно, что ли, с Верой посидеть, пока я на учебе буду?

— Хорошо, тогда я уволюсь, сяду дома с твоим ребенком, — я сделала акцент на слове «твоим», — а ты будешь учиться и работать. Идет?