Спаси меня

Пролог

Она называет меня ненасытным демоном, и правда — не могу ею насытиться. Думал, когда вновь добьюсь её, уложу в постель, когда она сама, по собственной воле, разведёт передо мной ноги, когда закричит от наслаждения, когда с её губ, будто в бреду, будет слетать только моё имя — станет легче, и я смогу выкинуть её из головы, выдрать из сердца, перестать так мучиться от желания обладать. И — ни черта. Сколько бы ни брал её — всё ещё дьявольски хочу, даже сейчас, после долгой безумной ночи и такого же дня. Хочу её любую — и тугую, как на рассвете готовый распуститься бутон, и вот такую, раскрытую, всю влажную, в ароматных каплях нашей росы, с изломанным многочасовой схваткой телом, измученную, до смерти утомлённую, мгновенно засыпающую рядом со мной после очередного раунда нашей бесконечной войны.

В этом мире я выигрываю у неё, она не в силах сопротивляться. Её стоны и крики — как триумфальный марш для возвращающихся с победой домой. Искусанные красные губы, чёрные глаза, водопад тёмных волос на подушке — обнажённое тело, мои метки на нежной коже, печать на её теле, показывающая всем и сразу: моё.

Она вся моя — до мизинчика на ноге, который я целовал совсем недавно, а она смотрела мне прямо в глаза, а её прекрасная грудь резко, рвано вздымалась. Она моя — её сладкое влажное лоно, её сжавшиеся в камешки розовые соски. Она моя — и её живот, где когда-нибудь обязательно вырастет наш ребёнок. Я смогу удержать её, когда-нибудь я смогу.

И она правда будет моя — а не только её тонкие руки, не желающие меня, отталкивающие поначалу, а затем держащиеся за мои плечи, будто я — тот единственный, кто может её спасти от падения в бездну. Но я не спаситель, я тот, кто уже вечность тащит её за собой на самое дно бесконечной, грязной, чёрной как смоль страсти. Неудачник, которому в любви к ней никогда не везёт.

И всё равно, как бы ни повернулась судьба — она вся моя, её нежность и слабость, её страсть и ненависть, её наслаждение и боль. Она — моя.

А я в её власти. Она держит меня за горло, за сердце, за душу — мучает и убивает своей нелюбовью, всегда забывает и не замечает, пока я не заслоняю собой для неё очередной фантастический мир.

Сейчас я владею ею, а она — всегда — мной.

Она должна смотреть на меня, видеть только меня, любить только меня, дышать мной — как я дышу лишь ею одной все эти годы.

Провожу языком по её горячим губам, пью жаркое дыхание. Это ад какой-то. Она — адское пламя.

Не даю ей дышать, и она открывает глаза. На меня смотрит бездна.

— Нет. Не надо. Пожалуйста. Ты совсем измучил меня.

Она не должна говорить так, этим сладостным шёпотом, хриплым и нежным. Не должна так часто, так испуганно, как жертва, дышать. Не должна отводить взгляд, притворяясь скромной девственницей. Не должна оставаться чистой, когда уже десятки раз сегодня и тысячи раз прежде была подо мной.

Она не должна быть такой — принадлежащей мне уже вечность назад, но ускользающей, как тени, которые никогда не встречаются с солнцем.

Кровь кипит в венах, будто я в аду. Развожу её ноги, накрываю собой, преодолеваю слабое сопротивление, погружаюсь в неё, будто падаю в бездну. Я в аду и в раю одновременно.

Ты — моя женщина, моя собственность, но мне так одиноко с тобой, ведь ты упорно, упрямо, неумолимо меня отвергаешь. Ты всегда выбираешь другого, ты забываешь меня. И я прошу об одном: полюби меня. Полюби, наконец! Ну чего тебе стоит посмотреть на меня хоть раз так, как тогда? Взгляни на меня, вот я, рядом с тобой. Обладаю тобой — убегающей из рук, как вода.

Это ты — демон. Лишила меня совести, чести, сердца, души. Превратила в уродливого, страшного монстра. Я не хочу, но играю для тебя эту роль — преследую, хотя мог бы любить, если бы ты меня выбрала.

Спаси меня от себя. Или просто: спаси.

Спаси меня, Александра.