Спасти малыша. Бывшие

Пролог.

- Чудо, чудо, чудо! – хлопаю я в ладоши, глядя на волшебные две полосочки. – Наконец-то!

Выбегаю из ванной и кружу по квартире.

Нет, я не выдержу. Нужно сейчас же найти Тима и сообщить ему.

У нас малыш будет!

Какие теперь совещания или важные сделки? Мы уже четыре года по клиникам бегаем. Анализы, лечение… Что только не перепробовали.

Уже об ЭКО задумывались. А тут вдруг магия! Оно само!

Не могу прийти в себя от счастья. Руки дрожат, сама вся в поту.

Нет, так не пойдет. Надо успокоиться. А то сильное волнение, даже радостное, может ведь навредить ребенку.

Опускаю руку на живот и чувствую, как на глаза наворачиваются счастливые слезы.

Всё!

- Нам пора к папочке, - говорю я маленькой Горошине, обосновавшейся у меня под сердцем. – Сейчас повезу тебя к нему на работу. Познакомитесь.

Мне так неловко, что я говорю с ним, как с уже родившимся. Но ведь так можно? Так правильно! Пусть уже сейчас знает, как важен для меня. Как я его уже люблю и жду.

За руль не сажусь. Я сегодня не в том состоянии, чтобы водить. В придачу я совсем недавно за рулем. Тим долго не соглашался, беспокоился обо мне. Говорил, я слишком невнимательная. И что лучше нанять мне шофера.

Только он такой придирчивый и подозрительный, что никто из претендентов на роль моего личного водителя не подошел по критериям. Даже спустя пять месяцев.

И, в конце концов, любимый пошел на уговоры и купил машину. Женскую такую. Темно-бордовую, маленькую, как я всегда мечтала! Подарил на нашу годовщину.

А я ему в ответ приготовила другой подарок! Гораздо-гораздо лучший. Бесценный! – вновь глажу я свой еще плоский животик, приближаясь к суровому офисному зданию с не посчитать каким количеством этажей.

Но меня почему-то не впускают.

Не поняла…

Охранник у двери недовольно морщится при моем появлении. Будто его заставляют есть что-то кислое. И ему никак не отвертеться.

Затем докладывает кому-то вышестоящему о моем приходе. При этом отворачивается и зажимает микрофон. Словно я собираюсь подслушивать.

Однако странности на этом не заканчиваются.

Меня наотрез отказываются провести в кабинет мужа!

Хотя я уже сто раз повторила, что перед ними супруга Тимура Львовича.

Несмотря на моё негодование, меня приводят в кабинет начальника охраны и оставляют ждать там. Под присмотром!

В груди неприятно колет, но я отгоняю от себя нехорошее предчувствие.

Выхватываю мобильник нервным движением и набираю мужа.

Гудки. Очень долгие. Наверное, всё-таки на совещании.

Ничего. Как освободится, сразу поставит на место заработавшихся секьюрити.

«Уже не знают, что делать в смешной попытке выслужиться!» – думаю я.

Мне всегда претило, когда кто-то лебезит и лицемерит. А с тех пор, как дела Тима пошли в гору, подомный подхалимаж, увы, встречал нас повсюду. И не только это. Мы со многими черными сторонами человеческой души успели столкнуться за последние два года. Но муж всего этого словно не замечал. Или воспринимал как должное.

Уныло вздыхаю и убираю телефон в сумку.

А потом приходит Тим.

Мрачный, отчужденный. Взгляд такой, что я удивляюсь, как всё вокруг не покрылось коркой льда. От моего любимого мужчины так и веет холодом и направлен он… на меня??

- Зачем ты здесь? – спрашивает он грубо.

Будто я не к мужу пришла, а к его конкуренту, как минимум.

На секунду даже теряюсь от его сухого тона.

Как можно в ответ на такое сообщать радостную новость?!

Растерянно оглядываюсь, как будто стены могут подсказать мне, что тут творится.

- Что происходит? – озвучиваю свои мысли.

- А у тебя никаких предположений? – слегка выгибает он бровь.

- Нет, - озадаченно смотрю я на непроницаемое лицо мужа.

В ответ он кладет передо мной какие-то бумаги.

- Так я и думал, - хмыкает Тимур. – Впрочем… Мне. Плевать. Моя бывшая женушка, - чеканит он вдруг. – Вот бумаги на развод. Подпиши и не создавай себе лишних проблем.

Перевожу расфокусированный взгляд на стол.

- Но, - ошарашенно смотрю на расплывающиеся буквы. – Ты шутишь? Ты… Что это?! Почему? У тебя другая? – прошибает меня страшной догадкой.

Пролог (продолжение).

- Оставь спектакли для кого-нибудь другого, Анита, - называет он меня полным именем, отчего я вскидываю на Тима еще более удивленный взор, чем после слов о разводе.

Я немного смущаюсь своего имени. Отец историей увлекался и назвал меня в честь возлюбленной Гарибальди. Анитой.

А для Тима я всегда была «Аней» или «малышом», «маленькой». Но он никогда не называл меня именем, которое знает, что я терпеть не могу.

- Тебе поразительно подходит это имя, - усмехается одними губами Тимур, потому что его глаза сейчас не улыбаются. Они как непроницаемые стеклышки впиваются в меня. Режут, заставляют ежиться от боли. – Анита. Опасная и непредсказуемая. А еще корыстная. Доказательства твоей продажности неопровержимы. Я сам всё видел, - несет он полную чушь, которую я почему-то не прерываю. - Только вот не пойму никак, тебе меня было мало? Или всё же денег, - задумчиво роняет муж, но даже в этих словах я не слышу горечи. Только холодные размышления. - Хотела другую машину, чтоб подороже? Квартиру, оформленную на свое имя... Так почему молчала? Я же лох полный. Купил бы всё.

Хановский почему-то не кричит всё это. А, наоборот, цедит тихо. Поскрипывая зубами. И мне страшно от этого.

Наверное, это одна из причин, почему я так поздно начинаю оправдываться. Вернее, вскакиваю с места и ору во весь голос о том, что он спятил. И что я понятия не имею, о чем он говорит.

Но меня не желают слушать.

Тимур качает головой и уходит, смерив меня напоследок презрительным взглядом.

А вместо него в комнату врываются охранники.

И я мигом замолкаю. Потому что просто-напросто боюсь, что они навредят ребенку, если им придется меня скручивать и выводить отсюда.