Спи, мой боже... Спи!

Из огня да в полымя

                                                  СПИ, МОЙ БОЖЕ, СПИ.

                                                  ---------------------------------

                                                                      “–  Когда ад начинался, это тоже было 

                                                           дикое стечение обстоятельств!”

                                                                                   Александр Щеголев.  “Жесть”.

                                                               ЧАСТЬ I.

                                                 ИЗ ОГНЯ, ДА В ПОЛЫМЯ.                                                                                                      

                                                                      “Если бы колесо судьбы существовало

                                                           на самом  деле, то всё плохое всегда должно было

                                                           бы компенсироваться хорошим. Хотя, в некоторых

                                                           случаях, и хорошее может быть достаточно

                                                           ужасным.”

                                                                                                   Стивен Кинг.  “ОНО”.

                                                         ГЛАВА I. 

           То было самое жаркое лето на его памяти. Самое жаркое и засушливое. За три с половиной месяца, начиная еще с середины мая и вплоть до конца августа, с неба на землю не упало ни единой капли влаги, или хотя бы крохотной, заблудившейся в небесной выси крупинки льда, и установилось небывалое пекло. Такое было в диковину даже для этих, и без того не больно-то избалованных осадками и прохладой широт Североамериканского континента. Никто из старожилов не мог припомнить ничего подобного. Многие средние и малые реки превратились в жалкие ручейки горячей, грязной воды, либо вовсе пересохли. Растительность выгорала. В обмелевших озёрах заживо варилась рыба. Фермеры отчаянно боролись за спасение хотя бы мизерной толики своего урожая, доставляя на поля воду всеми возможными и невозможными способами. Трава на пастбищах превращалась в прах, сжигаемая беспощадными лучами взбесившегося солнца и множество скота, еще не достигшего зрелого возраста, было свезено на бойни и тем самым избавлено от мучительной голодной смерти. Хозяева же таким образом избежали полного банкротства. Правда, не все. Для некоторых это означало скорее агонию, нежели разумный выход.                                                                                                                                                                 

           Много диких животных издыхало, не выдерживая невероятной, всеиспепеляющей

жары, помноженной на самые разнообразные беды порождённые ею же, и трупы несчастных божьих тварей, издавая невыносимое зловоние, оставались лежать, высыхая и  разлагаясь, на том месте, куда их укладывала коса старухи-смерти, принявшей в то лето  облик огненного шара в безоблачном небе. Даже за сотни шагов от этих  лежбищь-могил  слышался низкий, ни на секунду не затихающий гул – жужжание несметных полчищь мух, слетавшихся со всей округи на аппетитный смрад падали, пока та еще была в соку. Но тем, в чей рацион не входили гниль и тлен, следовало бы поостеречься таких мест, ибо существовал риск подхватить там какую-нибудь заразу, покоившуюся донедавна в глубинах природного отстойника, а теперь в изобилии витавшую над мёртвыми телами и готовую наброситься изголодавшейся львицей на любого, кто имел бы неосторожность или глупость приблизиться к ней на непростительно малое расстояние. Риск этот был куда более, чем просто реальным. Так что, не смотря на все предупреждения врачей, настоятельно передаваемые в прессе, по радио, телевидению и глобальным сетям об опасности заражения инфекционными заболеваниями, на все ужасающие фото и видеокадры, то тут, то там вспыхивали очаги холеры, чумы, язвы, дезинтерии, тифа, прочей славнозвестной дряни, а кроме того еще целого букета мерзких болячек, о которых до настоящего времени большинство простого населения и слыхом не слыхивало.

           Провинция сдавала позицию за позицией. И перспективы на обозримое будущее вырисовывались отнюдь не радужные. 

           В “каменных джунглях” и вовсе творилось бог весть что. Сущий ад – не иначе. Там борьба велась уже не за сохранение урожая или поголовья скота и даже не за локализацию эпидемий, а за срочное спасение человеческих жизней. Ведь асфальт и бетон имеют свойство нагреваться гораздо сильнее, чем обычная почва и древесина, так что мега, микро и прочие полисы оказались в еще более губительных условиях, нежели выгорающая до тла сельская местность. Соответственно и участия со стороны государственных чинов и служб им досталось на порядок больше. В ход шли все средства и методы, без исключений. На улицах через каждые сто-двести шагов наскоро устанавливались автоматы с прохладительными напитками и кабинки с кондиционерами, возле которых день и ночь собиралась не убывающая толпа народу, жаждущего хоть одного глотка холодной воды или свежего воздуха. Удвоенные, а то и утроенные полицейские патрули круглосуточно курсировали по лабиринтам городов, высматривая людей, из которых тепловой удар выбивал остатки сознания. Медперсонал не знал ни сна, ни отдыха. Плюс к этому вводились новые и отменялись старые льготы, оглашались запреты, разрешения, инструкции, указания, распоряжения, ограничения и рекомендации. Задействовалась цензура и фиксировались цены. В оборот пускалась пропаганда... Но вопреки отчаянным стараниям, многие предприятия и фирмы вынужденно закрывались. Страховые компании становились банкротами. Электростанции работали на предельных мощностях, непрерывно питая миллионы кондиционеров, холодильников и морозильных камер. Больницы были забиты до отказа… Происходило нечто неправдоподобное.