Станция "Таймыр"

Последний выживший на метеостанции

Глава 1

Это была тишина словно в вакууме. Планета, казалось, затаила дыхание, как гигантский организм, неподвластный человеческому разуму. Не было звуков птиц, зверей, не было ветра, даже хоть какого-то колебания воздуха. Тучи на небе остановились в тот момент, когда закрыли собой Луну, и лишь некоторые звёзды своим мёртвым сверканием проглядывали сквозь облака.

Непроглядная темень опустилась на тундру близ небольшого рыбацкого посёлка на берегу, там, где извилистая река впадает в Карское море.

Вся живность будто онемела. Дикие утки, куропатки, сибирские совы, олени, волки, даже мелкие грызуны лемминги застыли на несколько минут в тех позах и тех местах, где застало их это необъяснимое явление.

На одной из сопок, возвышавшихся над рыбацким посёлком, находилась геодезическая станция сейсмологов – этакий заброшенный и замкнутый в себе, одинокий мирок. Два барака, гараж, радиорубка, сарай, дизельная подстанция, обветшалая водокачка, столовая, да утеплённая будка для собаки – вот и всё хозяйство на шестерых человек, вахтовым методом дежуривших здесь, на краю Земли. До ближайшего крупного населённого пункта Усть-Тарея было не меньше сотни километров по тундре, бездорожью, болотам, на вездеходах или зимой на санях в оленьих упряжках.

Прожектор светил в пустоту, рассеивая сгустившийся плотный мрак лишь отчасти. Было тихо и мирно, время – зимнее, полярное – едва перевалило за четыре часа ночи, и все обитатели станции ещё крепко спали.

Наступил новый день.

На станции «Таймыр» в шесть часов утра зазвенел будильник.

********

Первым проснулся Андрей, поскольку сегодня была его очередь снимать ночные показания приборов. Шаркая в домашних тапках по утеплённому полу, он направился в святая святых станции, пульту управления, где в небольшой комнате располагались столы со всевозможной аппаратурой. На столе лежал раскрытый журнал сдачи-приёма вахты, и привычным взглядом окинув тусклое зеленоватое мигание датчиков вместе с дрожанием стрелок различных приборов, Андрей внёс в журнал соответствующую запись: ни один прибор не мигал красным цветом, следовательно, беспокоиться было не о чем.

Кроме него в команде был его начальник, Сергей Борисович Раевский, доктор исторических наук и глава экспедиции. Были на станции и две женщины. Точнее, одна девушка – Тоня, милая и добрая красавица, безумно влюбленная в Витю-Василька, как его все называли дружески. Второй была Елизавета Петровна, или просто Лиза, тридцати лет, потерявшая мужа при испытательных полётах на космодроме Байконур. Тоня была специалистом по геодезии и медсестрой по совместительству. Лиза, в свою очередь, заведовала всем хозяйством на станции, начиная от кухонной посуды в столовой, и заканчивая граблями во дворе станции. Витя-Василёк копался в снегоходах и был постоянным водителем. Таким образом, Сергею Борисовичу было под шестьдесят, обоим влюблённым по двадцать три, Елизавете тридцать, а самому Андрею тридцать два.

Но был ещё один человек в их вахте, о котором стоит упомянуть, поскольку в данной загадочной истории он сыграет далеко не последнюю роль. Фамилия его была Коржин, а по имени его называл только начальник экспедиции, и то весьма редко. Вечно замкнутый и молчаливый тип, бывший ихтиолог и егерь, он держался на расстоянии от основного коллектива, зачастую не выходя к общему столу, днями напролёт пропадая в тундре с Бадильоном, собакой станции. Если не выходил в тундру, то бродил по болотам, изучая местную флору и фауну, скорее, для удовольствия, нежели в научных целях. Он был старше Андрея на десять лет и был вторым по возрасту после Раевского, если не считать Павла Семёновича – куратора всех станций полуострова. Но тот обитал в Диксоне, и на территории станции «Таймыр» появлялся лишь наездами, когда раз в полгода отправлялся на вездеходе инспектировать остальные сейсмологические базы: «Стерлигова», «Челюскин» и «Полярная». Как раз вскоре Павел Семёнович с очередным объездом должен был заглянуть и сюда, поужинать, переночевать, выслушать жалобы с пожеланиями, и отбыть.

Андрей знал, что сегодня предстоит нелёгкий день.

Пора будить остальных. Через пару часов нагрянет начальство. Но…

Отчего же так смутно на душе?

********

– По-одъём! – заорал Андрей, прошествовав по коридору вдоль дверей, ведущих в отдельные комнаты его коллег. Совместно в одной комнате спали только девушки; у остальных были свои собственные уголки, не столь просторные, зато уютные и тёплые. Слева и справа по коридору было по три двери. Полочки с литературой, вазочки, переносные телевизоры и занавески на окнах дополняли нехитрый антураж жилого блока, сразу указывающие на то, что здесь приложили руки обе девушки.

– По-одъём! Скоро начальство нагрянет!

Открыв предпоследнюю дверь, он метнулся внутрь, сдёрнул одеяло и заорал в самое ухо своему младшему другу:

-- Ва-си-лёк! Скажи спасибо, что водой не обливаю, как ты меня на той неделе.

Витя вздохнул и потянулся.

– Вот и бабье лето пролетело – не заметили. Конец сентября, и уже снег на Таймыре.

Андрей тем временем распахивал шторки на окне, но в комнате стало не особенно светлее. Посмотрев на застланное небо, он сделал вывод:

– Июнь. Заполярная весна в разгаре. В июле и августе самое большее до десяти тепла, лето бжик! – и пролетело. Сентябрь, уже, пожалуйста – минус девять.