Старухи

Старухи

Вера Аркадьевна проводила взглядом сутулого мужичка, что перебегал двор и воровато оглядывался по сторонам.

— Ну, и чё дальше-то? Аркадьевна! Уснула чё-ли?

Интеллигентная старушка с пинчером на коленях встрепенулась и уставилась на соседку.

— Да ничего, забрала Севу и пошла домой.

Она погладила по голове черное толстое существо с глазами навыкате, сидевшее у нее на коленях.

— Севушка, иди погуляй, мальчик.

Вера Аркадьевна ссадила на землю старого пинчера. Тот недовольно стоял рядом на тонких дрожащих лапах и гулять не собирался. Если верить заверениям Веры Аркадьевны, Севе было целых двадцать девять лет. Но ей никто не верил – не живут собаки столько. Мало ли чего могла напутать старуха.

— Ты Магдалену Петровну не видела? Чегой-то не выходит уже второй день, — спросила Анисья Фоминична, а попросту баб Аниса.

— Уехала она, к сыну. Вечерком вернётся.

— А, хорошо. А то она мне банки обещала, под варенье, — Анисья Фоминична похлестала себя по полным ногам веточкой, отгоняя комаров.

—А ты все варишь и варишь своё варенье? Куда столько-то?

— Урожай у меня в огороде видела какой? Вот! Крыжовник просто загляденье! Грех же не закатать. В погреб опущу, зимой чай пить будем с вареньем, пирогами заедать, да в окошко смотреть!

Вера Аркадьевна заулыбалась.

— Ну да, хороший урожай, не спорю... О чем я сказать-то хотела?.. А! Сын-то у нашей Магдалены, ну красавец — глаз не отвести.

— Это да, чистая правда. Познакомить бы их с Валюшкой из седьмой квартиры. Да? Как думаешь? Вот пара бы была!

— Да уж! Валюша наша чудо, а не девушка. И медсестра в семье не помешает! И выслушает, и давление измерит. И собой хороша — пышная, сдобная! Не то, что эти девки нынешние, тараньки сухие. Тьху!

Придя к согласию в этом вопросе, старухи, довольные друг другом, вернулись к своим занятиям — Анисья Фоминична задремала, а Вера Аркадьевна развернула газету на странице с народными рецептами от всех болезней.

— Саня-я-я! — разнеслось по двору, — Санька! Домой!

Загрохотала железная дверь старого гаража, и через минуту оттуда выкатились желтые Жигули — соседи собирались на дачу. Старухи оживились, с интересом наблюдая за сборами. Через минуту багажник и заднее сидение были забиты домашним скарбом на все случаи жизни. Соседи везли на дачу любимого внука, который с чупа-чупсом во рту выглядывал в боковое окошко. Кот Тимофей на его руках испуганно таращился на старух — вот уж кто не хотел ехать на эти ваши дачи, да кто ж его спрашивал.

Духота стояла невероятная. Август гудел пчелами, разливался дурманящими ароматами разнотравья, грел солнцем так, что хотелось прикрыть глаза и просто млеть.

— Баб Аниса, ты Саньку не видела?

Анисья вздрогнула, просыпаясь. Веры Аркадьевны с Севой уже не было.

— Утром видела, в огороде у меня лазил, крыжовник рвал, шельмец, я его прогнала.

— Куда подевался чертенок? — мать устало оглянулась. — Уже четыре, а он не обедал еще.

Анисья Фоминична тяжело поднялась со скамейки и, переваливаясь с ноги на ногу, пошла домой. Пора пить чай.

***

Магдалена Петровна сидела на переднем сидении, пристегнутая ремнем безопасности, и судорожно сжимала на коленях потертую старомодную сумку.

— Господи, не гони так!

На повороте она вцепилась в ручку над окном. Опель, шурша по гравию, въехал во дворик ее старого трёхэтажного дома. И словно в другой мир попал. Неизвестно каким чудом, почти в самом центре мегаполиса, уцелел этот островок соцреализма. Потрескавшийся асфальт с проросшими в нем пучками травы, железные гулкие гаражи, деревянные покосившиеся двери подъездов, палисадники с сиренью и яблонями. Здесь всегда было тихо и уютно, теплыми вечерами трещали сверчки и самозабвенно пели неизвестно откуда взявшиеся соловьи.

Время от времени во дворе появлялись чиновники с озабоченными лицами. Их очень тревожила судьба живущих здесь людей, а вовсе не лакомый кусок земли под застройку. Когда они оглядывали старый дом, в глазах их отражались то торговые центры, то высотные элитные дома с подземными паркингами. Но дворику как-то удавалось выжить несмотря на старательную «заботу» со стороны власть имущих.

Но в последнее время к ним стал наведываться некий господин Петрушин В. Н., чиновник из мэрии. Старухи, которые раньше весело встречали подобных визитеров, напряглись. Он очень отличался от остальных: тучный, с одышкой, постоянно сжимал и разжимал бульдожью челюсть, сверля всех вокруг холодным серым взглядом. Увидев чужого, Сева Веры Аркадьевны спрыгнул с рук и, заливаясь визгливым лаем, метнулся к нему. Но тут же встал как вкопанный. Затем недоуменно оглянулся на хозяйку. Старухи переглянулись. Они вдруг почувствовали тревогу. Кажется с этим господином в старый дворик пришли неприятности.

Магдалена Петровна с трудом выбралась из машины, оправила платье и незаметно прошлась взглядом по окнам, все ли соседи видели. Немного материнского тщеславия, ничего особенного. Сын открыл багажник и достал тяжёлую сумку с гостинцами для матери. Подхватив старуху под руку, повёл к подъезду. Медсестра Валюша вздыхала, прячась за занавеской.

— Саня! Саня-я-я! — послышался из-за палисадника встревоженный голос отца мальчишки.

Магдалена Петровна оглянулась.

— Санька куда-то запропастился, — высунулась из окна первого этажа Анисья Фоминична. Уютно расположившись грудью на подоконнике, она разглядывала красавца-сына, прикидывая, как бы ладненько и незаметно сосватать ему Валюшку.

— Здравствуй, Аниса, — поздоровалась Магдалена. — Найдется, чертенок, заигрался где-нибудь.

Вообще-то, дети боялись Магдалену Петровну. И стихали, как только она появлялась во дворе. Статная, с жестким профилем когда-то красивого лица, сухая и неприветливая, всегда одетая в черное, она вызывала у детей жуткий интерес, смешанный со страхом. Кто-то из детей рассказывал, что по ночам баба Магда выходит на крышу, превращается в большую черную птицу и летает над городом, заглядывая в окна и пугая жильцов человечьим лицом. Вранье, конечно, но дети охотно верили.