Стилет с головой змеи

Предсказанный гость

   Когда я вышел от Лесковых, погода заметно испортилась, будто вымещая на мне и на случайных прохожих своё дурное настроение. С густо-серого неба падал мелкий липкий дождь. Надвинув котелок на брови и раскрыв зонтик, я бросился ловить извозчика. Мне не терпелось поделиться  с Измайловым свежими открытиями.
   Лев Николаевич ждал меня в гостиной. К моему удивлению, на нём была пунцовая шёлковая рубаха с пояском, чёрные штаны и высокие сапоги. Поймав мой недоумевающий взгляд, он улыбнулся: 
   - Люблю всё русское, и не стыжусь в этом признаться. А дома предпочитаю ходить в свободной одежде: и мне, и телу приятно. Так, что же: удалось вам выполнить мою просьбу?
   - Конечно, - самодовольно ответил я,  уже предвкушая похвалу, и приготовился сесть в кресло, но в последний момент прямо на сиденье бесшумно прыгнул Хералд, и, едва не упав, я вскочил на ноги. Кот  тут же свернулся клубком, чрезвычайно довольный тем, что изгнал чужака из любимого кресла. Я  смерил пушистого наглеца гневным взглядом, но он равнодушно зевнул в ответ.
   - Отчего ваш кот так  меня не любит?- возмущённо спросил я.
   - Ничего подобного, он просто вас испытывает. К сожалению, все мы через это прошли: и я, и слуги. Когда Хералд увидит, что вы дорожите им, он успокоится и примет вас, как нового члена семьи.  Знаете, - весело прибавил Измайлов, - порой мне кажется, что настоящий хозяин этого дома вовсе не я, а он.
Пока что вислоухое чудовище не вызывало  у меня решительно никаких тёплых чувств, и я с трудом выдавил из себя вежливую улыбку. Видя мое раздражение, Лев Николаевич примирительно сказал: 
   - Вы, должно быть, проголодались? Пойдемте в столовую, отведаем пирогов: наша добрая кудесница Арина превзошла саму себя.
   Я хотел было ответить, что уже пообедал у Лесковых, но вспомнив кухаркино мастерство, не смог устоять перед соблазном, и, разумеется, не пожалел. Когда б имел я дар Гомера, я б написал «Ариниаду»…

   В столовой, разрезая очередной кусок пирога, я победоносно взглянул на Измайлова:
   - Знаете, вы были правы: в холле мне удалось обнаружить повреждённое дерево.
   - Прекрасно… А в кабинете вы заметили что-нибудь подозрительное?
  - Нет, ничего особенного. Видел там погребальную урну, о которой вы рассказывали вчера, и попытался представить, как убийца открыл сейф.
   - И что же, удалось бы убийце дотянуться до замочной скважины?
   Я авторитетно заявил:
   - Мною лично поставлен следственный эксперимент, который подтвердил, что это невозможно.
   - Браво! Я же говорил, что из вас выйдет отличный детектив.  - Измайлов немного помолчал и задумчиво спросил:
   - А вещи в кабинете... Не показалось ли вам, что какая-то из них не на своём месте?
   - М-м-м. Да, нет… - отозвался я, запивая пироги крымским «Мускатом».
   - Подумайте хорошенько. Не торопитесь с ответом.
   Я зажмурился на мгновение, вызывая в памяти картину дядюшкиного кабинета.
   - Кровь и чернила со стола стёрли, сейф закрыли… Кинжал. - Там криво висел кинжал, но  это, наверное, не важно.
   -  Напротив, дорогой Михаил, это крайне важно, - возразил Измайлов. - Я ещё не знаю, что произошло, но любая деталь - частица картины убийства. Расскажите мне подробно всё, что произошло с вами сегодня после похорон.
   Сначала мне было трудновато восстановить в памяти события, но, благодаря арининым пирогам и трёхлетнему «Мускату», все подробности сами выскакивали ко мне на язык.
   - Великолепная память украшает мужчину, - сделал мне комплимент Измайлов.
Мне понравилось рассказывать о своих успехах:
   - Ещё я знаю, что ни Кати, ни Веригин сегодня не заходили к Лесковым. 
   Лев Николаевич довольно кивнул головой: 
   - Вы молодчина, Михаил, это действительно важная новость.
   - Отчего же вы не поручили мне её узнать? – поддразнил я его.
   - Надеялся на то, что вы сами догадаетесь. Ну, в крайнем случае, спросил бы у Кудасова.
   - Судя по последней встрече с Егором Федотычем, он не собирается делиться с нами добытыми сведениями.
   Лев Николаевич оперся подбородком на сложенные руки и задумчиво сказал: 
   - Я думаю, он скоро нанесет нам визит.
   - С чего вы взяли? – удивился я.
   - Видите ли, Кудасов - человек "публичного склада". Ему необходимы зрители, собеседники, сопереживатели. Если картина преступления так и не сложится, он, скорее всего, придёт спросить у меня совета или попросит поделиться последними новостями. Если же он достигнет каких-то успехов, он тоже заглянет к нам - похвастаться.
   Я хмыкнул:
   - Что-то мне в это слабо верится. А за домом Лесковых следят: напротив гулял агент.
   - Это хорошо,- отозвался мой друг.
   - Хорошо, что я заметил, или хорошо, что следят?
   Измайлов улыбнулся: 
   - Конечно, замечательно, что ваши глаза всё подмечают, но Кудасов тоже верно поступил. Вот только сомневаюсь: приставил ли он агентов к Кати и Веригину?
   - А зачем?- удивился я.
   - Вы ещё не поняли, зачем нужны филёры?
   Я не хотел сознаваться в своём полном неведении:
   - Ну-у. Немножко...
   - Хорошо, - мягко ответил Лев Николаевич, - я вам расскажу. Кудасов уверен, что убийца Ланге. Кто в доме может помогать Ланге, чтобы спрятать стилет?
   - Ирина! - ахнул я.
   - Вот именно: так думает Кудасов, и филёр следит за домом и за Ириной.  
   - Скажу откровенно, меня больше всего мучает вопрос: где сейчас находится украденный стилет? Мы установили, что его нет в доме.
   - Не совсем…
   - То есть, как -  «не совсем»? - я не понимал Измайлова. - Где ж он ещё может  быть?..
   Тот принялся перечислять:
   - В коллекции Веригина, за зелёными занавесками в доме Кати, в запечённом лебеде Амалии Борисовны…
   - Откуда вы знаете про зелёные занавески у Кати?.. А-а-а! - рассмеялся я. - Это шутка. Но в доме-то Лесковых его нет!
   - Не совсем, - продолжал крутить Измайлов. Он хотел ещё что-то добавить, но, к моей огромной досаде, в столовую вошёл Данила и с характерным южнорусским говором объявил:
   - Его высокоблагородие господин Кудасов прибыли.
   Мы переглянулись; Измайлов выразительно поднял бровь и с довольным видом кивнул Даниле:
   - Проси.
   Я успел сказать:
   - Вы — или волшебник, или фантастический везунчик!