Страх перед зверем

Глава 1

У каждого врача рано или поздно появляется свое личное кладбище. Так между собой по-черному шутят медики, и слагают пошлые анекдоты жестокие комики. Но не каждому дано понять, что вместе с мертвым телом, в каждую могилу врач, по каким-либо причинам допустивший это, или просто не сумевший стать выше творца в своем рвении помочь, кладет часть своей души и спокойного сна. Так когда-то произошло и со мной. Два года в интернатуре, три в хирургическом отделении и кажется я уже видела все: и смерть, и горькие крики родственников умерших, проклявших в минуту отчаяния жестокую жизнь и тебя, не сумевшую помочь в том числе. Но не всегда можно подготовиться к жестокой иронии судьбы.

Это дежурство не отличалось ничем от череды других. Бумажный стакан крепкого кофе из автомата в холле, ужасного вкуса если честно, но другого в нашей больнице просто не водилось, поэтому приходилось бороться с набегающим сном именно этой жижей неплохо приправленной кофеином.

Я потерла уставшие глаза и отодвинула от себя кипу совершенно бесполезных бумаг. Хотя чиновники, свято просиживающие свои лощеные брюки в дорогих креслах под струями свежего воздуха из кондиционера, считают совершенно по-другому.

Вот какого черта я должна проводить основную часть своего рабочего времени за этой писаниной. Большая половина медиков искренне ненавидит эту нескончаемую отчетность, и я не была исключением из большинства. Я рвалась помогать, спасать жизни, о чем мечтала с раннего детства. Вот только мне забыли рассказать, что мне придется писать мемуары про каждого больного, вырисовывая их жизни на дешевой бумаге бюджетной типографии, которую могла себе позволить городская больница.

- Ева Витальевна, - запыхавшись, ворвалась в ординаторскую тетя Надя – медсестра, проработавшая в приемном отделении всю свою сознательную жизнь, встретив здесь любовь всей своей жизни в лице нашего анестезиолога. Конечно, проводя на работе все свое свободное время, у нее просто не было шансов встретить кого-то вне стен медицинского цента. Поэтому медики и делятся на три группы: первые – долгое время счастливы в браке с половинками, которые готовы мириться с тем, что работа у супруга на первом месте; вторым повезло меньше, а может и наоборот, - обычный брак или уже трещавший по швам, возможно даже в разводе, но имеют любовницу, чаще всего кого-то из персонала; и третьи – самостоятельно поставившие крест на собственном счастье, пытаясь найти в его в помощи другим, позабыв о том, что за стенами больницы протекает настоящая жизнь.

И как бы я не пыталась доказывать себе, что где-то там меня ждет мой единственный, я медленно, но уверенно спешила пополнить ряды неудачников, отчаявшихся уже найти свое счастье. Если честно, я была сыта по горло своей первой попыткой построить большое и светлое будущее, имея теперь в арсенале бывшего мужа и деспотичную свекровь, которой не перестаю напоминать, что она теперь тоже находится в разряде бывших.

- Ну что там, теть Надя? – тяжело вздохнув, спросила я, понимая, что начало ее разговора ничем хорошим не мне сулило.

- Ева Витальевна, позвонила Самарина, сказала, что задержится на пару часов, просила вас задержаться на дежурстве.

- Твою ж налево, - зло выругалась я. – Отдохнула, называется.

Ленка, моя школьная подруга, давно пыталась переманить меня к себе в отделение, но близкое расположение моей предыдущей работы от дома, играло ключевую роль в моем выборе. Все изменилось после развода. Желание изменить всю свою жизнь взяло верх, и я оставила в прошлом не только иллюзию семейного счастья, но и совершенно неплохую работу в частной элитной клинике перебравшись в хирургическое отделение бюджетной больницы.

 Ленка в отличии от меня усиленно старалась устроить свою личную жизнь и сейчас проходила тяготы второго развода, но свято верила, что до тридцати она точно найдет свое истинное счастье. И наплевать, что ей уже двадцать девять с огромным хвостиком. Она была прирожденной оптимисткой, одной из тех у которых стакан всегда был полон и не переставая переливал через края.

Моя подружка появилась на работе, когда стрелка часов уже показывала полночь.

- Ну, и что у тебя в этот раз случилось, - заметив подозрительно довольную улыбку на лице подруги.

- Ой, Евка, мы помирились с моим медвежонком. Представляешь, он просто приревновал меня, поэтому и вел себя, как идиот последнее время.

- Постой, я правильно понимаю, пока я тут вкалывала шестнадцать часов подряд, ты там мирилась, - я показа кавычки в воздухе, явно намекая, на то, каким образом происходило примирение.

- Ну не дуйся, я обязательно подстрахую тебя. Ну, Евочка, - Ленка надула свои губки и заморгала пушистыми ресницами, ожидая моего прощения.

- Отлично, поменяешься со мной дежурством, когда меня поставят с Рыжовым.

- Ты бы дала ему шанс. Мужик просто сохнет по тебе.

- Ага, и именно поэтому трахает свою медсестру на ночных дежурствах.

- Так он же здоровый мужик, а ты до сих пор ему отказываешь. Ему что держать целибат, пока ты не снизойдешь до него и дашь зеленый свет?

Я лишь закатила глаза на очередную попытку Ленки устроить мою личную жизнь, и пошла собираться домой.

Усталость последних дней давала о себе знать и прежде чем, завести машину, я открыла окна, надеясь, что прохладный ночной воздух, не позволит мне заснуть за рулем. Я всегда любила ночную езду. Еще тогда, когда получила свои права, отец заявил мне, что хороший водитель должен быть на одной волне с машиной, чувствовать ее, словно живую. Тогда мне эти слова казались глупостью, ведь на права я пошла сдавать, поддавшись ажиотажу среди одногруппников, еще на первом курсе. И ездить поначалу решила по ночам, когда в городе мало машин, боясь нескончаемых пробок. Вот тогда и вспыхнула моя любовь к железной подружке, подаренной отцом на совершеннолетие. Чувство бескрайней свободы, когда ты летишь по ночной трассе, местами освещаемой одинокими фонарными столбами, нельзя было не полюбить. Мой любимый Ситроен со мной уже десять лет и до сих пор ни разу не подводил меня.