Страна по Ту Сторону Гор

Страна по Ту Сторону Гор

  Я родился и вырос в одной из тех небольших деревушек близ Тулузы, которых жители больших столиц обычно не замечают вообще, хотя для них и сама Тулуза - та еще деревня. Мое детство прошло на задворках Франции, в соленом воздухе Средиземного моря, под серо-голубым небом, которое перечерчивали наискось ряды пиренейских гор.

   Мой отец, Франсуа Соммей, работал журналистом, писал заметки сразу в несколько местных журналов, дружил со всеми в округе, от полицейских до разносчиков писем, и был самым лучшим отцом и другом для одиннадцатилетнего мальчишки, коим я в те времена и являлся. Я был ужасно строптивым и трудным ребенком, уже обладавшим своим особым, сложившимся взглядом на мир, и весьма жестоким сердцем. Вместе с другими мальчишками мы ставили капканы на лис, ловили рыбу просто для удовольствия, и смотрели, как она барахтается в траве, мучили жаб и птичек, кидались камнями в бродячих собак, и пребывали от этого в восторге. Отец не уставал отчитывать меня за это. В дни, когда ему приходилось меня ругать, он ходил мрачный и расстроенный, у него не получалось писать статьи, и он говорил, что я зря расстраиваю маму. А маму я не расстраивал, я был в этом уверен. Моя мама никогда не расстраивалась и не плакала. Ее звали Сабрина Соммей, она была жесткой и уверенной в себе женщиной, работала в Тулузе в редакции газеты наборщицей текстов, держала в кулаке все домашнее хозяйство, а так же меня и папу. Я ее уважал и боялся. Вот если меня начинала ругать она, тогда я извинялся и даже пытался что-то изменить в своем поведении, правда, по большей части, безуспешно. А над папой я в душе посмеивался. Он же был моим лучшим другом! А я считал, что друзей нельзя воспитывать, надо быть одной командой! Впрочем, в хорошие дни папа ходил со мной по лесам и к реке, на машине возил меня в старые рыцарские крепости, и рассказывал истории. Историй он знал великое множество, вычитывал их из старинных книг или выслушивал из уст старожилов. Правда, самую любимую мою историю он сочинил сам. Однажды мы всей семьей ездили к морю, мне было лет восемь, и море было очень холодным. Средиземное море вообще очень холодное, но тогда я очень расстроился и спросил:

   - Пап, а море бывает теплым?

   Помню, как рассмеялась тогда мама. Она бродила по каменистому пляжу в красном летнем платье, и искала плоскую гальку. Мы с ней любили запускать гальку по спокойному морю в безветренные дни. Мне нравилось смотреть, как камешек ударяется о воду, оставляя за собой круги - раз, другой, третий, иногда получалось даже четыре! - а потом тонет... Так вот, я спросил у папы про холодное море, а он ответил, что бывает. И рассказал сказку, которую, как я потом понял, сочинил на ходу.

   - Есть одна страна, я называю ее Страна По Ту Сторону Гор, - рассказывал он, усадив меня к себе на колени, - Там живут люди, темные, точно ночь, с глазами черными и пылающими, как угли, с волосами цвета вороного крыла. Они всегда танцуют дикарские танцы, и поют дикие песни громкими голосами. У них в волосах цветы и ленты, их мужчины сильны, а женщины прекрасны. Они живут в долине, наполненной жарким солнцем, пьют сладкое вино и едят свежие фрукты, наполненные жаром дня и огнем ночи. А море, ластящееся к их ногам, такое синее, словно в нем отражается чистейшее небо, и такое яркое, что можно ослепнуть, залюбовавшись им. Оно всегда теплое, даже ночью, оно впитывает в себя весь жар солнца, чтобы ночью греть замерзшие тела и успокаивать разгоряченные, и солнце из-за этого садится на горы усталое и измотанное, и приходит к нам лишь бледным отражением себя. Поэтому наше, французское море никогда не прогревается до дна, и у нас бывают заморозки, и очень ветрено и прохладно. Но если ты когда-нибудь приедешь в Страну По Ту Сторону Гор, то обязательно встань на песок, сними ботинки, и подойди к морю босиком. Посмотри в даль и вспомни меня, даже если меня в тот момент не будет рядом. И Самое Теплое Море всегда тебя согреет, утешит и развеселит.

   - А когда мы поедем в эту страну, пап? - спросил я.

   - Скоро, малыш, - он со смехом щелкнул меня по носу, - очень скоро, обещаю тебе.

   Но скоро мы туда не поехали. И вообще не поехали. Потому что отец был вечно занят работой, и, чем старше я становился, тем реже мы куда-то выбирались. Я постоянно ездил на велосипеде в Тулузу, чтобы пообедать с матерью, а отец в основном работал дома, в своем кабинете или в саду. Каждый раз, стоило мне завести разговор про Страну По Ту Сторону Гор он грустнел, строжел и переводил тему. Он был погружен в свою работу настолько, что отдалялся от нас с матерью. Мать все больше времени проводила в Тулузе, а не дома, я без цели шлялся по деревне или по городу, и все время думал о том, что возьму и сбегу. Куда-нибудь. Например, в Страну По Ту Сторону Гор. А папа тогда опомнится и приедет за мной, и вот тогда начнется веселье. Я стал совсем одичалым, не хотел общаться со сверстниками, и много читал книжек, но в них постоянно отцы гуляли с детьми, и я только сильнее расстраивался. К моменту моего одиннадцатого дня рождения ровным счетом ничего не изменилось.

   За исключением того, что в нашем доме появился Торнхильд. Он был очень высоким, скупым на эмоции, молчаливым и жестким человеком. Он носил светлые волосы до плеч, а глаза у него были похожи на два кусочка льда, прозрачные и очень светлые, с четко очерченными зрачками. На ладонях были мозоли от руля, на шее - цепочка с незнакомым мне знаком, а в ухо вставлена двойная сережка с цепочкой. Я помню все так хорошо, потому что очень внимательно разглядывал его при знакомстве. Он явно не был французом, но говорил хорошо, хотя и слишком, на мой взгляд, правильно. Здесь, в глубинке, никто не говорит так, как в Париже, но иностранцу можно это простить. Хотя Торнхильду мне ничего не захотелось прощать - ни его выговор, ни странное, трудно выговариваемое имя, о которое так просто было сломать язык, ни странную внешность, ни кожаную одежду, даже хромированный мотоцикл его мне не понравился. Словом, я невзлюбил его сразу, каким-то внутренним, интуитивным чувством поняв, что в мой детский мир этот человек принесет одни проблемы.