Странное утро

Странное утро

Над озером клубился туман, но мне это не мешало все прекрасно видеть. Я знал, куда я иду и зачем. Легкий плеск воды, тихое шуршание в кустах, рыхлая земля под ногами. Я босой и уставший, упрямо иду к цели. Она там – впереди, за озером. Вот обойду его и … и будет все хорошо! 
     Мизинец на ноге полыхнул внезапной болью – я не заметил в тумане какой-то металлический прут. Высокий и очень длинный. Я решил его обойти, но споткнулся о его родственника и растянулся в траве. Голова гудела, как колокол, видимо от удара, тела я почти не чувствовал, а по глазам неожиданно резанула яркая вспышка – впереди кто-то включил фонарь. 
     Свет приближался, становясь все более пронзительным, пока, наконец, не превратился в фары несущегося на меня локомотива. Я попытался встать, но ноги не слушались. Я скользил в траве, пытаясь хотя бы уползти, но не успевал и этого. В бессильной злобе я заорал, что-то нецензурное и… проснулся.

     Я лежал в своей кровати, а в окно нещадно палило солнце. Бросил взгляд на часы – почти полдень. Ничего себе! Вот что значит – бурная ночь. Голова и правда гудела, от выпитого накануне, меня подташнивало, страшно хотелось курить. Еще сильнее хотелось спать – я лег, кажется, только в шесть утра.
     Так. Восстанавливаем вчерашний вечер. Пить я начал еще дома - с Антохой на пару. Потом был клуб и какие-то девчонки. Коктейли, водка, виски, коктейли с водкой, коктейли с виски, и даже из виски с водкой. 
     Здесь воспоминания пришлось прервать, потому что организм не вынес такого количества восстановленной памяти, и я поспешил в туалет. Потом умылся, принципиально не смотря в зеркало на свою помятую рожу и прошоркал на кухню.
     Да! Рассол! Лучшее изобретение человечества! Я без сожалений оставил огурцы на «сухом пайке» и плюхнулся на табурет.
     Картинки в памяти напоминали сломанный калейдоскоп, причем с половиной потерянных фрагментов. Плевать! Пойдем привычным путем – будем отвлекать организм от похмелья работой. Только вот к рассольчику надо бы еще таблеток добавить, чтобы наверняка.
     Пару часов спустя я, почти живой, сидел перед ноутбуком. И тут меня ждал главный сюрприз. Я, может и не помнил, половину сегодняшней ночи, но вот то, что я вчера писал, я знал совершенно точно. И что именно я писал – тоже.
     Но в ноуте, на месте вчерашнего «шедевра» было совсем другое…

     «... Лунный свет мягко очерчивал овал её лица, слегка серебря кожу. Светлые волосы, струившиеся по спине, только добавляли сходства с русалкой или нимфой. Настя казалась нереальной, недосягаемой и такой прекрасной, что не хватало слов. 
     Максим стоял, молча любуясь ею. Здесь – на пляже, в лунной дорожке, девушка казалась ему почти призраком. Он боялся пошевелиться, чтобы мираж не растаял.
     Вдруг она повернула голову и посмотрела прямо на него. На красивом лице промелькнуло удивление, но совсем не было страха. Через секунду она узнала его, и улыбнулась.
     - Простите, что побеспокоил Вас, – Макс подплыл ближе. – Я не хотел Вас напугать. Просто Вы так прекрасны… »

     Что за чушь!?! Что это за сопли?!? Кто это писал?! Да я эту ахинею даже дочитать не в состоянии – только по диагонали. Так, романтика, комплименты, свечи, подарки, свидания. Прогулки под луной и легкие, нежные поцелуи. Бред. 
     Так, Макс, соберись. И вспомни – кого ты вчера посвятил в то, что ты писатель и даже позволил сесть за свой ноутбук? И где следы бешеного секса с мулаткой, азиаткой и близняшками, которым (и только им!) тебя смогли соблазнить на такую жертву?
     Следов соития не было. Нафантазированных девушек в квартире - тоже. А вот память, зараза такая, услужливо протерла одно из стеклышек моего калейдоскопа, и я вспомнил, как придя домой (один, блин!) сел за ноутбук. В порыве самоубийственного, пьяного вдохновения, не иначе.
     Ладно. Раз эту чушь написал я, то можно, с чистой совестью её удалить. У меня в произведении нет никакой романтики. У меня эту девку знают все и никто не считает её ни красивой, ни светлой, разве что недорогой.
     Я нажал «выделить все» и потянулся к кнопке «delete». Замер на мгновенье. Так значит, у тебя была романтика, да? Поцелуйчики под луной, цветочки и прогулочки? Ну, будет тебе сейчас романтика!
     Я отменил выделение текста и начал печатать, со злостью ударяя по клавиатуре.

     «...     
     - Это был прекрасный вечер. Спасибо, за приглашение, Макс, - Настя тепло улыбнулась.
     - Погоди, дорогая, тебя еще ждет феерическая ночь!
     - Что?
     - Ночь, говорю, феерическая. Ты её на всю жизнь запомнишь.
     - Макс, ты в порядке?
     - Теперь да!
     Он подошел к удивленной девушке и жадно поцеловал. Первые несколько секунд она никак не реагировала, но потом, чувствуя, как первые искорки желания побежали по венам, ответила его губам. Макс ей нравился, он был такой нежный и чуткий, в отличии от её клиентов, что Настя давно представляла их вместе. Представляла его легкие поцелуи, может даже робость, и сердце сладко щемило от предвкушения.
     В реальности мужчина грубо схватил её за грудь, сжал, особо не церемонясь, словно оказывая услугу, быстро провел языком по шее и снова впился в губы. Он не был ни нежным, ни робким. Грубый, злой, напористый. Словно она была для него… вещью.
     Настя очнулась и стала отталкивать его от себя.
     - Макс, прекрати, что ты делаешь?
     - Собираюсь получить удовольствие.
     - Получить? Я думала, что…
     - Что ты думала? Что я не знаю кто ты? Знаю, милая. И цену твою знаю. Так что, сделай одолжение, не корчи из себя невинность.
     Говоря это он посмотрел её прямо в глаза, в которых, кроме слез, уже светилась похоть. ...»

     - Что ты делаешь?
     Я аж подпрыгнул в кресле, повернулся, рядом стояла она – прекрасная и печальная Настя.
     Так, когда я садился писать, у меня в квартире никого не было – я все проверил, еще на стадии подозрений вмешательства в мой текст. Войти она не могла, я бы услышал. Значит глюк. Приплыли.
     Я решил, что лучший способ избавиться от глюка, это его игнорировать. Отвернулся к монитору и потянулся к клавиатуре.
     - Не делай этого! 
     Молчи, просто молчи.
     - Ты ведь не хочешь этого на самом деле?
     - Да ну, - не выдержал я. – Это мой текст тебе об этом говорит?
     - Это твоя злость в тебе говорит. Ты пишешь не то, что хочешь. Что действительно хочешь.
     - Чушь! Я пишу, что я хочу. И сейчас, вот увидишь, я продолжу. И ты мне не указ! Спорим?
     Настя печально покачала головой.
     - Тебе нужен психолог. Ты не справляешься один.
     - Ох ты, смотрите о чем заговорила! А почему я один, не напомнишь?
     - Макс…
     - Потому что ты меня бросила! Кинула! Предала! 
     - Макс…
     - Не смей меня так называть! Таким нежным голосом, который был только у тебя! И не смотри на меня своими бездонными озерами! Я знаю, какая ты на самом деле! Знаю!!!
     - Тебе нужна помощь.
     - Помощь? – я расхохотался. Кровь ядовитым облаком ударила в голову, и я вскочил. Попытался схватить её. Пальцы мазнули по воздуху. Ах, да, это же мой глюк. Девушка из книги. 
     - Чья помощь? Твоя? А ты кто вообще такая? Я тебя выдумал!! Выдумал! Ты просто бумажная героиня, которая не имеет права голоса! И я буду делать с тобой все, что я захочу.
     Я резко развернулся. Плюхнулся в кресло, твердо намереваясь продолжить начатое.
     - Я люблю тебя.
     Я замер. Глюк, Глюк! Глю-ю-ю-ю-юк!!!!
     - Макс, я люблю тебя. И я тебя не виню, правда.
     Я сделал глубокий вдох, собираясь заорать так, что бы её разорвало звуковой волной, и она оставила бы меня в покое…
     - Прости, что тебе приходиться проходить через это, - она взяла меня за подбородок, повернула голову к себе. Я ошалело посмотрел в её глаза – там были слезы. И нежность. И любовь. И чистота.
     Настя мягко коснулась моих губ с легком поцелуе. Я чувствовал её прикосновение, Господи! Поддавшись эмоциям и сумасшедшей надежде, я попытался её обнять… И обнаружил, что она уже стоит у окна.
     - Не уходи, - сдался я. – Я скучаю по тебе так, что дышать не могу. И засыпаю, только если напьюсь до беспамятства. И даже тогда не смотрю на других баб. Я хочу быть с тобой…
     - Тогда почему ты не приходишь ко мне?
     - Ты знаешь.
     - Знаю. Но ты не должен себя винить. Это я была тогда за рулем. И это я не рассчитала скорость…
     - Если бы я тогда не был пьян. Если бы не приревновал тебя к тому придурку. Ты была бы спокойнее. Ты всегда аккуратно водила…
     Слова давались с трудом. В горле стоял тугой комок, а слезы я даже не пытался сдерживать.
     - Прости меня! – вырвалось отчаяние.
     - Я не сержусь, правда. И я тоже скучаю, любимый. Очень скучаю. Но я не могу тебе помочь. 
     Мы молчали глядя друг на друга. В моей голове проносились кадры из прошлой жизни. Тысячелетия назад была встреча, вспыхнувшее чувство, свадьба, медовый месяц на берегу океана, счастливая жизнь. Пока все это не закончилось громким и страшным ударом деформирующегося металла, сминающего человеческие тела, сжимающего их... убивающего.
     - Это я должен был быть за рулем. И это я должен был...
     - Не говори так, - она снова была рядом. Положила ладонь мне на губы, но на этот раз прикосновения я не почувствовал.
     - Тебя нет. Ты просто…
     - Я в твоем сердце, но ты не хочешь этого признавать. Ты любишь меня?
     - Я … - я не мог произнести эти слова. – Ты же знаешь.
     - Ты любишь меня?
     Бесконечная пытка. Слова рвались из меня, вместе с отчаянным желанием быть рядом с ней, но на полпути замирали тугим клубком, где-то в горле, причиняя нестерпимую боль.
     - Макс?
     - Да, - скорее прохрипел я. - Я люблю тебя.
     - Тогда, ради меня и всего что между нами было, пожалуйста, постарайся… 
     Она не договорила, словно и ей тоже было больно.
     - Здесь ничего нет, Макс, - Настя снова была у окна, в глазах уже не было ничего кроме печали. – Ничего. И мы здесь уже не будем вместе.
     Я смотрел на неё – единственную женщину, которую я любил и не хотел верить.
     - Макс, обещай мне, что пойдешь к психологу?
     Она подошла, положила свои прекрасные руки мне на плечи, а я привычно утонул в её глазах. В такие моменты, и её об этом было прекрасно известно, я готов был пообещать ей все, что угодно.
     - Обещаю, - прошептал я, - завтра.
     - Спасибо. Я люблю тебя, Макс. Ты – лучшее, что было в моей жизни
     Она неощутимо прикоснулась к моим губам. И исчезла.
     Я рухнул в кресло. Долго сидел, пытаясь справиться с эмоциями и воспоминаниями. Потом дрожащими руками выделил все, что только что написал, и уверенно нажал "delete".