Странные миниатюры. Первый сборник

Пробел

– Возможно, ты и прав, – продолжал мой друг, – но я не собираюсь верить в того, кого не видел. Религия отжила свое. Все эти божества... Прошу тебя, Мёртра, давай окончим разговор на приятной ноте. Как твой щенок, быстро обучается?

Моя слабость – потакать желаниям других людей. Ради дружбы готов я угодить. Хотя и была затронута близкая моему разуму тема, я в состоянии остановить себя. Но... Пожалуй, еще один довод:

– Все споры обычно заканчиваются так, если спорят об этом.

– Мёртра...

– Дядя, позвольте еще одно. Как можно верить или не верить в того, о ком ничего неизвестно; о чем ничего не известно?

– Вот именно, мой друг. Мы не знаем...

– С чем имеем дело, знать и не следует. Область осознания присутствия наблюдателя противоположна области принятия решений. Но такое существует! Разве что в неразвитом виде. Понимаете, дядя, мы говорим о серьезных вещах – в этом наша слабость и есть.

Дядя всегда поражался гибкости моего мышления, взамен я поражался его закоренелому сознанию. Этот человек в молодости работал, в старости – сейчас – ведет спокойную жизнь, наслаждается досугом. Его воспоминание о молодости, достойной со всех патриотических ее сторон, укрощало мою решительность. Я искал ту брешь, через которую смогу представить доказательство существования Бога. Но дядя, похоже, не хотел принимать правду за правду. Я понимаю его. Понимаю, как он смотрит на мой игностический подход (хотя в душе я чувствую, что горю полноценной верой в Бога).

Если рассудить: со стороны выглядит, будто я хочу втюхать материалисту некую чушь. Аха-ха... Я лишь допускаю, а не отнекиваюсь. Позволяю существовать предположению, а не направляю факты через линзу тотальной критики. В мире все относительно, чему учила меня в детстве энциклопедия. Если чего-то нет в одном месте, оно может быть в другом. Более того, облобызанная, но неразвинченная умами бесконечность дает мне шанс. Бог существует!

– Бога нет, – потянувшись за кружкой, медленно изрек дядя. – И как ты умудрился в светлый ум свой впустить черва? Молодежь твоего возраста, вижу, не шибко-то верит. Почему же ты?..

– Не хотелось заинтересовывать вас, дядя, но ведь вы начали тему. Давайте на чистоту: мы все обо всем знаем. Не требуются нам пояснители. Но, даже зная, ощущать мы можем по-разному. Вы ощущаете, что Бога нет – я же, что он есть. И я, по правде говоря, вижу результат его действий, после того, как помолюсь.

– Так ты еще и молишься? – Дядя недовольно цокнул. – Экая глупость. Совсем тронулся человек.

– Дядя...

– Поживи с мое, а до – не смей мне о Боге говорить! – разразился.

Причудилось мне, будто это бес выкрикнул из моего несчастного дяди. А может это я ненормальный, верю во всякую чушь? Войны, катаклизмы, болезни, нехватка денег... Где ты, господь? Так ли ты добр, как повествуют о тебе верующие бабки? Постойте... Никто не говорил никогда, что Бог добр. Более того, высшее существо могло бы чинить все по своему усмотрению. Но, согласно детерминизму, все предопределено изначально. Стало быть, и бесконечность предопределена? Иногда по поводу этого возникают сомнения.

Все никак я не определюсь. Вера, которой кормили меня в детстве; атеизм, подхваченный в общественных кругах; агностицизм, как поиск золотой середины; да и желание отгородиться от вопроса вовсе – в поисках самого удобного проходил мой путь. Не скрою, чувствую, рассудок и впрямь пошатнулся. И извлечь получилось крайне мало. С одной стороны я недоволен результатом. Но с философской стороны... Боже, как же глупо судят о самой философии! Плоские в суждениях о ней, как о неудачнице, трактуют! Не разумеют ее потенциала! Как грустное следствие того, что оружие в руках дикаря не найдет своего предназначения.

Кто будет тем свидетелем чудес, не явленных человечеству, не запечатленных человечеством? Не понимают люди, ни что есть Бог, ни что есть философия. Насчет философии я и сам затрудняюсь, но чувствовать жизнь внутри себя не перестаю. Я убежден: нравственный закон существует наяву.

«Было ли диво лишь на бумаге, для сдерживания общей агрессии, или вправду существует?»

– Ай, что толку спорить. – Дядя встал из-за стола, оделся. – Если для тебя существует Бог – значит, для тебя существует. Если для меня его нет – для меня его нет. Мне пора.
Для познания чего-либо человек изучает, анализирует, дробит. Наука применима как к деталям, окружающим человека, так и к человеку, рассматриваемому в качестве деталей. О высшем существе мало что известно. Лишь мнимые его слова, коим половина отказывается верить.

Но если и впрямь в бесконечном мире, частью которого есть наша вселенная, существует высшее существо, оно вольно само устанавливать правила. И не факт, что мышление его ограничено логикой.
Естественно, изначально могло быть предопределено детерминизмом и его поведение, только нисколько это бы не помешало – высшее существо может само предопределить детерминизм.

Я проводил дядю до перекрестка. Было темно на улице. Обратную дорогу мне скрасил теплый зефир, колышущий волосы, да петрикор, навевающий воспоминания.

Я остановился возле фонаря.

– Мёртра, вы слишком много думаете, – сказал мне кто-то из-за спины.

Я обернулся – никого.

В глубине подсознание послало сознанию моему картину некого причудливого пространства, где объекты при отдалении от глаз становятся не меньше, как в нашем мире, а больше. Я заключил мгновенно, светочувствительный орган воспринимает извне, а не «от». Далее заключил: такое пространство должно быть мало и существовать в связи с другим «изогнутым». Глаз существа, которым наблюдаю странный куб, уносящийся, как диктует ощущение, но при этом увеличивающийся в размерах, будоражит мое приземленное восприятие. Глаз настолько огромен, что охватывает все пространство, облепляет его. Но из-за парадоксально сильной гравитации я могу узреть отдаляющийся и увеличивающийся объект. Объект, желающий попасть в лунку, как в бильярде...