Страсти в казённом доме

Глава 1

В словаре Ожегова и Шведова слово альтруизм растолковывается так – «Готовность бескорыстно действовать на пользу другим, не считаясь со своими интересами». Не правда ли, звучит как клинический диагноз?

До начала августа месяца я не подозревала, что страдаю альтруизмом. Кое-какие симптомы, конечно, проявлялись и до этого, но болезнь можно было назвать вялотекущей. Например, я могла, не задумываясь, выйти из дома в два часа ночи, чтобы проводить подругу, которая боялась идти по темноте, а еще больше боялась, что ее шарахнут по голове в собственном подъезде и (О, ужас!) изнасилуют. И это при том, что она вступала в интимные связи с незнакомыми или малознакомыми мужчинами не реже четырех раз в месяц. Почему-то ни ей ни мне даже в голову не приходило, что все то же самое может произойти со мной, когда я возвращаюсь домой уже одна.

Или вот еще - болезненно реагируя на мнение окружающих о себе, я, тем не менее, по просьбе другой своей подруги, шла и стреляла для нее сигаретку, потому что, цитирую: «Все знают, что ты не куришь, а я еще маме не говорила». И это в ее полных тридцать лет!

При наличии таких фактов в моей биографии я отнюдь не была бесхарактерной или забитой. Наоборот, я всегда находилась в центре событий, умела правильно оценить ситуацию и дать неглупый совет, которому смело можно было последовать. В это лето у меня появилась возможность дать дельный совет самой себе.

В начале июня я вдруг ощутила страстное желание взять у соседа велосипед и прокатиться на нем до берега Волги. Субботний день выдался на редкость приятным, никаких катаклизмов в виде позднего снега или ранней изнуряющей жары не предвиделось и я энергично крутила педали.

Реку я люблю с детства. По моему твердому убеждению, мы с ней совпадаем энергетически. Я, по крайней мере, от нее подзаряжаюсь.

Выехав на песчаный берег, я прислонила велосипед к старому облупившемуся бакену, на треть вросшему в песок, и медленно пошла вдоль кромки воды по направлению к огромному ивовому кусту. Обходить его пришлось по песку и, когда я это сделала, моим глазам предстал сначала большой запыленный джип, стоящий на склоне берега и напоминающий заброшенный танк на полигоне, а потом возле куста я увидела хозяина джипа в очень странном прикиде.

Это был мужчина лет тридцати с коротко подстриженными черными волосами в приличном костюме, белой рубашке с галстуком, но в болотных сапогах и с длинным спиннингом в руках. Мы оба ошалело уставились друг на друга и стояли так до тех пор, пока он не сказал, смущенно улыбнувшись.

- Совещание еще только через три часа, вот я и решил пока пошвырять.

- Понятно, – кивнула я и уставилась на удилище в его руке.

Сказать, что оно мне понравилось, значит не сказать ничего. Пробковая рукоять плавно и изящно переходила в длинный, поразительно гибкий хлыст. На конце он изгибался дугой под весом небольшой сверкающей на солнце блесны. Вещь была явно дорогая и явно импортная. Я настолько увлеклась созерцанием, что вздрогнула, когда мужчина обратился ко мне.

- Хотите бросить?

Другую женщину такое предположение, по меньшей мере, удивило бы, но только не меня. Под чутким руководством отца я научилась обращаться со спиннингом еще лет пятнадцать назад. Однажды я даже поймала двухкилограмовую щуку и сама вытащила ее на берег. Фотография в обнимку с этой рыбиной хранится в моем альбоме. Поэтому я безотчетно протянула руку и взяла предложенный спиннинг. Ощущение, которое я испытала, было сродни восторгу. Удилище оказалось таким легким, что, если бы не катушка и блесна, оно, наверное, улетело бы от самого слабого дуновения ветра.

Мужчина с интересом наблюдал за мной и я решила не ударить в грязь лицом. Уж что-что, а опасности подцепить себя или его на блесну не было, моего мастерства на это хватало. Конструкция катушки была мне в принципе знакома и я уверенно отвела удерживающую скобку, прижала пальцем леску, замахнулась и резко послала блесну подальше от берега. Такого дальнего заброса у меня не получалось даже в лучшие времена, но я справедливо отнесла это на счет великолепного удилища. Дождавшись, когда блесна упадет в воду, я почти сразу начала сматывать леску. Берег был незнакомый, могли попасться затопленные коряги, поэтому я вела блесну ближе к поверхности воды. Чудес не бывает и я, конечно, никого не поймала, как мне тогда показалось. Но впоследствии выяснилось, что тот единственный заброс принес мне добычу в виде законного супруга.

Узнав, что элегантного рыбака в болотных сапогах зовут Владиславом и не скрыв от него, что мое имя – Ольга, я неожиданно для себя приняла его приглашение пообедать.
 

Иметь богатого мужа, бесспорно, очень приятно, но, когда тебе под тридцать, а мужа нет никакого, то богатого поклонника иметь приятнее вдвойне. А богатый поклонник, стремительно перетекающий из этого статуса в статус жениха – это что-то! Жаль, что период ухаживания в нашем случае был так короток. Через месяц я дала себе тот самый мудрый совет - принять предложение Владислава о замужестве.
 

Да, в свои двадцать восемь лет я вдруг обрела любимого человека – умного, приятного, доброго и, как я уже говорила, весьма небедного. Все произошло так быстро, что мои друзья и знакомые до сих пор продолжают обсуждать нашу свадьбу, а родители никак не придут в себя от того, что внезапно остались одни в трехкомнатной квартире, которую они мысленно уже давно превратили в коммуналку, предполагая, что если я когда и выйду замуж, то мой избранник непременно окажется без собственного жилья.

На август мы с Владом наметили свадебное путешествие и даже уже купили билеты на самолет. Отпуск решено было провести в Ташкенте. Громко сказано – отпуск, но две недели Влад на поездку выкроил. Его фирма занималась ценными бумагами. Что это такое, для меня до сих пор абсолютная загадка. Не потому, что муж скрывает от меня информацию о своей деятельности, а потому, что я совершенно не способна понять как из типографских отпечатанных листков бумаги можно сделать полноценные деньги.