Струна надежды

Струна надежды

Настоятельно рекомендуется читать под данное произведение “STRING OF FAITH Pure dramatic - Trailer Music Empire”

Это история про одного музыканта, что вопреки своего статуса и ценностей, никогда не смотрел на человека свысока. А вы бы так смогли?

Война никого не щадит. В это неспокойное время, когда аристократы пили вино, а простолюд держал в руках инструменты грубого труда, за каждым углом могло произойти несчастное происшествие. Никто не был застрахован получить стальную пулю в лоб под гром мушкета, оставляя за собой клуб порохового дыма. Если в больших городах еще присутствовало какое-то правосудие, в момент, когда высшая знать успевала лишь спорить друг с другом, деля людей и земли в качестве ресурса, сам народ успевал лишь выживать, пока сильные пользовались развязанными руками, засучив их, обогащаясь за счёт страданий. Скверное время.

Анхоп был одним из таких городков. Не славился торговыми путями, не был возвышен в сельскохозяйственной сфере или же архитектурой. Узкие улицы, будто паутина расходились, гранича с двухэтажными коттеджами, не имея просвета друг с другом. Всю эту связь же объединяли пара широких главных улиц, рассчитанных на большее количество повозок, чем сколько проезжало на самом деле. Такие города никто не брал в сильный расчёт, как и его общее благополучие, давая даже самым невзрачным богачам творить свои личные расправы.

- Дядя Генри, а что сегодня на обед? - с неподдельным вниманием интересовалась маленькая девочка, сидя на деревянном стуле перед обеденным столом. В её маленьких ручках лежала чуть потрёпанная тряпичная кукла, платье которой всё никак не хотело ложиться так, как того пожелала маленькая владелица.

Перед кухонной плитой же стоял довольно опрятный, молодой человек с утончённой улыбкой. Казалось, будто мать природа совсем запуталась при рождении такого человека, даровав ему неестественно насыщенный цвет губ, за что его частенько упрекали коллеги. Хорошая осанка и чистая одежда сразу выявляла его аристократичный статус, хотя на деле, в его сердце не было ни капли возвышения, да и большого города ему не удосужилось лицезреть собственными глазами, всё от проезжих.

- Запеченная курица для послушного ребенка, - как только еда была вытащена из печи, по кухни тут же разошелся приятный мясной аромат, заставляя маленькую девочку и вовсе уставиться на диво дивное, - Ешь на здоровье, Милли.

- Ура! - тут же вскрикнула Милли, роняя куклу на деревянный пол, лишь бы поскорее освободить руки и приняться за обед, но чуть суровый взор Генри заставил ту замешкаться в легком смущении и с осторожным кашлем поднять куклу с пола, отряхнув ту и положив на соседний стул, после убегая мыть руки, хватая краем глаза одобрительную улыбку.

Милли была из небогатой семьи, как её отец, что каждый день зарабатывал тяжелым трудом для благополучия дочери, так и покойная мать. Вечная война за превосходство не давало покоя никому. Кого-то это успешно обходило стороной, а кто-то лишался дорогих ему людей. К счастью или же горю, маленькая девочка была слишком юной, когда та лишилась нежных рук, что держали её на протяжении года после рождении, оставаясь лишь с папой и его давним другом. Генри же, хоть и имел свои заботы, что заботили каждого аристократа в эти дни, не мог оставить бедного человека и его дочь в таком скудном состоянии, особенно, когда кровопролитие ежедневно могло постучать в дверь. Правда, произошло это не совсем так, как ожидалось.

Генри с девочкой только успели покончить с обедом, как со стороны улицы прогремел выстрел мушкета. Кремневая винтовка не являлось гражданским оружием и это не на шутку насторожило аристократа, вскакивая со стула и осторожно приближаясь к зашторенному окну.

- Дядя Генри… - на лице Милли виднелась сильная настороженность, вперемешку со страхом. Даже если в их никому не нужном городке редко звучали звуки смерти, внутри она ощущала, будто знала его уже с рождения, хоть и не помня, что именно там происходило, в отличие от Генри. В его воспоминаниях тут же промелькнуло одно настойчивое лицо, что скрылось из виду, когда тело начало бездыханно падать на землю. С того дня он поклялся сам себе, что больше никогда не даст Милли лицезреть подобное, и он был искренне рад, что пара маленьких лазурных глаз не запомнили этот момент.

- Тише! Не подходи к окнам, - после первого выстрела последовал второй, заглушая горький и безумный женский крик, что стих после третьего выстрела. Генри успел ухватить взглядом вооруженную толпу, что заполонила городскую площадь в поисках людей. Все они были одеты в совершенно одинаковое обмундирование и у каждого на груди вместо герба торчали пара оторванных ниток. Люди, что предали своего господина за деньги и сейчас искали власти над чем-то, лишь бы возвыситься над остальными.

- Головорезы… - не выдержал Генри, отмечая вслух, на что получил лишь сильнее испуганный девичий взгляд. - Слушай меня, Милли, оставайся здесь и… - не успев договорить, в дверь уверенно постучали.

- Папа? - машинально поинтересовалась девочка, не успевая заметить жест молчания со стороны Генри, тут же кладя свои ладошки поверх губ, отрицательно покачивая в понимании, что сотворило что-то нехорошее. После этого из-за двери донёсся недовольный мужской голос.

- Там что, только соплячка? - но не дожидаясь ответа на свой, судя по всему, риторический вопрос, мародёр резким ударом сапога выбил защелку с двери, что лязгом упала на пол, впуская застоявшийся запах старой сигареты, пропитавший потрепанный камзол, - Действительно, всего лишь девчонка, но одета прилично, хоть бы за одежду забашляли, - суровый взгляд мигом оценил маленькую девочку, не стесняясь проходя с порога в её сторону, заставив ту остолбенеть и продолжать закрывать рот руками, пока одну из них не коснулся потускневший от использования штык на винтовке.