Сумасшедшие деньги

Пролог

Последний автобус ехал по узкому шоссе в сторону Храббурга. Синтия Грасс дремала на заднем сиденье, вцепившись в сумочку. Сегодняшний денёк выдался на редкость неудачным. Утром она проспала собеседование на вакансию манекенщицы, назначенное в другом городе — Лэдис-Мэдисе. Решив туда добраться, параллельно попала на другое, где её взяли сразу на пробный день. Она почти десять часов подряд без передыха разбирала горы бумажек, то есть выполняла работу, на какую она не согласилась бы ни за что в жизни. Но раз проспала — сама виновата. Надо было оправдаться перед матерью, которая заставила её поехать в эту дыру! И угораздило же её маме забронировать ей гостиницу не в Лэдис-Мэдисе — а в сорока километрах, в Храббурге!

Оказывается, маман всё перепутала. Один из её бывших ухажёров работал продюсером модельного агентства, и мать решила пристроить дочь на перспективную работу. Манекенщицы нередко снимались в кино, многие известные актрисы когда-то начинали с модельного бизнеса. Всё это импонировало госпоже Грасс-старшей. Она в приказном порядке вытолкнула Синтию из дома и велела пройти собеседование, будучи уверенной, что агентство её ухажёра территориально находится в Храббурге.

Синтия должна была вернуться хоть с чем-то. Она понимала, что мать с неё три шкуры спустит за этот провал! Поэтому, чтобы хоть как-то задобрить мать, девушка согласилась поработать секретаршей в одной из контор Лэдис-Мэдиса. Женщина, которая её собеседовала, поняла, что Синтия в отчаянии, сжалилась и сказала, что она принята на работу. Только Синтия должна была начиная с сегодняшнего дня разбирать документы в архиве. Синтия осталась.

Во многом повлияло, что её работодательница предложила большую зарплату. Таких сумасшедших денег Синтия отродясь не видела! Она рассчитывала на стажировку, подработку, поскольку пока ещё несовершеннолетняя — только на днях стукнуло семнадцать. И лишь когда за окнами давным-давно стемнело, а начальница всё не уходила с работы, намекая, что пока она не уйдёт — не уйдут и сотрудники, Синтия поняла одно. За такую большую зарплату придётся продать душу этой ведьме, как она окрестила про себя работодательницу.

Около десяти вечера начальница позволила сотрудникам, в том числе новенькой секретарше Синтии, уйти домой. Синтия опрометью кинулась на автобус, где её чуть не зажало дверьми. Водитель был недоволен, что из-за неё был вынужден задержаться на целых пятнадцать секунд. Он пробурчал, что перерабатывает и что раньше последний автобус из Лэдис-Мэдиса до Храббурга вообще уходил в половине девятого.

И вот автобус высадил всех пассажиров, Синтия осталась одна. Водитель был бы рад сразу рвануть в парк, а значит сразу потом домой, и проклинал про себя эту незадачливую пассажирку. А Синтия настолько устала и расстроилась из-за своей новой работы, что забыла купить билет!

Она услышала сквозь дрёму, как динамик объявляет, что следующая остановка — конечная. Не сразу поняла, что в салоне она уже не одна, не считая водителя. А когда над ней склонился мужчина угрожающего вида, было уже поздно понимать.

— Ваш билетик, девушка! — прохрипел он.

Синтия в испуге распахнула глаза. Они встретились с глазами контролёра, неестественно светло-серыми, в которых мелькали жёлтые огоньки. Лицо его было зловещим, губы щерились в кривой ухмылке, брови срослись на переносице. Сам он высокий и массивный, Синтия даже сначала не могла понять, как такая громила-оглобля вообще влезла в автобус.

— Билет ваш, — повторил он с нажимом, низким хриплым басом.

— Э... билет... э... у меня нет билета... — пробормотала Синтия, чувствуя, как в неё подползает неизвестно откуда взявшийся страх.

Хотя с чего бы это? Она ведь не из тех, кто за словом в карман лезет! И с чего она так испугалась этого контролёра!?

Контролёр вдруг обрадовался. На его лицо наползло садистическое предвкушающее возбуждение. Промелькнула тень, гримаса, которая заставила Синтию съёжиться, пискнуть и вжаться в сиденье.

— Значит, ты пойдёшь сейчас со мной! — выдохнул контролёр, надвигаясь и нависая над Синтией.

Одной рукой он держался за ближайший поручень, другой нажал на кнопку открывания дверей. Водитель обрадовался, что избавляется с помощью контролёра от дурацкой пассажирки, и радостно остановил автобус. Синтия не успела опомниться, как контролёр схватил её за рукав куртки и выволок на улицу.

Вокруг зимний февральский лес и заброшенные развалины. Никаких признаков остановки, человеческого жилья и других машин. Автобус, весело виляя задом, уехал прочь, оставив Синтию на растерзание. Контролёр держал её за рукав куртки, начал подтягивать к себе:

— Нет билета — заплатишь своим мясом! — прохрипел он.

Его лицо вдруг стало странным образом меняться. И он сам тоже стремительно увеличивался в размерах. Одежда затрещала, нос и челюсть вытянулись, руки покрылись густой тёмно-серой шерстью. Синтия закричала в ужасе и отчаянии, и вырвалась — ценой своей куртки и сумочки. Потом она побежала прочь в темноту, в руины заброшенного квартала. Контролёр, уже полностью превратившийся в громадного волкообразного зверя, озадаченно посмотрел на девичью курточку и сумочку, запутавшиеся в его лапе, и отбросил их прочь. А потом вприпрыжку погнал за девушкой. Он очень хотел есть.

***

Тем временем с другой стороны к этим самым развалинам через лес двигалась компания из двух человек. Пожилой Поль Парус по прозвищу Мачта слегка прихрамывал, опираясь на клюку: в прошлой схватке с оборотнями жёстко напоролся на сук и чуть не остался без ноги совсем. Но так как Поль Парус — опытный патологоанатом и врач, ему удалось спасти нижнюю конечность и предотвратить гангрену.

Его молодой коллега, Антонио Тенбрук по прозвищу Удав шёл будто летел, лихо перепрыгивая коряги и буреломы. Радость по-настоящему переполняла его сердце. Буквально день назад он вернулся из полуторамесячной поездки в горы, где его учитель Майло Стимвитз по прозвищу Скорпион открыл ему мудрость и знания Вселенной — так ему казалось. А ещё буквально через два дня он поедет в Укосмо — огромный город, в котором мечтал побывать с самого рождения — так ему тоже казалось. Антонио пребывал в необычайной эйфории, мир сейчас казался ему очень радужным, а море было по колено. Ещё Антонио желал хорошенько развлечься, пошалить и покуражиться — словом, получить максимум удовольствий.