Суженый для Малуши или вещие сны князя Берендея

~ ЗАТРАВКА ~

Лес начинался сразу за Белым озером: высокий, непролазный и злой. 
Любой сопливый  малец в городище знал, что доброму прохожему или проезжему человеку дорога в Малушин лес навечно заказана, потому как сгинувшая в его дебрях княжеская ключница, приняла на себя смертушку жуткую, лютую и теперь страшно за себя мстит. 
Обратившись берегинею, каждую ночь выходит она из черной трясины, садится у чахлой березки и ждет, когда пройдет мимо нее живой человек. А как пройдет, — ключница загремит ключами и утянет бедолагу в самую топь. Потом душегубица снова появится из болота, чтобы расчесывая длинные волосы, качаться на березовых веях, заманивая на зыбь новых путников жалостливыми песнями или услужливым разговором.  
Все эти стариковы  былички прилипчивые как гнус, Малуша терпеть не могла, ибо побасины эти,  случись что, не спасут ни от зверя лесного, ни от нечисти. 

  Тяжело вздохнув, и раскурив у почерневшего от времени и осенних дождей Перунова идолища оберег-траву, Малуша по-девичьи горячо помолилась за отца и славную дружину его,  а когда белокурые волосы и  простая одежда девицы хорошо пропитались едким травяным дымом, поклонилась до земли пращурам на четыре стороны, и вошла в нехоженный лес. 
Пробираясь по звериным следам, путница все чаще поднимала глаза к небу. Купайла в это лето был  особенно щедр на зной,  и Малуша сокрушалась, что взяла с собой сыта, вместо студеной воды, и что придется возвращаться, так и не дойдя до Яги, и не отдав ей заветный гостинец. Живо представив себе, как старуха отложит в сторону газету, снова потеряет очки, а потом начнет суетиться у печи, дабы угостить ее вкусненьким, сердечко сладко защемило и девица прибавила шаг.

 
Яга доводилась Малуше родной бабкой; Марья Моревна — рано умершей матерью; а князь Берендей — непутевым отцом, которого она дичилась, хоть и жила в княжеском тереме вместе с мачехой  и малолетними сестрицами уже шестой год.  Женихи тоже не особо ее привечали, вовсе не считая княжну такой уж красавицей.
Не обладая пышными формами, Малуша могла похвастать разве что светлой и загадочной красотой, понимать которую соседским княжичам и королевичам было уж совсем не с руки. Вот и толпились у гостеприимных княжеских дверей  больше тощие и косноязычные заморские свахи. 

Берендей же мечтал о златокудрых и румяных внуках поблизости.  Ему вовсе не хотелось собираться в дальний поход, только лишь за тем, чтобы подержать внучков на коленках денек-другой,  а натешившись, — убираться обратно на Русь. Откормить Малушу не получалось и поэтому  всей княжеской семье приходилось терпеливо ждать, пока снова зацветет рожь, летающий чудо-блин усыплет берендееву землю диковенными цветами,  а в княжеские ворота постучится-таки добрый молодец, желающий сделать Малушу своею ненаглядной женой.

 
Девица так крепко задумалась, что чуть не наступила на хвост кераси, затаившейся в высокой траве.  Большая и жирная гадюка грозно упреждающе зашипела и Малуша отпрянула, на мгновение замерев на месте. Змея уползла, а княжна выдохнула  и огляделась вокруг: кабаньей тропки нигде не было видно и только большая черная птица промелькнула где-то в ветвях ближайшей к ней  исполинской ели. Малуше показалось, что в тех же ветках сверкнуло золотом. Смахнув с лица липкую паутину, девица осторожно отодвинула замшелую еловую лапу и обмерла: на соседней ветке сидела Сирин и чистила черные глянцевые перья. Волшебная птица с  девичьей головой и мощными орлиными ногами, мрачная предвестница Чернобога, почувствовав человека, перестала чистить оперение, и с интересом уставилась на Малушу. Золотая корона зловеще блеснула на ее прекрасной голове, и княжна бросилась бежать без оглядки. Спелые ягоды рассыпались по траве, но Малуша ничего не видела, кроме папоротника впереди себя. Как же тяжело было бежать сквозь его огромные листья! Над головой неожиданно просвистела стрела и только уперевшись руками в доспехи ратника, княжна остановилась.  Не давая ратнику удивиться, Малуша на всякий случай закрыла ему рот ладонью и снова прислушалась. Кругом было тихо. Ратник, видимо, тоже не просто так  в елку целился. Крепко взяв княжну за руку, он понесся до ближайшей мрачной опушки. 
Наконец, оба остановились, чтобы перевести дух и посмотреть друг на друга.
— Можешь отпустить мою руку, ратник! Сирин здесь нет. Хорошо, что все обошлось. Но что делает ратник в такой глуши?
— Такой же вопрос!
Малуша решила осадить молодца и немного высокомерно заявила в ответ:
— Некогда мне с тобой лясы точить! Видишь пригорочек? За ним аккурат избушка на курьей ноге торчит. Мне как раз туда и надо. Попровожался и будет. А мне пора. 
— Постой...
— Спасибо, что проводил.
— "Спасибо" и все?
— Чего ж еще?
— Ну хоть имя свое назови?
— Хватит и благодарности.
— Не хватит. Поэтому в награду возьми.
Ратник стащил со среднего пальца правой руки драгоценный перстень и надел его на белый пальчик княжне.
— Такое невестам в пору дарить, поэтому не шути.
— Я найду тебя, девица, и заберу из  этого места. Только перстень мой береги и замуж ни за кого другого не собирайся. Обещай мне, что сдержишь слово?
— Слово?
Малуша вдруг вспомнила, как год назад к ней женихался княжич. Он не любил охотиться, и стрелять из лука, а больше в голубятне сидел и птиц без толку гонял. А потом и к ней охладел. Уехал и дело кончилось. Так почему же этому ратнику тоже не быть таким пустозвоном?
— Не люблю пускать слова по ветру. Прощай, ратник!
Княжна решительно развернулась и взобралась на пригорочек, прижимая заветный перстень к груди.
— Я все равно отыщу тебя! — крикнул ей ратник.
Малуша не хотела оглядываться. Ее сердце еще никогда так сильно не билось. Возможно, хворь одолела.
Только у избы Яги она позволила себе оглянуться.  Так и есть! Ратника и след простыл.
 

Яга уже раскочегарила самовар, а аппетитный аромат ее фирменных пирожков с... брусникой, княжна учуяла за несколько метров до избы. Когда Малуша поднялась в халабудину, Яга сидела за столом и колола щипцами сахар.
— Здрава будь, бабушка! — громко поздоровалась Малуша и не дожидаясь ответа, сняла сову с жердочки в углу.— Совушка!
— И тебе не хворать, внученька! С чем пожаловала: с рожком или ключик золотой принесла?
— И с тем и с тем!
Посадив сову обратно на жердь, девица полезла в котомку и вытащила сначала слуховой рожок, а за ним и золотой ключ.
Ключу Яга несказанно обрадовалась, хотя слуховой рожок, по мнению княжны, был  для старухи гораздо полезнее.
— Вот умница! Вот услужила так услужила! И что ты такое Берендею пообещала, что он расщедрился?
Малуша села за стол, и, покрутив в руках горячий еще пирожок, нехотя созналась:
— Что в этом году замуж точно пойду. 
— Никак батюшка твой снова свиней во сне увидал?
Яга  подала внучке чашку душистого травяного чая, и снова стала рассматривать подаренный золотой ключ.
Малуша кивнула и, немного помолчав, поинтересовалась:
— И что в этом ключе такого особенного? Батюшка еле-еле его у кукольника бородатого для меня выменял. Мачеха говорит, что целый самородок иноземцу за него отдал.
— В том-то и соль, что ключ хоть и на амбарный сильно похож, но цены необыкновенной. Этот ключ червленый от Кощеева заветного ларца! Теперь посмотрим, как ты запоешь, лихоимец, когда в моей власти окажешься! — засмеялась Яга,  в предвкушении потирая костлявые руки. —То-то я смотрю, внучок  твой по лесу окалачивается. Чует, небось, какое веселье их с дедом ждет.
— Вы опять, да? Опять за старое принялись?! Уж тошно смотреть на вражду эту. Знала бы...
— А если бы знала, то что? Ко мне не пришла? Ты пей чаек, милая, пока не простыл.
— Пришла бы. Только не стала бы батюшку о ключе просить. Тем более под такое его условие. А что, разве у Кощея  и внуки есть?
Яга не ответила, а лишь с прищуром смотрела на внучку, вероятно опять оставила на печи очки.
— В газетах пишут, что блин снова летал, огнями мигал, да по округе цветы разбрасывал.
— Не знаю, не видела, — надула губы Малуша.
— Вот и я не знаю. К матери на могилу пойдешь?
— Пойду. Только Совушку с собою возьму?
— Да забирай ее насовсем. Что мне в ней проку? Мышей, чай, и кот-баюн ловит. 
— Я тогда пойду, бабушка! Что за диковину в следующий раз принести?
Княжна улыбнулась, а Яга подошла и поцеловала ее в белый лоб.
— Ты, девонька, на мачеху с отцом обиды не держи. Князь Берендей хоть непутевый, но все ж тебе и сестрам твоим отец. И на нас с Кощеюшкой не серчай. Вражда наша,— давняя. Это тебе не поле перейти. Иди проведай мать, да обратно в городище ступай. Не ровен час дома тебя спохватятся. Не сказала же, куда идешь?
Малуша не сдержалась и бросилась на шею Яге.
— Я так скучаю... — прошептала она, и, отерев соленые щеки, взяла сову и вышла за дверь.