Свет под подозрением

Свет под подозрением

Сиэтл. Город, поглощённый дождём, всегда пребывающий в тени — тени, которая, казалось, скрывала всё, что не удавалось укрыть от глаз. Каждый вечер был словно началом нового дня, в котором не было света. Гэвин Марлоу был человеком, который знал, как играть по этим правилам. Он построил свою империю в этом мрачном мире. Но когда его нашли мёртвым в его офисе, в одном из самых дорогих зданий в центре города, все знали, что это не случайность.

Детектив Джон Кросс стоял у окна и смотрел на капли дождя, стекающие по стеклу. Он давно научился воспринимать дождь не как погоду, а как символ этого города. Погода всегда была против вас. В этом городе тёмные улицы, неуютные кафе, тёмные личности — всё это было частью большого механизма, где смерть была лишь очередным поворотом на пути.

Он не удивился, что Гэвина нашли мёртвым. Этот человек был слишком важен, чтобы просто исчезнуть. Марлоу был бизнесменом, который мог делать деньги из чего угодно. Он был вовлечён в сделки с наркотиками, оружием, во всё, что приносило прибыль. Но в какой-то момент он стал частью игры, в которой был не на своей стороне.

Кросс подошёл к столу, на котором лежала книга. Это была та самая книга, которую Гэвин держал на своём рабочем столе. Она была особенной — с вырванными страницами и заметками на последних листах. Это было не просто чтиво. Это была часть его жизни, часть, которую он не хотел показывать никому.

На последней странице книги было написано несколько слов:

«Не всё то золото, что блестит. И не все тайны исчезают с наступлением темноты».

Кросс знал, что это было послание. И для кого-то оно должно было стать предупреждением. Для кого-то, кто мог оставаться в тени. Он не знал, что это было, но чувствовал, что эти слова были ключом к разгадке. Он аккуратно положил книгу на стол и вытер ладони. В этом деле не было ничего простого, и этот город снова показал своё лицо — лицо, которое Кросс давно знал.

Кросс не был уверен, что сможет понять Лорен Марлоу. Она была красива, но её холодная внешность скрывала нечто большее, чем просто женскую нежность. В её глазах не было ни боли, ни страха. Она сидела в своём кабинете, стоя у окна, и свет лампы лишь подчёркивал её молчаливую отрешённость. Вокруг неё всегда витала тень.

— Мой муж... — Лорен произнесла это с таким выражением лица, будто говорила не о человеке, а просто констатировала факт. — Он был сложным человеком, Джон. Он был не таким, каким вы его себе представляли. Это всё, что я могу вам сказать.

Кросс сдержал раздражение. Он знал, что она что-то скрывает. Он уже был знаком с женщинами, которые, казалось, прятали всю свою жизнь за холодной маской, но Лорен была другой. Она не выглядела отчаявшейся. Она выглядела такой, какой была: частью этого города, частью его тени.

— Вы говорите, что не могли его понять? — спросил Кросс, опираясь на стол и глядя ей в лицо. — А где вы были в ту ночь?

Лорен медленно повернулась, её лицо оставалось невозмутимым, но что-то в её взгляде изменилось.

— Я была в клубе, — сказала она, не глядя на Кросса. — У меня был деловой ужин. Мы... я... я пыталась заняться тем, что мне нравится.

Кросс внимательно следил за её реакцией. Он не верил её объяснениям. Когда человек пытается скрыть свои действия, его слова становятся туманными, будто от них нужно спрятаться. Он видел, как слегка дрогнули её пальцы, когда она сказала, что была в клубе. Он знал, что это была не просто встреча. В её мире всё всегда было сложнее, чем казалось.

— Где именно находился этот клуб? Кто был с вами там? — его вопросы становились всё более конкретными.

— Я не могу вспомнить всех, — Лорен снова отвернулась к окну, погрузившись в свои мысли. — Это не имеет значения. Мы… мы говорим о Гэвине, а не обо мне.

Но её слова всё больше казались отговорками. Кросс знал, что не может получить от неё всю правду прямо сейчас, но её молчание было для него так же важно, как и её слова. Он встал и направился к двери.

— Мы ещё поговорим, — сказал он, прежде чем уйти.

Виктор Марлоу был тем, о ком все забывали, как только Гэвин входил в комнату. Он был младшим братом, но не таким сильным или властным. Он был человеком, который всегда был рядом, но никто не обращал на него внимания, пока он не мог подняться и проявить свою силу.

Когда Кросс вошёл в кабинет Виктора, тот сидел за столом, поглощённый документами, будто пытаясь найти ответы на вопросы, которые не имел. Он не сразу поднял голову, а когда это сделал, его глаза были полны усталости и страха.

— Я не знаю, что произошло, — начал Виктор, его голос дрожал. — Мы с Гэвином всегда были разными людьми, Джон. Я никогда не был таким, как он. Он был великим человеком, а я… я просто его брат.

Кросс не стал тратить время на жалости. Он видел, как Виктор выглядел в этот момент. Он был напуган, но в нём тоже была скрытая сила. Возможно, он был тем, кто не мог понять, что именно случилось с его братом.

— Виктор, ты был рядом с ним? Ты знал, что происходило в его жизни? — спросил Кросс.

Виктор посмотрел на него, и в его глазах было что-то странное. Это было не просто удивление. Это было что-то вроде сожаления. Он медленно вздохнул и отложил бумаги.

— Гэвин всегда был в этом мире, Джон. Ты не понимаешь. Он был частью большого механизма. Все эти люди… они не были моими друзьями, но он был их другом. Он знал, как управлять этим городом. Он знал, как держать всех под контролем.

Но что-то было не так. Виктор продолжал смотреть в сторону, и Кросс почувствовал, что он что-то скрывает. Он понял, что Виктор был тем, кто не мог или не хотел рассказать правду. Но именно в его молчании скрывался важный ключ.

— Ты скрываешь что-то, Виктор. Скажи мне, где был Гэвин в ту ночь? — Кросс пристально смотрел на него.

Виктор посмотрел в глаза детективу и, казалось, всё внутри его разорвалось.

— Я… я не знаю, — сказал он. — Я не знаю, что произошло, Джон.

Сиэтл был лабиринтом, в котором люди прятались за углами, за дверями, в темных барах и казино. Но Джеймс Калверт был тем, кто мог рассказать все, что было скрыто в этих темных углах. Он был стар, но его ум всё ещё был таким же острым, как нож. Он сидел в своём старом офисе, полном сигаретного дыма, и был готов рассказать всё, что знал.