Священник и рыцарь

Священник и рыцарь

            Священника земли де Горр – Мэтта Марсера можно было считать хорошим священником хотя бы из-за того, что он не сбросился, в отличие от предыдущего, с башни. Хотя поводы были. Но Мэтт в своей жизни, начавшейся с нищеты, скитаний и далеко не самой законной деятельности, навидался и не такого. Его уже не пугали прислужники-тени принца, а позже короля Мелеаганта де Горра, которые выскальзывали из стен, сходили с потолка и выпрыгивали из картин, вдруг обретая объём и неизменно посверкивая желтыми глазками.

            Ему было равнодушно и на немного странных обитателей двора де Горр. Нет, речь шла не о лицемерных дворянах, не о нарочно кающихся прислужниках, а о таких людях, подобных Моргане Корнуэл.

            Моргана была несчастна большую часть своей жизни, и это сказалось на её характере. Яростная, нашедшая однажды спасение от боли в разрушении собственной природы, сменившая данную ей богами Авалона силу исцеления на тьму и тёмную магию, она была хорошей советнице  й Мелеаганту де Горру.

            Моргана нуждалась в защите и Мэтт предложил бы ей её, даже рискуя отправится за это на незапланированную встречу к богам, но у неё уже была такая защита – верный друг её скитаний, человек, который как и Мэтт уже повидал по жизни – Ланселот и недавно ставший супругом Моргане – граф Уриен Мори.

            Ланселот встретил Моргану давно и случайно. Он брёл, ища жизни и заветного рыцарского меча, что не должен был ему достаться. Одна встреча с Морганой в итоге привела его и к тому, и к другому. Но Ланселот оставался и сейчас подле неё не ради благодарности, а переживая и поддерживая. У него вообще была привычка переживать за всех, а за него переживали гораздо меньше.

            Что касается графа Уриена Мори – единственного друга Мелеаганта де Горр, то и на его голову уже вылилось много жизненного опыта, в основном, конечно, из-за дружбы с Мелеагантом. Неудивительно, что встретив Моргану, граф Уриен полюбил именно её: проблемы были ему уже знакомы. Однако ему пришлось долго пробиваться через холод и жестокость Морганы, через её несчастье. Она не желала ранить людей, предпочитая ранить саму себя, раз за разом отвергая всё то хорошее, что было в ней. Но Уриен проходил и не через такое, поэтому, в итоге, эти двое составили брачный союз.

            Говорят, на свадьбе Уриена и Морганы, пьяный Ланселот сообщил графу Мори два факта. Первый состоял в том, что Ланселот за всякую обиду Моргане поквитается с ним. Второй – в том, что Моргана теперь проблема Уриена.

            Так или иначе, ничего особенно не изменилось. Разве что Моргана попыталась стать мягче, а Уриен стал счастливым.

            После знакомства с этими обитателями двора Мелеаганта, которые как один не приходили ни на одну службу к нему, Мэтт Марсер уже не удивлялся остальным. В конце концов,  и его собственная жизнь была соткана из противоречивых моментов, когда он жертвовал последним для блага других, и когда сам же жульничал и мошенничал, сочинял оскорбительные баллады, и всё это было до того, как он пришёл к богу и смирению. Судьба дала Мэтту большой потенциал. Не выбрав, кем его сделать, она заложила в него кучу навыков и идей, приведя, таким образом, странного человека в ещё более странный мир.

            Но Мэтт свой путь нашёл теперь в успокоении. Он давно отошёл от своих мошенничеств, от трактирных игрищ, в которых не было ему равных на всём Тракте, прошёл путь раскаяния, женился на вдове с двумя детьми и вскоре стал священником земли де Горр.

            И никакой другой священник не смог бы войти в эту землю лучше, чем Мэтт. сама земля эта – холодная, коварная, полная своих скрытых секретов была под стать Марсеру.

***

            Это была обычная служба. Мэтт проводил каждую, не заучивая священные тексты, а говоря от сердца, сам. Он не скрывал своего прошлого и не говорил, что жалеет, в конце концов, это было бесценным опытом, нет. Он просто рассказывал, как прошёл свой путь, как понял, что жизнь его смешна и бесцельна и как посвятил её людям.

            Мэтта слушали и даже с интересом. Число прихожан увеличивалось. Всё больше людей уходили от старых богов Авалона, предпочитая одного милосердного бога целому Пантеону.

            И только одно портило службу. Мэтт в самом начале приметил лицо незнакомого прежде рыцаря. Такое печальное, молодое лицо! Горечь всего мира, казалось, отразилась в его глазах, и терпеть это было невозможно. Рыцарь не сводил взгляда со священника, взглядом умоляя помочь, и всё, что оставалось Марсеру, мысленно кивнуть этой мольбе и после окончания службы, переговорив с каждым, кто того желал, не удивляясь, увидеть в опустелой зале терпеливо дожидавшегося рыцаря.

-Вы хотели поговорить? – спросил Марсер, предлагая рыцарю сесть, что тот с послушанием выполнил.

-Простите, что задержал вас, - юноша вблизи оказался ещё бледнее, чем то приметил Мэтт. – Я – сэр Уильям из дома Вимарк.

-Я прежде вас здесь не видел, - заметил Марсер.

            Уильям смутился:

-Я редко появляюсь в земле Его Величества.  Я служу у самых границ, как служит весь мой дом на протяжении многих веков. Мы всегда были преданными слугами, это вы можете видеть и по моему гербу.

            Рыцарь с готовностью протянул руку с блеснувшим фамильным кольцом не спрашивающему Мэтту. На кольце выложенный мелкими алмазами дубовый лист – залог преданности.

-Это прекрасно, - одобрил священник, вежливо отодвигая от себя руку рыцаря, - но вас задержала после службы какая-то печаль?

-Печаль?..- сэр Уильям растерялся, казалось, от вопроса, затем собрался, вспомнил, где находится и подтвердил. – Печаль, да. Я прошу вас отслужить заупокойную мессу обо мне и передать весть о гибели – в мой дом.

            Мэтт ещё раз внимательно оглядел собеседника и спокойно спросил:

-А мне кажется, что вы живы, разве я неправ?

-Это до рассвета, - криво улыбнулся сэр Уильям. – Понимаете, я прибыл недавно и недавно же нанёс визит в один из местных трактиров. Вы знаете, что такое трактир?