Сыскное бюро "Судьба"

Призраки, медальоны и горностаи. Часть 1.

в этом сыскном бюро не берут аванса, в этом сыскном бюро не предложат чаю.
темная комнатушка с одним диваном, и секретарь у выхода не встречает,
запах, как на болоте из чащи леса, стертый паркет давно не знавал уборки.
бледный и тощий тип в серебристом кресле с трех до пяти сидит за своей конторкой.
рядом - собака, что-то по типу дога, мирно читает утреннюю газету...

это крыльцо гостей повидало много, много созданий тьмы и созданий света.

в дырку под дверью порой проползают змеи, тихо шипят учтиво: "проссстите, можно?"
раз за декаду приходят стальные феи, просят найти половинку ржавелых ножниц.
разные звери, кентавры, бродяги, франты, духи, что чем-то звякают или стонут,
дама с пучком крапивы (искала брата), парень в помятой шляпе (искал котенка).
люди в плащах - появляются лишь под вечер, школьники, профессора, колдуны погоды...

в этом сыскном бюро не дают осечек. рано иль поздно находится что угодно.

я расспросить пытался - они ни слова, как ни упрашивай, глупо и бесполезно.
бледный смеется: все существа из крови, или - что то же самое - из железа.
кровь говорит с тобою, но ты не слышишь, только порой под ребрами что-то тянет -
бегать, хватать, метаться, залезть на крышу, ветер ловить, звеня серебром в кармане...
пес добавляет, нос почесавши лапой: это не тема, в общем-то, для беседы,
каждая вещь на свете имеет запах, просто закрой глаза и шагай по следу.
можно найти ключи, адреса и мысли; вора, убийцу, налетчиков даже банду...

в этом сыскном бюро не берут расписок, ценных залогов, чеков любого банка.
вывески нет, и в офисе грязновато - а без рекламы клиентов, конечно, мало.
я предлагал им названье - "Судьба". иль - "Фатум".
нет, не хотят.
говорят, что и так нормально.

   Обычно мой напарник не читает газет - выписываю их я, и я же вкратце пересказываю ему важные новости. Клод же утверждает, что все газеты, журналы и им подобное представляют собой исключительно мешанину суеты и паники, призванную напоминать разумным существам об одном простом факте: в жизни постоянно случается что-то плохое.

   Но иногда, когда у напарника случается особенно подавленное настроение, он утаскивает у меня из-под носа пахнущий свежей типографской краской "Имперский вестник" и читает его, мрачнея с каждой страницей. Пролистывая страницы юмора и забавных историй - особенно.

   Так было и этим утром. На статье "Повышение зарплаты железнодорожным служащим" Клод скривился. На заметке про грабителя Кэмбера, который "как-уверяют-работники-полиции-в-скором-времени-будет-пойман" - состроил такое выражение лица, словно кто-то подлил в его завтрак муравьиной кислоты вместе с собственно муравьями. Но окончательно его добил заголовок "Одобрено строительство экспериментального дирижабля. Мир меняется, и это прекрасно".

   - Мир! - Коляска, служащая Клоду средством передвижения, негодующе взвизгнула: хозяин, крутнув рычаги управления, заставил ее развернуться на одном колесе. - Мир меняется, Бэр! Знают ли они, все эти журналисты, кандидаты, яйцеголовые нонконформисты, к чему приведут изменения? Нет! Они просто берут и делают, как... как дети! Если оторвать лапку жуку, он полетит? Если поменять существующий порядок, мы не грохнемся в изначальную бездну? Нет? До этого недолго осталось, поверь мне, Бэр! Их деды прекрасно катались на поездах с восемью вагонами; так нет, какому-то умнику пришло в голову предоставить расчеты, что, мол, десять вагонов выйдет удобнее. И что в итоге? Перепланировка вокзалов! Ремонт путей! Задержки в расписании!

   - Ты же не ездишь на поездах, - опрометчиво напомнил я и тут же об этом пожалел: коляска, нарезающая круги по комнате, просвистела буквально в дюйме от моего хвоста. Хвост пришлось недостойно поджать.

   - Езжу. Изредка! И не в этом дело, Бэр. Дело в принципе. Принцип же в том, что разумные сами не понимают, что творят. Постоянно меняют винтики работающей системы, просто из любопытства. Нельзя постоянно переставлять детали часов туда-сюда, Бэр, часы перестанут ходить!

   На этот раз в опасности быть отдавленными оказались передние лапы. Я пожалел, что не могу запрыгнуть на стол: при моем весе и комплекции это весьма непростая задача, да и посуда пострадает. Конечно, можно сбежать из столовой в приемную, там есть хотя бы диван, где меня уж точно не переедут. Но это уже было бы трусостью.

   Пришлось мягко возразить:

   - Клод, дирижабль ничем не плох, и его совершенно точно проверят перед официальным запуском. Задержки в расписании были и раньше, когда столичные поезда не справлялись с нагрузкой...

   - И не в этом дело, Бэр!

   Я начал подозревать, что это станет фразой дня.

   Коляска в очередной раз выполнила пируэт и с грохотом опустилась на все четыре колеса.

   - Они говорят "Мир изменился" так, словно к этому и надо стремиться, только к этому, забывая о равновесии и гармонии, - будь Клод существом иной расы, уже раскраснелся бы от гнева. Но, разумеется, бледное лицо моего напарника, обрамленное прядями длинных черных волос, оставалось все того же мраморного оттенка. Лишь темные глаза опасно сузились. - Я не возражаю против самих изменений... некоторых... они правильны. Я возражаю против идеала нынешнего века - "меняй все, а там разберемся".

   Насчет "некоторых" он, конечно, сильно преувеличил. За последние пару лет я сходу мог вспомнить всего два новшества, принятых Клодом с радостью. Первым новшеством был инцидент Реннарда с последующим признанием стальных драконов официально разумными, когда на ушах месяц стояла вся столица. Вторым - увеличение ассортимента булочек в кондитерской на углу. Прочее, включая смену моды на дамские шарфики с зеленых цветов на коричневые, мой друг встречал в штыки. И заградительным огнем из всех орудий.