Сыскное дело леди Честер

Глава 1

Когда это случилось в первый раз, мало кто сомневался, что убийца муж. Почему? Старший инспектор Перкенсон имел неосторожность озвучить первую, пришедшую на ум, версию. Он был тогда не в духе и страдал несварением желудка, вот и высказался неосторожно при журналисте, крутившемся неподалёку.

Версия моментально утекла в народ.

Перцу и описаний добавили сами журналисты, раскопавшие семейные тайны и вывалившие их в подробностях на газетные страницы. Художники-оформители расстарались, в красках вырисовывая барона Сактара, державшего в объятиях развратную цветочницу мисс Пиклс. Свежие газеты разлетались, как горячие пирожки.

Общественность, начитавшись творения писак, заходилась в экстатическом ужасе, смаковала подробности и выдвигала версии одна краше другой. Договорились до того, что несчастного изменника требовали линчевать, предварительно исключив из списка благородных родов Лондона.

И всё это при полном отсутствии улик, которые могли бы указать на барона. А главное – тело его пропавшей жены так и не было найдено.

На месте преступления обнаружили только брызги красной жидкости на кирпичной кладке (предположительно крови жертвы), пустой экипаж и чемодан самой леди Артур Сактар, в девичестве леди Кейт Уинслоу.

А потом преступление повторилось вновь. Теперь уже на другой улице, но всё ещё в нашем округе. Те же брызги предположительно крови, пустой экипаж и чемодан исчезнувшей бесследно леди Уильям Клайд, в девичестве Лиззи Гудроу.

Отныне старший инспектор был осторожен в суждениях и вслух не произносил ничего, однако больше и не надо было. Общественность уже сама всё знала. А журналисты только подливали масла в огонь.

Обоих мужей голословно обвинили в преступном сговоре и теперь нещадно тиранили, почём зря. Скандал разгорелся нешуточный. Лорд Уильям Клайд обозлился и написал жалобу в министерство внутренних дел, самому министру Роберту Пилю. Министр обещал принять меры.

А сегодня с утра всё повторилось опять.

Кажется, седьмой округ Лондона прокляли.

В туманном переулке Извозчиков, один из патрульных констеблей обнаружил брошенный экипаж, чемодан и брызги крови на стене.

Третья жертва, а полиция всё там же. Ни следов, несмотря на то, что сотни констеблей прочёсывают каждый ярд города, ни улик – хотя вещи предыдущих жертв, включая экипажи, были неоднократно осмотрены самим старшим инспектором и всеми младшими. Ничего.

Старший инспектор Перкенсон, сейчас как никогда напоминающий старого спаниеля, снял котелок с головы, пригладил лысеющий затылок и, не глядя на меня, приказал:

— Осмотрите здесь всё, зарисуйте и опишите, мисс Честер. Я пока займусь свидетелем.

— Слушаюсь, сэр, — чётко ответила я, раскрывая блокнот и вытаскивая угольный грифель, — у нас есть свидетель?

— Есть, — грустно подтвердил старший инспектор, — некий Теренс Нил, старый пьянчужка. Как думаете, мисс, много он расскажет, когда проспится?

Старший инспектор вытянул толстый палец и указал на сидящего на брусчатке неопрятного человека с красным носом. Рядом мялся констебль Пакс, натянув на физиономию выражение высочайшей строгости. Нетрезвый Теренс Нил, прищурив один глаз и брезгливо оттопырив нижнюю губу, дул констеблю в бедро.

— О, боже правый! – воскликнула я, — это же самый худший вид свидетелей. Хуже подобных типов только безмолвные кошки!

— Вы правы, мисс, вы абсолютно правы, — старший инспектор уныло повесил усы, вздохнул тяжко, — но что поделать. Берём то, что есть. Работайте, стажёр.

— Слушаюсь, сэр, — вытянулась я по стойке смирно, провожая инспектора взглядом.

Сегодня я впервые отправилась на место преступления! Спустя целый месяц после того, как поступила в отдел. По великой протекции поступила, между прочим! До сегодняшнего дня я занималась перекладыванием бумажек, подшивкой дел и наблюдением за работой профессионалов. Но я так рвалась к настоящей работе, что свершилось чудо. Вместо сержанта Шенса, старший инспектор взял меня, предварительно убедившись, что я прилично рисую.

Восторг захлёстывал, ещё бы – первое дело! Важно не набедокурить в процессе и оправдать возложенные на меня надежды, поэтому я выдохнула, закрыла глаза, а когда открыла – волнение уже исчезло. Довольная улыбка скользнула по губам. Выезд в город это хорошая причина опоздать домой. Обычно я заканчиваю в два пополудни, но сегодня работа может затянуться допоздна, а значит ужин, который организовывает моя матушка, не состоится. Как и знакомство с потенциальным женихом. Очередным. Матушка всё надеется, что замужество отвернёт меня от идеи организовать частное сыскное агентство.

— Простите, матушка, но у меня долг! – хихикнула я, оглядывая место преступления.

Итак, переулок Извозчиков. Узкий, не более трёх-трёх с половиной ярдов в ширину. Переулок выходит на две большие улицы – Альбион Стрит, где раньше базировались свечных дел мастера, и Ромашковую улицу, где живут аптекари.

Карандаш легко летал по листу, отмечая начало и конец переулка. Следом я перешла к экипажу, стараясь зарисовать крисмобиль в точности. Как стоит, как распахнута дверь, как …

Крисмобиль выглядел странно. Засунув карандаш и блокнот в сумку, я подошла к экипажу. Вгляделась, но так и не поняла, что с ним не так. Обошла со всех сторон, заглянула под колёса…и меня осенило. Крисмобиль молчал. Неслышно было ровного гудения кристаллов движения, не шелестели шестерни под капотом.

— Старший инспектор…— я повернулась к тому месту, куда ушёл Перкенсон, но возле свидетеля Нила его не было.

Старший инспектор стоял поодаль, разговаривая с журналистом, который был вооружён блокнотом и карандашом, точной копией моего. И, судя по красному лицу Перкенсона, разговор был не из лёгких.

Я помялась секунду, а потом решительно подняла крышку капота.