Табель первокурсницы

Запись первая. О ненадлежащем поведении

Само по себе наказание было нестрашным, скорее, скучным и… обидным. Нас не пороли, не ставили коленями на горох и, конечно, не привязывали к позорному столбу.

Маги слишком ценный ресурс, чтобы им разбрасываться. Даже недоучки, спалившие лабораторию. Или, например, глупые девчонки, не способные как следует убрать со стола и соблюдать правила безопасности.

Вместо этого, нас заставляли работать. День за днем механически выполнять одни и те же, наверное, кому-то полезные, но изматывающие своей монотонностью действия. Через несколько дней даже те, чьих спин никогда не касались розги, начинали задумываться: возможно, плеть не так уж и плоха по сравнению с навалившейся рутиной.

Одно из этих наказаний изменило мою жизнь.

Эхо шагов отражалось от серых стен, сумка с книгами билась о бедро. Дробный стук каблуков о гулкие мраморные плиты перекликался с тревожым биением сердца. Пробежав под аркой с изображением взявшихся за руки Великих богинь, я переступила границу тени и вышла во двор. Яркий свет зимнего солнца на миг заставил зажмуриться.

Почти весь первый поток был здесь. Все, с кем я сидела на лекциях, мучилась на практикумах, готовила яды и противоядия (последние не всегда помогали), с кем жила и дышала последние полгода. Гэли подбадривающе улыбнулась, только невеселая вышла у нее улыбка. В отличие от нее Корин и Леон усиленно делали вид, что увлечены разговором. Даже Мэрдок, как всегда, отстраненный и до зубовного скрежета красивый, стоял чуть в стороне и притворялся, что происходящее его совершенно не касается.

Дженнет, которая вряд ли могла пропустить подобное развлечение, окинула меня скучающим взглядом. Она стояла в первом ряду и ждала. Ждала моего наказания, как некоторые ждут подарков ко дню Зимнего танца Трех Дев.

— Вот она! — крикнул кто-то из-за спин сокурсников.

Нехорошо так, с затаенной издевкой. Я была слишком испугана, чтобы узнать голос.

— Поджигательница! — раздалось с другой стороны, но восторга в крике слышалось больше, чем укора.

К щекам прилила краска. И ведь захочешь — не ответишь. Уж точно не сейчас, под суровыми взглядами учителей и магистров.

— И чего бы ей пятый полигон не спалить? То-то Ансельм обрадовался бы …

Порыв холодного ветра закружил падающие снежинки. Я незаметно растерла замерзающие ладони. Муфта, как и варежки, осталась в моей комнате, на втором этаже жилого корпуса. Я слишком нервничала, чтобы помнить о подобных мелочах.

— Астер, подойди, — скомандовала мисс Ильяна, к слову сказать, «мисс» она величалась уже четвертый десяток кряду и вроде бы менять статус не собиралась. — Пояс.

Магесса требовательно протянула узкую ладонь. На среднем пальце тускло сверкнул ободок учительского перстня. Вообще-то маги не носят украшений. Золото, серебро, другие металлы и камни мешают творить волшебство, загрязняя изначальные компоненты. Исключение — экранированные артефакты, как этот перстень, полностью закрытый от влияния извне. Знак отличия. Знак гордости. Если ты входишь в совет Академикума, значит, жизнь удалась.

Я чувствовала взгляды сокурсников, их радость от того, что сегодня это происходит с кем-то другим. А еще надежду, что их искупление не наступит никогда. Раньше я думала так же — стояла плечом к плечу с друзьями и жадно разглядывала очередных провинившихся.

Придерживая сумку с учебниками, расстегнула звякнувший пузырьками пояс и передала мисс Ильяне. Без него я почувствовала себя голой — всего полгода ношу, а привыкла настолько, что уже не покидала комнату, не вдев в петли пару склянок с компонентами. Вернее, пару десятков. Без изначальных составляющих маги почти бессильны. Почти… многие рассмеялись бы, услышав это.

— На неделю поступаешь в распоряжение мастера Тиболта серого, — мисс Ильяна кивнула высокому мужчине с усами кавалериста, в чем-то похожего на печальную гончую моего отца. — Да помогут тебе Три Девы искупить вину и вернуться.

Произнеся ритуальную фразу, магесса резко развернулась на каблуках и удалилась, скрывшись в Арке богинь.

Кто-то неуверенно рассмеялся. Они могли позволить себе радоваться. Я отвернулась, посмотрела на черные остатки обрушившейся стены, покрытые снегом, торчащие ребра обгорелых свай — все, что удалось отстоять у бушевавшего еще недавно пожара. Так ныне выглядела вторая магическая лаборатория. И виновата в этом была именно я.

Как говаривала бабка: «Иви, ты никогда не размениваешься на мелочи!» Первое наказание — и сразу семидневная отработка в Ордене рыцарей. Вот повезло, так повезло. Наверняка заставят скрести полы и чистить котелки. Фу!

С давних времен повелось: заслуживший порицание искупает вину делом, а не словом, искупает там, где ему вряд ли будут рады. На чужом факультете, среди незнакомых лиц и чуждых порядков.

Старый рыцарь тяжело вздохнул, всем видом показывая, как ему надоело возиться с недоучками вроде меня, и жестом приказал следовать за ним.

— Развлекайся, Астер! — промурлыкала в спину Дженнет.

Она была тактична, как всегда, если не считать тона. Аристократы умеют оскорблять без бранных слов, предельно вежливо и непринужденно. Знаю по себе. Здесь обучалось слишком мало тех, кто мог считать себя ровней Дженнет, столичной аристократке, единственной дочери герцога Трида. И уж точно это были не отпрыски фабрикантов и провинциальных сквайров, не дочери купцов или, того хуже, сыновья ремесленников. Но ей приходилось стоять с нами в одном ряду. И все, что оставалось Дженнет, это «вежливость».