Тайга

Часть 1

Несколько лет назад мне довелось ещё раз побывать в тайге, но уже не как турист под присмотром, а на добыче кедрового ореха. И вот тогда-то я и полюбил тайгу. С тех пор я стал заходить в кедровник два раза в год.
Сейчас хочу вам рассказать о своих приключениях и, конечно же, байки бывалых таежников Забайкалья.

- Ты хоть раз-то бывал в тайге? - cпросил меня дядь Саня.
Он был ростом около двух метров, и шагом почти в метр.
Мы прошли уже около пятнадцати километров, и оставалось нам идти ещё километров десять.
- Ну как... был давненько.
- Это тебе не городской лес в три ёлочки. Это тайга. От меня не отходи, - продолжал дядь Саня. – Знаешь, сколько тут таких городских потерялось? Счёту нет!
Когда мы пришли на зимовье, уже вечерело. Я затопил печку, дядь Саня сходил по воду, и мы приготовили на скорую руку ужин.
Вообще, в тайге одно из главных - это еда. Особенно на такой высоте.

С самого рассвета мы приготовили обед, не жалея мяса с салом. Попили кофе с джемом и пошли знакомиться с тайгой. Дядь Саня показал мне деляну: где банька, где какие тропы. Забежали (а с его метровым шагом я и вправду бежал за ним) к соседям, познакомились. Напоследок он решил устроить мне экзамен.
- А теперь скажи мне, где твоё зимовье.
На его лице была улыбка с явной издевкой. И мыслями что я уже давно заблудился и на утро я выйду из кедровника домой.
- Покажи мне “город”! Хоть в какую сторону нам идти?
- Да я тебя, дядь Саня, привести могу и до зимовья что до своего, что до твоего! - ответил я, глядя на него с улыбкой.
- Ну-ну…
- Часа два до заката у нас есть, так что, если блудану , выведешь!
И мы пошли. Примерно через полчаса мы уже были на зимовье, где мне и предстояло прожить почти месяц. Одному.

- Привет, мужики! - поприветствовал я троих, с соседнего зимовья.
- Привет, как тебе тайга? Продуктов тебе хватает?
- Отлично. Да, спасибо, хватает запасов, - ответил я. - Скажите, чьи мешки с шишкой стоят у дороги то тут то там?
- Где наши, где чужие.
- Не боитесь, что кто-нибудь сворует?
- А кто? Тут не город, тут – тайга. А в тайге другие правила! Никто никогда ничего не сворует! А мешки стоят, чтобы машина не кружила, когда выезжать будем, не подъезжала к зимовью, а просто проехала вдоль дороги, а мы закидали в неё мешки.
- Ясно.
- А ты не в курсе, чьи мешки стоят в тайге, среди кедрин? - спросили мужики почти хором.
- Мои, - заулыбавшись, ответил я.
- А не боишься потерять? Как-никак тайга.
- А чего их терять - то? Вечером пробегусь, соберу, к зимовью утащу.
- Молодец. Бывалые так мешки с орехом не бросают: боятся потом не найти мешок. Ладно, пойдём мы, а ты вечерком заходи: поболтаем.

Вот так, благодаря мешкам с орехом, которые я оставлял везде, где соберу полный, меня и узнали таежники.

*****

- Был у нас случай. Приехал к нам на добычу паренёк, чей-то родственник. Так вот, пока заезжали, он нам и говорит, мол, тайгу знаю, не впервой, а по самому видно, что тайги не знает, побаивается, - сидя у костра, попивая густой чай с молоком и сахаром, рассказывал мне Иваныч. – И, значит, собрались мы поутру, как обычно, и пошли каждый в свою сторону, а он за Михалычем увязался, - посмотрев на меня, Иваныч рассмеялся. – И вот, этот паренек, не помню, как его звать, - продолжил Михалыч, - значит, ходит за мной. Час, другой… я уже почти ширу (авт. - мешок) собрал, а он - только пару шишек, – смеясь, рассказывал Михалыч. - Ну, я ему и говорю: «Иди в другую сторону, собирай». Мол, так, ходя за мной, ты ничего не соберешь. Ну, он и пошагал в другую сторону собирать. А я за ним: понимаю, сейчас заблудится. Не знаю, в какой момент, но я потерял его из виду.
А вечером собрались мы с мужиками на нашем зимовье поужинать, чай попить. Ну, вот как сейчас, - подхватил Иваныч. - Мы часто так собираемся. Ну, значит, собрались мы, а его нет. Поспрошали других, с соседних делян, видел кто его или нет. А никто его и не видел. Просидели мы на улице ночь. Темнота, а его все нет и нет. Волноваться стали. Ночь так и прошла вся в волнениях. Зверь тут разный: и медведи, и волки, и кого только нет. А на дворе весна - зверь голодный, разговаривать не будет: порвет и съест.
Над костром стояла сковорода, на которой, пощелкивая, жарился орех. Где-то недалеко время от времени подавал голос филин. Будто говоря нам, что он тут и ждёт продолжение рассказа…
- В тот день мы никуда не пошли, - продолжил рассказ Иваныч, подливая себе чай, - решили с мужиками подождать до обеда и идти поиски организовать. Так он ближе к обеду и “нарисовался” в зимовье. Холодный, голодный, грязный… Ну, мы на него сначала наорали, а потом давай расспрашивать: «Где пропадал, да как?»
- И где же он был? И вообще как назад-то вернулся? - спросил я.
- Заблудился он, на одно зимовье: никого нет. Оставаться, говорит, страшно одному. На второе, третье - нигде, говорит, никого нет. Вот так и ходил до темноты, пока не дошёл до очередного зимовья.
- Там остался ночевать? - подытожил я.
- Нет, вот тут-то мы и посмеялись… - с улыбкой, пощелкивая жареные орешки, продолжил Иваныч. - Смотрит он в зимовье: свет горит. Заходит он и видит: мужик сидит, курит, а на столе сало, хлеб и нож большой, охотничий, прямо в стол воткнут. А у мужика борода до груди, волосы длинные чёрные. Сам мужик загорелый, аж чёрный, как негр. Ну, этот “город” перепугался так, что бежал куда глаза глядят. А куда они могут ночью глядеть? Вот и насобирал все ветки и пни старые. В общем, выбрался каким-то чудом на зимовье пустое, затопил печь, свечку достал, поел да чай попил и уснул, а наутро пошел нас искать.
- Ага, а когда на нас вышел, был голодный, расцарапанный, всего трясет. И говорит нам, показывая вглубь тайги: “Там дед, отшельник, вот с таким ножом!” Мы сначала-то и не поняли, о ком он, а потом дошло… - сказал Иваныч.
- О Лешем, что ли? - спросил я.
- Ага, о нем самом… так леший нам потом говорит: «Зашёл ко мне паренек, сразу видно: “потеряшка”. Встал в дверях и стоит, а я ему и говорю: “Привет, заходи, гостем будешь,” - а у него глаза в пять копеек, развернулся и бежать…
- А ты знаешь, сколько лет лешему? - спросил Михалыч.
- Нет, а правда, сколько? - помолчав, ответил я.
- Нынче тридцать четыре будет, – улыбнувшись, ответил Михалыч.
- А почему же леший он?
- Так как, в тайгу зайдет, перестаёт стричься, бриться и моется через раз, а живёт он тут по полгода. Вот и назвали его лешим… Хотя с тех пор его стали через раз называть отшельником, - улыбаясь сказал Иваныч.