Тайна кровавых костей

Тайна кровавых костей

Ночь, улица, луна, аптека. Здесь в дремучем лесу часто слышен писк летучих мышей, иногда волчий вой, а порой тишину разрывают предсмертные вскрики, когда хищник настигает свою добычу. Со стороны кладбища на опушке частенько веет смрадом, ведь в нем обитают зомби, которые блуждают по лесу в поисках еды. Здесь местные реки красны от крови, ее источают деревья. И только в этом месте находится самое таинственное заведение в округе...

Надпись на деревянной вывеске, которая со скрипом шатается на сильном ветру: Пансионат «Кровавые кости» [1].

Но сегодня в нем неспокойно. Этой темной-темной ночью там произошло... убийство!

За кадром слышится раскат грома...

Действующие лица:
Шерлок Холмс – гость проездом, детектив.
Доктор Ватсон – гость проездом, доктор, он же друг и коллега Холмса, он же судмедэксперт.
Франкенштейн – ходячий мертвец, собранный из частей мужских тел нескольких людей, садовник, всегда одет в джинсовый комбинезон марки Calvin Klein.
Невеста Франкенштейна – тоже ходячий мертвец, собранная из частей женских тел нескольких людей, просто невеста, в белом платье от Dior и в белой фате.
Граф Дракула – гость постоянный, вампир, одет в черную кожаную одежду, носит черный плащ с красным бархатом внутри.
Мина – гостья постоянная, возлюбленная графа, вампирша, одета в элегантное темно-синее платье конца 19 века.
Джош Харпер – местный, оборотень, водитель такси пансионата, одет в джинсы и футболку с надписью «All of us will die».
Бонд – Просто Бонд, дворецкий, приведение дома, одет в смокинг с бабочкой.
Люси – горничная, просто человек.
Мамба – пышная чернокожая кухарка, жрица вуду, одета в просторное длинное платье черного цвета, носит на шее бусы из костей.
Дориан Грей – гость, продал душу дьяволу, бессмертен и красив, пока стареет его портрет, на который ему нельзя смотреть, одет в костюм, на шее повязан платок, носит трость с головой орла в чепчике – образ египетского бога солнца Амона Ра – подарок Анксуна Мун.
Анксуна Мун – гость, египетская жрица, подруга Грея, не вся целая – местами отсутствует кожа, отчего хорошо видны пучки и нити мышц (левая щека, правое предплечье и запястье, открытая область живота, ноги), одета как египетская жрица.
Ван Хельсинг – местный, бывший охотник на нечисть.

А дело было так:
В центре просторной комнаты находилась мертвая девушка. Она лежала на спине, испачканная в крови. Ее шея была сломана, так что голова покоилась под неестественным углом. Тело покрыто глубокими бороздами. Пятка правой ноги с обнаженной костной чашечкой упиралась в бедро. Над девушкой склонился Доктор Ватсон, осматривая раны.
– Итак, дамы и господа, – изрек Шерлок Холмс, меряя шагами столовую залу рядом с убитой. – Как вы уже заметили, – обратился он к присутствующим, – я собрал вас всех не просто так. Мы имеем труп молодой горничной!
За окном раздался раскатистый гром. Грей вздрогнул. Глядя на него, Мина облизнула губы. Ван Хельсинг безмятежно продолжил точить осиновый кол – не для графа или его очаровательной спутницы, а просто так, по привычке. Ван уже давно отошел от дел и сейчас занимался копанием могил на местном кладбище, а заодно и укладывал зомби обратно спать. Арбалетом или дробовиком? Совсем нет – он читал им «Пятьдесят оттенков серого» и тогда те успокаивались и сладко засыпали сами.
– Ватсон! – позвал Холмс своего напарника. – Расскажите нам, от чего умерла жертва?
– Предположительно, скончалась от глубоких ран в области груди. Задето сердце.
– Так-так! И чем, по-вашему, они нанесены?
Приложив свою руку к верху раны и скрючив пальцы, Ватсон провел ими вниз.
– Похоже на когти.
– Угу, – промычал Холмс, обращая свой взгляд на Джоша, как сделали и все остальные.
– Чушь, – выругался тот, откидываясь на спинку стула и складывая на груди могучие руки. – Мне незачем было ее убивать.
– Мистер Хапрер! – произнес Шерлок, – доставая из кармана курительную трубку. – Расскажите нам, где вы были этим вечером и что делали?
В этот момент в комнату прозрачным сизым силуэтом вплыл дворецкий с подносом в руках:
– Чай, господа. Фрукты для дам. Мистер Холмс – для вас, как просили.
– Спасибо, Бонд, – ответил ему Шерлок, засыпая из пиалы в свою трубку ямайский чай.
Отпустив руку своего возлюбленного Грея, которую держала все это время, Анксуна Мун кокетливо потянулась за аппетитной клубничкой черного цвета.
– Я бегал по лесу, – пробурчал Харпер. – Меня даже не было в доме.
– И вас кто-нибудь видел?
– Я видела, – сказала Мамба, которая сидела над тазиком и занималась безжалостным ощипыванием дохлой курицы. – В огороде он бегал. Писал на клубнику.
Услышав это, Анксуна Мун подавилась ягодкой и выплюнула остатки на пол. Стены залы дрогнули от египетской ругани. Джош поджал бы хвост и уши, если бы сейчас находился в волчьем облике, а так только вжал голову в плечи и сел пониже. И только Дориан сумел успокоить жрицу. Он усадил ее к себе на колени и стал шептать слова нежности.
– Хорошо, мистер Харпер, допустим, я вам поверю, – изрек Холмс. – Но тогда выходит, что кто-то хотел вас подставить!
За окном снова раздался гром. Дрогнула Невеста Франкенштейна. Но тот прижал ее к себе за плечо, что-то гыкнул в ухо и погладил по щеке со шрамом.
– С чего вы взяли, Холмс? – спросил его доктор.
– Элементарно, Ватсон. Эти раны на груди нанесены не когтями. Обратите внимание, но они слишком ровные. Их нанесли небольшим, но очень острым предметом... садовыми граблями!
Франкенштейн выпрямился так, словно проглотил палку от своей лопаты. И все резко обратили на него внимание. Только Шерлок Холмс привычно втянул в рот очередную порцию густого белого дыма.
– Франки?! – воскликнула Невеста.
– Не убивал я Люси! Я бы не смог.
– Тогда, возможно, вы покажите нам свои садовые грабли? – спросил Шерлок с глупой улыбкой на лице.
– Конечно, они должны быть в сарае.
– Бонд! – окликнул Холмс дворецкого, который появился в комнате почти сразу. – Принесите-ка нам садовые грабли мистера Франкенштейна, из его сарая.
– Сию секунду, сэр, – сказал тот, прежде чем раствориться в воздухе.
– Холмс! – внезапно воскликнул доктор. – Я нашел на шее жертвы еще одну характерную рану.
– Какую же, Ватсон?
– Две маленькие дырочки.
– Что?! – воскликнула Мина, поднимаясь с места и ударяя графа увесистой пощечиной.
– Значит, это не ваших зубов дело, милая Мина, – сразу сделал выводы Шерлок с коротким смешком. – Что на это скажет нам граф-полиграф?
– Я требую адвоката! – воскликнул тот. – Вы не имеете права обвинять меня во всех смертях, которые происходят в округе!
– Так это правда? – не унималась Мина, топнув маленькой ножкой в лакированной туфельке. – Скажи мне немедленно!
Дракула не выдержал напора и опустился перед любимой на колени, потянулся за ее рукой и нежно поцеловал запястье.
– Мон амуррр, я лишь перекусил ею на завтрак и только. Плиз ту гив ми, все равно вечность тебя любить буду, – проговорил граф. – Но только не убивал я ее все равно и точка! Мина, скажи им, что я не вру.
Заглянув в глаза любимому, вампирша разулыбалась, обнажая белые острые клыки, и ответила:
– Он говорит правду. Это не он.
– В таком случае, – взял слово Холмс, – вы видели ее последним. Или точнее – предпоследним, если не считать убийцу. И куда же она после вас поплелась этим вечером?
Не успел Шерлок это спросить, как в комнату вплыл Бонд и сообщил:
– Мистер Холмс, граблей нет в сарае.
В очередной раз раздался гром. Вздрогнули все. Франкенштейна схватился за сердце:
– Да не я это! Не я!
– Но ведь ключи от сарая есть только у вас, не так ли? – уточнил Шерлок.
– Холмс! – снова окликнул доктор своего коллегу.
– Да-а-а, Ватсон. Вы нашли что-то еще?
– Да, Холмс. Я нашел под ногтями жертвы кусочек чьей-то кожи.
– Как здорово! – обрадовался тот. – Дайте-ка мне взглянуть.
Подойдя к Ватсону танцующей походкой, Холмс взял из его рук пинцет с кусочком кожи. Поднес его к носу, понюхал, лизнул, а потом и вовсе засунул в рот и начал жевать.
– М-м-м, это очень старая и несвежая кожа. Ее носитель уже давно умер.
Франкенштейн начал потеть. Когда же Холмс и вовсе к нему подошел, он не выдержал и ринулся к двери. Но не тут-то было – за ним бросились сразу трое: Ван, Дракула и Харпер; повалили на пол.
– Не убивал я ее! Не убивал! – кричал Франкенштейн, пока его поднимали на ноги.
– Тогда как вы объясните тот факт, – спросил Холмс с ухмылкой, – что, предположительно, именно ваша кожа под ее ногтями?
Мужчина, под два метра ростом, виновато посмотрел на свою Невесту, опустил взгляд в пол и признался:
– Мы с Люси были вместе этой ночью.
Невеста села на стул. Она выглядела обиженной, расстроенной, даже злой, но никак не удивленной или шокированной.
– Мисс... Невеста, вы знали о том, что ваш суженый вам не верен? Вы не выглядите так, будто для вас это неожиданность.
– Да, я знала об этом, – ответила она с гордо поднятой головой, но едва не плача. – Но Франки! Ты же мне обещал, что этого больше не повторится! – выкрикнув эти слова, она запустила в любимого пресс-папье. – Ты обещал мне!
– Но это значит, – продолжил Холмс, делая паузу, чтобы отсмеяться, ибо ситуация показала ему весьма забавной, – что у вас, милочка, как ни у кого другого есть мотив убить несчастную! И у вас есть доступ к ключам от сарая.
– Нет!? – воскликнула Невеста. – То есть да, я хотела ее убить, но я не убивала, кто-то успел это сделать раньше меня.
– Вполне нормально на вашем месте отрицать свою вину, – произнес Холмс, выпуская изо рта колечки дыма. – Есть ли у вас адвокат, мисс? Плохи ваши дела, ой, как плохи.
Вдруг со своего места подорвался Грей и воскликнул:
– Она этого не делала!
Анксуна Мун посмотрела на любимого с удивлением, открыв рот на вдохе. И на местном языке с акцентом спросила:
– Откуда ты это знаешь, о, источник моей жизни?
Но Грей не спешил отвечать на ее вопрос. Покосившись на жрицу, он вдруг побледнел, потом позеленел и пошатнулся на месте. Тогда вопрос повторил Холмс:
– Так откуда вы это знаете, мистер Грей?
Внезапно раздался хруст костей – это Франкенштейн разминал свои кулаки. Он уже не выглядел виноватым, он выглядел очень злым. И эта злость была направлена на Дориана. Увидев это, Грей ринулся бежать в окно. За ним бросилась жрица, а также и Франкенштейн. За ними Ван, Дракула и Джош, чтобы остановить кровопролитие, но злость Франки оказалась сильнее. Он нагнал Дориана, оттолкнул от него злую жрицу и дернул к себе за ногу, а когда добрался, то повалил на пол и приготовился бить.
– Франки! – кричал Грей женственным сиплым голосом. – Я все объясню! Это вышло случайно! Она сама...
– Ах сама!? – крикнула рядом Невеста, пнув Грея ногой в бок, но взгляд жениха заставил ее отскочить в сторону.
– Тихо! – закричала Анксуна Мун так, что дрогнули стены. – Ты! – указала она перстом на Франкенштейна. – Отойди от источника моей жизни. Сейчас же!
Франки был не дурак и послушал жрицу. Он уже хотел расстроиться, что ему не удалось набить морду обидчику, как вдруг жрица встала над лежащим Греем, протянула к нему руку со скрюченными пальцам и начала что-то грозно говорить на своем. Тут в комнате возник ветер, поблек свет. Внезапно в руке жрицы появилась картина – это был портрет Грея, очень старого Грея. И Дориан посмотрел на это лицо впервые, чего никогда не должен был делать. И Грей начал стареть, пока молодело лицо на портрете. Его тело быстро состарилось, поседели волосы, появились глубокие морщины на дряблой коже, выпали зубы. Потом он начал гнить и за доли секунд рассыпался в прах.
Дракула нервно сглотнул. Мина выдохнула. В комнате воцарилась тишина. Тихо всплакнула Невеста Франкенштейна, оплакивая любовника. Она приложила к глазу платок, чтобы промокнуть слезинку, но как назло глазное яблоко выпало из глазницы ей в руку. Изо рта Холмса едва не выпала курительная трубка, повиснув на нижней губе. Прибежал Бонд с веником и совком. Он подмел прах Дориана и высыпал в банку из-под кофе. Уже хотел унести и выкинуть, как Анксуна Мун попросила отдать сосуд ей. Бонд так и сделал. Все снова сели по местам, включая беспристрастную и такую жестокую жрицу.
– Итак, – продолжил Холмс, быстро отрезвевший после едкого дыма. – Боюсь, теперь мы никогда не узнаем, был ли к убийству как-то причастен мистер Грей. А он мог. Мог сделать это для Невесты, своей любовницы, чей жених спал с Люси, тем самым подставив самого жениха, то есть мистера Франкенштейна с его садовыми граблями. Следствие зашло в тупик.
– Вы правы, Холмс, – поддержал его Ватсон, – очень запутанная история.
Как вдруг, со стороны Люси послышался протяжный стон. И тут она зашевелилась! Упираясь руками в пол, девушка села. Голова из-за сломанной шеи легла ухом на плечо, но Люси это будто не беспокоило. Она выпрямила сломанную ногу и наконец-то уставилась на окружающих. В этот момент испугалась даже египетская жрица, но только не жрица вуду.
– Еда, – пробормотала Люси, прежде чем броситься на Ван Хельсинга.
К счастью, тот успел воткнуть кол в сердце девушки. Правда, ее это не остановило, зато дало Вану время подготовиться. Привычным и ловким движением руки он быстро вынул из внутреннего кармана книгу в темном переплете, открыл на странице с закладкой и начал читать тонким голоском:
– «Он гладит мои ягодицы, и кожа саднит от ласковых прикосновений, которые спускаются все ниже и ниже. Неожиданно он вставляет в меня два пальца, и я ахаю, хватая ртом воздух. Это новое насилие проясняет мой затуманенный мозг. – Кашлянув, Ван сменил тембр голоса на более низкий, басистый, с хрипотцой, и продолжил. – Почувствуй меня. Посмотри, как твоему телу нравится то, что я делаю. Ты уже течешь, только для меня. – И снова высоким: – Говорит он, и в его голосе слышится восхищение»...[2]
Слушая Ван Хельсинга, Люси, наконец, успокоилась. Она закрыла глаза, вытянула перед собой руки и покорно пошла за Ваном на улицу. Проводив ее взглядом, Холмс почесал затылок, подозрительно посмотрел на свою трубку и вынес заключение:
– Мда, видно пора заканчивать курить ямайский чай.
– И все-таки, что же произошло с этой девушкой? – задался вопросом Ватсон.
– Вы можете спросить у меня, – вдруг ответил ему Бонд.
– О, так вы знаете? – не поверил доктор.
– Конечно, сэр. Мне многое ведомо.
– Так что же случилось с Люси? – спросил уже Холмс.
И тогда Бонд начал рассказывать:
– Как-то Люси прознала, что Ван Хельсинг на своем кладбище читает вслух занятную книгу, которую никому не дает. И вот три дня назад отправилась на кладбище. Она затаилась в кустах, чтобы с удовольствием послушать мистера Хельсинга. Только не учла, насколько это опасно. На нее наткнулся наш покойный мистер Смит и укусил за левую ягодицу. Люси тогда очень испугалась, прибежала обратно в пансионат и обратилась за помощью к Мамбе.
Мамба молча кивнула, и тогда Бонд продолжил:
– Жрица вуду дала ей какой-то отвар. Казалось бы, он подействовал, Люси не становилась зомби. Но так только выглядело внешне, опасный вирус все равно разбушевался в ее теле, проник в каждую клеточку. И вот когда Люси возвращалась этой ночью от мистера Франкенштейна с его садовыми граблями – хотела для него вскопать грядку к утру – она споткнулась об ковер и упала на эти грабли, сломав себе шею, после чего еще смогла перевернуться на спину, сломав ногу, потом вытащила из тела садовую утварь и, наконец, отключилась. Такой вы ее здесь и нашли. А грабли, скорее всего, закатились под софу, посмотрите.
Все заглянули под софу – Бонд не соврал.
– Вот видите, Ватсон! – воскликнул Холмс. – Все элементарное просто. А теперь идите собирать вещи, мы уезжаем. Больше не минуты в этом дурдоме. Нас ждут великие дела!
– Джош, подавайте машину, – добавил Бонд.
В очередной раз прозвучал раскат грома. Выбило пробки. Погас свет. Но Бонд быстро достал подсвечник и зажег свечи.
– Пойдемте господа, – сказал он, держа свечи на уровне своего сизого подбородка. – Я вас провожу.