Тайна музыкальной шкатулки

Начало пути

Когда ты покидаешь порт — ты не оставляешь ничего. Ничего, что тянуло бы тебя вернуться. Переждать пятницу и, не оглядываясь, поднять швартовы. За бортом пустой причал и мутные огни очередного порта. Они все одинаковые. Они все чужие. 
Как и бриг "Санта Ана", отбитый у испанцев, наскоро подлатанный, но не переименованный. Дурная примета — менять имя "девочке". А любой корабль — это девочка, девка, девица, деваха, склочная баба. Любимая женщина.

Ты скрутил на запястье бечевку с шеи простака Саймона, вздернутого на рее за пьяную драку на рейде. Саймон пронес пойло и ужрался , как крыса, в одиночку. И на утро хрустнули шейные позвонки еще не протрезвевшего глупца. 
Все равно он был твоим другом. А бечевка должна принести удачу.

Ты соврал, что тебя воспитал старый пират и тебя назначили блюстителем традиций и знатоком примет. А ты их выучил наизусть на берегу, дома, когда проглатывал, забывая о времени и обеде, книгу за книгой, воображая себя покорителем морей. 
Приметы про кошек, кроликов, правую ногу и страшное слово "утонуть", которое нельзя было произносить, про синий цвет и бабу на борту, про золотую серьгу и души погибших моряков, паривших в небе и стонавших чайками.

Потом сбежал, помыкался, прибился и освоился. И сам давно поверил в свою историю. А соленые волны пополам со слезами вымыли из тебя всю романтическую шелуху.

Никто никогда не называл себя пиратом. Никто не сажал себе на плечо попугая и не хлебал ром пинтами. Никто не вывешивал "Веселого Роджера" и не таскался с тесаком за поясом.
А буканьеров даже среди своих считали отбитыми ублюдками.

Ты умел читать и писать, поэтому недолго пробыл юнгой на побегушках. По морде тебя старались не бить, чтоб остались целыми зубы, а ты мог в часы вынужденного безделья рассказывать байки — пересказывать сюжеты прочитанных когда-то в детстве книг из родительской библиотеки.

И еще. За пять лет ты не то что не участвовал, но и не видел ни одного абордажа.
Вот такой ты "джентльмен удачи" с брига "Санта Ана", Алекс Бейн. 
Имя ты оставил настоящее, и остальное вокруг было настоящим, а потому, выходя в море, ты тут же забывал все и всех, что оставил на берегу.

Но не в этот раз.
Нельзя не торговаться, иначе гнилой товар достанется. Ты же отдал монеты не торгуясь за ерунду. 
Сломанная шкатулка без ключа, которая работала если хорошенько встряхнуть. Механизм вздрагивал, начинал хрипеть, поскрипывать и выдавал незатейливую мелодию. Ты дурень, Алекс, тебе так и сказали на борту. Но кому б ты мог признаться, что эту мелодию когда-то играла на клавесине твоя матушка? 
Без ключа плохо, шкатулка долго не выдюжит. Но с ключом еще хуже. Потому что он оказался в совсем неподходящих руках.

Уходя в море не оглядывайся. А ты, Алекс и не оглянулся. Но вместе со шкатулкой взял с собой носителя ключа. И теперь ждал чья шея хрустнет первой: твоя или дуры, что переоделась мальчишкой?

***

Когда-то в другой жизни, в детстве, малыш Алекс слышал семейную легенду. Не такой уж и дальний его предок путешествовал по странам и землям, умел сражаться и покорял женские сердца. Предок носил множество имен и никогда не задерживался надолго в одном месте. Красивая сказка о герое.

Простая мелодия, засевшая в памяти Алекса, связывалась с историей об итальянской шкатулке, сыгравшей важную роль в Вероне и Хайленде, переданной на хранение особому другу. 
Родители не посвящали в детали до той поры, пока Алекс Клаймор Бейн не сунул нос в семейные архивы. 

Можно ли сравнить покой и беззаботность детства со штилем на море? Можно ли пережить шторма отрочества и выйти из них без потерь, повреждений и не оказаться у чужих берегов? 
Алекса штормило от открытий. Нет у него отца и матери, а есть опекуны. Нет у Алекса родины, а есть два титула, поместье в сердце Англии и груда камней, называемая домом в шотландском Нагорье. 
Кто он такой? Где его место? Почему люди, которых он считал родными, так обошлись с ним? 

Шторм, буря, несогласие, противостояние и разочарование овладели юношей. Максимализм и упрямство толкнули на необдуманный шаг — бегство из дома. 
При первых признаках надвигающегося шторма, корабли ищут тихую гавань, отмель. А юнец бросился наперекор судьбе в самое горнило, оборвал связи и, не убирая парусов, развернулся по ветру. По ветру перемен в своей жизни.

Но история шкатулки засела в памяти навечно. Каждый раз, во снах возвращался теперь Алекс Бейн в гостиную своего дома, к каминному столику, на котором от первого дня и до последнего утра стояла шкатулка с секретом. 

Увидеть точно такую же за тысячи миль от Англии, услышать до боли знакомую мелодию и пройти мимо он не смог. Будто далекий предок, первый владелец шкатулки, подавал знак. Только ключ от разгадки держала в руках девица. 
Противная, надо сказать, деваха оказалась. Приклеилась как банный лист и все твердила, что тот, кто взял шкатулку, должен взять и ее. Не должен, а прямо-таки обязан. И нет у того глупца выбора.

Если женщина желает закончить свои жалкие дни на рее корабля, то кто такой Алекс, чтобы помешать исполнению мечты? 
Девица ничего не рассказывала и не объясняла. Топала за парнем по пятам и время от времени крутила меж пальцами ключ, висевший на гайтане на шее. На шее, которую скоро передавит веревка.

Две недели до Антигуа. Кэп кивнул коротко и постучал пальцем по стопке бумаг на столе. 
Да, да, всем известно, что "женщин и свиней бросают за борт", а Черный Бартоломью казнил без разговоров. К этому и шло. А тот, кто знал все законы и приметы, нарушил их первым. Защитников не нашлось. 
Алексу не было жалко девицы, он ничего не успел разглядеть в ней, кроме того, что она превратилась в "занозу в его заднице".

Их кэп, на самом деле, больше промышлял не рейдерством, но мелкими взаимовыгодными перевозками. Честно сказать – контрабандой. В этот раз до пункта назначения шли с трюмами, наполненными английским хлопком, зерном и ромом. 
Кэп не был зверем, девицу решили скинуть в порту. Даже продавать не захотели. «Ни рожи, ни кожи, подержать не за что» - такой вердикт квартирмейстера и решил исход дела. А вот Алекса отправили драить палубу и возиться с рваными парусами, перед этим набив Алексу морду.