Так ли мягок бархат?

Так ли мягок бархат?

Минхо не ожидал, что однажды работа приведет его в этот сияющий красотой и убранством бутик, как и не ожидал он того, что ему придется надеть золотистый блестящий костюм вкупе со сжимающими ступни лакированными туфлями. Повсюду манекены с дизайнерскими нарядами, богато одетые гости, сомелье и официанты с подносами, разносящие закуски и фужеры с шампанским. Минхо готов был поклясться, что ему душно от атмосферы светскости и напускного изящества, и лучше бы он вновь пошел играть в покер в тот наркопритон, чем оказался здесь. Но поимка преступников — дело тонкое, и сегодня им с Феликсом приходилось изображать из себя хорошо воспитанных молодых людей, чтобы найти одну из участниц секретного клуба «Кальмар», занимавшуюся распространением наркотиков, по имени Ли Бора. А до этого необходимо было поддерживать светские беседы и делать вид, что они пришли лишь на открытие бутика. У Феликса отлично получалось вести себя как ни в чем ни бывало, он был рожден для того, чтобы бывать на подобных мероприятиях и носить эту прекрасную и одновременно безобразную одежду, но не Минхо, который ходил из стороны в сторону, рассматривая манекены и обводя взглядом вычурные украшения и длинные подолы платьев, а потом решил заняться тем же, чем и Феликс, — завести беседу с кем-то примерно своего возраста. Он схватил с подноса фужер с шампанским, взглянул в зеркало, решив, что выглядит достаточно мило, и подошел к белокурой девушке с завитыми в локоны волосами, тронув ее за плечо.

— Минхо? — удивленная Йона повернула сначала голову, а потом и всё тело. — Что ты здесь делаешь? Ты что, узнал меня издалека и решил подойти?

— Нет, хотел познакомиться с красивой приятной девушкой, а напоролся на тебя, — вздыбившись, словно кот, сказал Минхо и услышал хихиканье других девушек. О поцелуях Хана и Йоны он был наслышан, но ничего не говорил и качал про себя головой, думая о том, в какое же дерьмо вляпался белка по своей неопытности и в какие дебри его это заведет. — А ты что здесь делаешь? Неужто пришла искать новых женихов? Чана с Хани не хватает?

— Я пришла сюда вместе с родителями по приглашению, беспардонное ты создание. Однако и здесь ты меня нашел и решил испортить и без того шаткое настроение, — Йона стиснула пальцами локоть, накрыв грудь рукой, и цокнула, оценивающе рассматривая Минхо. — Золотой тебе не идет, Лино, подумай о чем-нибудь сером и невзрачном, таком же, как и ты. А то твои комплексы постоянно лезут наружу. Обидно, что я посмотрела не на тебя, а на Чана и Хани?

— Я могу на тебя посмотреть, — сказала девушка, стоящая позади Йоны, и подошла поближе, забирая из рук Минхо бокал шампанского. — Не слушай ее, она не в духе, золотой тебе очень даже идет. А как вы познакомились? Я не видела тебя раньше ни на одном мероприятии, иначе бы запомнила.

Йона прикусила щеку, поняв, что когда трогают этих восьмерых парней, даже если это Лино, ей не нравится. Будто знакомые из мира богачей пытаются вмешаться в тот уютный мирок, в который Йона уходила, будучи с Джин или друзьями Феликса. Особенно обидно и горько, когда пытаются очаровать Джисона, так внезапно уехавшего в Йоджу и оставившего ее одну, пусть даже и на несколько дней. Йона отошла от флиртующих знакомых и принялась рассматривать манекен, постоянно чувствуя, что Минхо смотрит ей в спину, и соврала бы, если бы сказала, что ей это не льстит, как и его повышенное внимание. Позже к ней подошел Феликс, ну еще бы, он ее кузен, с чего бы им и не порадоваться? Хоть кого-то из всей их компании она не попытается очаровать или, чего хуже, соблазнить.

Минхо хмыкнул, отведя подругу Йоны в сторону. Та что-то лепетала без умолку, нахваливая костюм и местные закуски, но он слушал девицу вполуха, почти не отвечая, больше кивая и делая заинтересованный вид. Феликс улыбался кузине и решил с ней сфотографироваться, они о чем-то мило щебетали друг с другом, корча рожицы. Йона рассмеялась и чуть согнула корпус, и Минхо засмотрелся на декольте, приоткрывающем грудь почти на половину, а потом опустил взгляд на вырез золотого платья, оголяющим ногу почти до самого бедра. Будто намерено дразня, Йона с улыбкой кивала проходящим мимо знакомым парням, здоровалась с ними при помощи легких объятий, Феликс куда-то ушел, оставив кузину одну, но она и теперь нашла, с кем поговорить — с каким-то богато одетым мажором, любезно подающим ей шампанское и смахивающим волосы с ее плеча. Минхо нахмурился, совсем забыв о своей собеседнице, и сжал рукой бокал настолько сильно, что едва не лопнуло стекло. Кажется, ревновала здесь не только Йона.

— Уймись, Лино, — прошептал сам себе Минхо и улыбнулся, повернувшись к той девушке, а потом понял, что даже не спросил, как ее зовут. — Не хотите прогуляться? Здесь душно, — сказал он и предложил свой локоть, изо всех сил стараясь смотреть в окно, а не на Йону, болтающую с кем-то из своих светских приятелей. Оставалось надеяться, что свежий воздух выбьет дурь из его головы.

Когда они с девицей оказались и она снова начала трещать без умолку, Минхо против воли начал блуждать взглядом по сторонам и увидел тени, просвечивающиеся сквозь тонкие шторы. Йона — ее было не трудно узнать по очертаниям фигуры и прически — стояла всё на том же месте, но теперь одна, но мимо нее то и дело кто-то проходил, кланялся, подносил вкусности, а Минхо скрежетал зубами, сам не понимая, почему всё это настолько сильно его раздражает. Потому что Йона как есть самая настоящая шлюха? Потому что флиртует с другими, пока нет Хана, с которым у них, вроде как, постепенно завязывались отношения? Но если подумать, что такого она сделала? Со всеми вежлива, мила, улыбается одной и той же приклеенной к лицу улыбкой, да и ей, кажется, самой было здесь неуютно, а больше и… Тогда почему так раздражает?! Минхо вздохнул, прикусив губу, взглянул на собеседницу и понял, что она молчит, видимо, ожидая от него каких-то ответов.

— Замерзла? — невпопад спросил он, поняв, что девушка дрожит, пытаясь согреть себя руками. Она закивала, надув губы, и схватилась пальцами за край золотистого пиджака, явно намекая на то, чтобы Минхо ей его одолжил. — Ну тогда чего здесь стоишь? Ног, что ли, нет? — спросил он, потеряв всякий интерес, вернулся внутрь и понял, что без него началось самое веселое.