Талант за маской

Глава 1. «Да начнётся спектакль».

«Отмеряю шагами этажи,

Я сегодня живу и не тужу.

Говоришь: «Минутку подожди».

Хорошо, не страшно, я подожду.

Хочешь дружить — я с радостью,

Хочешь любить — я со всей страстью,

Не хочешь, ладно, я только за,

Вот только громче стала гроза».

Трек: Сова – Гроза

1

— Девушка, девушка... Девушка! — далее следует громкий хлопок, судя по всему удар ладонью по парте.

Наша героиня, а это собственно молодая особа лет девятнадцати, кудрявая блондинка худощавого телосложения по имени Ярослава, вскакивает и начинает осматриваться. Перед ней стоит статный высокий мужчина средних лет, брюнет с достаточно длинными волосами, собранными в хвост.

— Да неужели, — говорит мужчина с ярко выраженным акцентом. — А я-то уже думал, что Вы, миледи, и не почтите нас своим вниманием.

— Прошу прощения... — смущенно отвечает девушка. — Юрий... Э-э...

— Юрий Михайлович. Потрудитесь хотя бы запомнить моё имя, раз слушать лекции Вы не желаете.

В аудитории началось шевеление, шушуканье и хихиканье. Преподаватель так бы и продолжил позорить свою студентку, если бы не раздавшийся во время звонок.

— Всем спасибо, все свободны, — сказал Юрий Михайлович, останавливая взгляд на Ярославе. — А Вас, госпожа Островская, я попрошу остаться.

— А Вас, Штирлиц, я попрошу остаться, — раздался смех со стороны.

— Иванов, будете паясничать, будете следующим.

Студенты решили, что это достаточно весомая угроза и незамедлительно покинули аудиторию.

— Ну-с, — продолжил преподаватель, когда все ушли. — Что Вы скажете в своё оправдание?

— Оправдание чего? — попыталась закосить под дурочку Яра.

— Во-первых, что за вид?

— Какой вид?

— Ваш. Не мой же.

И впрямь. Девушка была в рваных джинсах, которые и одеждой назвать было сложно, так, пара обрывков на тощих ногах. Также на ней была майка с обилием всякой брани на иностранном языке. Преподаватель же был в классическом костюме.

— Ну, это... Я всегда так хожу.

— Досадно. Но это не одежда. А если и одежда, то, с какого бомжа Вы, её сняли?

— Я студент, а не интурист, чтобы в дорогущих костюмах щеголять.

Лицо преподавателя дрогнуло.

— Я русский.

— Я-я. А я Южно-Карибский попугайчик.

— Если я родился и жил долгое время за границей, это ещё ни о чём не говорит.

— Говорит. У Ваших родителей было достаточно денег, чтобы свалить из этой дыры.

— Потрудитесь говорить в рамках установленной нормы, — процедил сквозь зубы Юрий Михайлович, подходя ближе к девушке и смотря на неё сверху вниз.

Ярослава ростом не вышла, да и вообще атлетическим телосложением не обладала. Она была всего один метр и шестьдесят два сантиметра, от чего девушка часто ходила в ботинках на толстой подошве. Но сейчас она была обута в самые простые кеды. А вот преподаватель был сравнительно его выше.

— Не давите на меня своим авторитетом, — прорычала Островская.

— От чего же? Вам несколько лишних сантиметров не хватает?

— Подавитесь Вашими сантиметрами, Юрий Иванович.

— Михайлович, — поправил брюнет, но студентка уже был около двери.

— Всего доброго, Юрий Петрович, — вновь ошиблась Яра, и в этот раз было ясно, что делалось подобное нарочно, после чего она вышла, хлопнув дверь.

— Вот же мерзавка, — фыркнул Юрий Михайлович на прощание, когда студентки уже и дух простыл.

2

Так и не успел преподаватель собрать свои вещи, как в аудиторию вошел пожилой практически лысый мужчина, те волосы, что и остались на его голове были совсем седые. Одет он был, как и полагается интеллигентным педагогам его лет, в серый костюм.

— Юрий Михайлович, — обратился преподаватель, поправив соскользнувшие на кончик носа очки. — Почему у Островской по-прежнему выходит неудовлетворительно? Я думал, что мы с Вами договорились.

— Да, со мной Вы договорились, а вот мы с ней нет.

— В каком смысле Вы с ней?

— В самом прямом. Она совершенно ничего не хочет делать, да и к тому спит на моих лекциях.

— Ну, Юрий Михайлович, поймите же Вы, они же дети, да к тому же творческие дети. А это всего лишь история...

— Всего лишь история?! Ну, уж увольте! Во-первых, позорно в их годы не знать историю своей страны, а во-вторых... Вы представьте, если такая бестолочь, как он решит писать исторический роман. Да я же повешусь!

— На здоровье, — буркнул пожилой мужчина. — Только сначала поставьте Островской удовлетворительную отметку.

— Нет уж. Я сначала лучше повешусь. И вообще. Александр Сергеевич, позвольте мне уйти домой, а вопросы студентов Вашей группы я решу завтра, пойдет? — спросил Юрий Михайлович, направляясь с портфелем в руке в сторону двери.

— Пойдет.

— Замечательно. И будьте так добры, отдайте ключ от аудитории вахтеру. Всего доброго, — историк вышел в коридор и направился домой.

3

Придя домой, Юрий Михайлович переоделся в домашнее, заварил себе большую чашку крепкого чая с бергамотом и сел за компьютер. Вы сейчас, наверное, подумали, что он такой ответственный педагог и продолжает работать даже дома, но нет. У историка было одно излюбленное занятие: каждый день по приходу домой он выходил в сеть и начинал читать прозу одного не очень опытного, но потрясающего на его взгляд писателя. Писателя звали Эрик Римский, хотя всего скорее это был просто псевдоним, но писал этот Эрик практически наравне с отечественными классиками. Но сегодня в блоге юноша вместо новой главы своей повести опубликовал обращение к своим читателям: «Дорогие мои, я вынужден на время прервать свои публикации, как и писательство в целом. Мне нужно закрыть сессию, чтобы не лишиться своей стипендии, с которой я оплачиваю свой интернет. Иначе я не смогу писать вам всё так же ежедневно. Также по возможности откладываю на более хороший компьютер, нежели тот инвалид, которым я ныне пользуюсь. Не вините меня в этом. Вините ту сволочь преподавателя, который отказывается ставить мне положительные оценки. Очень надеюсь на ваше понимание. С любовью всегда ваш Эрик».