Кутаясь в плащ, Ясень-Ра ступила на порожек таверны. Обернувшись на туманную сырость, стелющуюся мокрым покрывалом по щербатым дорожкам, девушка неуютно поежилась и нырнула в теплое нутро помещения. Сегодня в «Кривом Роге» никто не веселился, не лились пьяные песни, не звучал женский жеманный смех, сегодня на город опустился очередной траур, к какому простой люд уже начал привыкать.
Немногочисленные посетители при ее появлении оторвались от своих деревянных кружек, хмуро глянули мужчины из-подо лба и вновь уткнулись в заполненные снедью тарелки. Пища не лезла в горло, только лишь ядреный неразбавленный грог.
Скинув глубокий капюшон плаща, Ясень коротко кивнула мрачному хозяину «Кривого» и устроилась за первым свободным столиком. Пусть сама девушка есть совсем не хотела, да и в кармане всего несколько медяшек да две серебрушки – окончательный расчет за проделанную работу, только сведенному от голода животу то не расскажешь.
К ней подошел сам хозяин, нехотя достал из потрепанного кармашка застиранной рубашки блокнотик.
— Не ходила бы ты по ночи, Ясень-Ра. В Туманном такое происходит, у бывалых мороз по коже. Чудовище лютует, зараза. Всю кровь выпил у честного народа. Все девки попрятались по домам, и ты, Ра, шла бы до дому.
— Знаю, Ольх-Дуба, — горестно вздохнула девушка и смущенно потупилась от раскатистого бурчания ее живота. Взгляд хозяина таверны смягчился. — Только живот голодом сводит, со вчерашнего дня и кусочка хлебушка не видела. Ты, может, не знаешь, только в «Алой Заре» ночное несчастье приключилось в мою смену.
Ольх-Дуба осенил себя защитным обережным знаком.
— Тьфу, вот же пропасть. Эх, девка, что же нам всем так не везет? Слыхала, именем короля, город собираются закрывать со дня на день. Ты бы собирала вещички-то, Ясень, и бежала из Туманного, пока можешь, лучшей доли искать.
Ясень-Ра согласно кивнула. Она частенько думала об этом в последнее время, а уж после сегодняшнего так и вообще; только где денег взять на ту лучшую долю? Исключая содержимое кармана, из сбережений у нее один запрятанный золотой. На него далеко не уедешь, лишь до ближайшего городка, а там и жилье, и быт вновь налаживать, да без денег. Разве что в дом терпимости идти служить или в содержанки к кому из тех местных. Мигом представив себе подобную перспективу, девушка испуганно вздрогнула, с трудом сглатывая тошнотворный ком, и брезгливо передернулась. Нет уж! Есть кое-что похуже смерти от лап чудовища, и на то она добровольно никогда не согласится!
Ольх понял Ра без слов, вздохнул грустно да понимающе.
— Чего тебе предложить, Ясень-Ра? Есть свиные котлеты под соусом и картоф-пюре ― это десять медяшек, есть суп из свеклы с пампушками, свежий – три медяшки, прощёный салат – две медяшки…
Ее сбережений хватало только на пустой картоф да большую кружку разбавленного грога. Грог лишним точно не будет, с последними-то событиями. Впрочем, Ра еще с первой жертвы не страшилась мертвецов, а их за свою рабочую деятельность она, увы, успела повидать немало.
Отстегнув булавень с горловины плаща, девушка откинулась на жесткую спинку лавки, невольно прислушиваясь к разговорам; хотя что бутылочных слушать, каждый в городе обсуждал случившееся этой ночью.
— Черная леди несчастных сгубила, точно вам говорю. Трех служанок в постелях своих придушила, а молодому лорду, давеча отметившему нарождение, голову откусила. Кровищи было – потоп! Эй, Ясень-Ра, говорят, ты свидетельница самоуправства леди?
Обернулась на мужиков, попадая под блекло-мертвые усталые взгляды. Ольха не отставал, грея уши и старательно натирая кружки; а лучше бы нес хмельной и еду.
— Свидетельница, — Ясень загрустила. — Не лжет твой друг. Крови в самом деле было много. А убийцу не нашли. Никаких следов, говорят.
— А я вам про что?! Так и было! Да какие там следы, Ясень-Ра? Если леди-то убивает. Легенда наша городская. А скольких она перетоптала – не перечесть! Молодых девок, крепких мужиков да пожилых бабок, а главное-то ― за какие грехи?!
К девушке потеряли интерес, да и ей самой только радость, принесли грог и ужин. Взяв в руку трезубую, Ясень задумалась над последними словами мужика: а если и было за что? Скажем, за то, чего не докажешь...
Ясень вздрогнула от возгласа бутылочного:
— Кто ж ее разберет. Это знают только мертвые да призыватели.
— Думаешь, Славень-Дез, все-таки призыватели?
— Так, а как еще-то, Михал-Ку?
Славень-Дез понизил голос до замогильного шепота:
— Поговаривают, то дело рук никакой не черной леди, самого лорда Туманной Заводи, а, каково?
— Да иди ты! Причем же здесь лорд. С чего бы ему топтать простых служек?
— Да кто ж его разберет? Однако молвят: лорд бывал во всех местах, где случались страшные гибели.
Мужики притихли. Задумались. Недоверие перерастало в подозрение, и обратно. Трещал воздух от напряжения. Многие похватали вилки, только под строгим взором Ольхи запал их стихал. Ясень кивнула Ольхе, мол, правильно. Не хватало им еще дурного самосуда, лорда и без того называли проклятым за нелюдимость, закрытость и дурной характер, только судить его Ясень-Ра лично не могла, ведь Аида-Генеса никогда не видала вживую.
#27492 в Фэнтези
#699 в Тёмное фэнтези
#2430 в Триллеры
#853 в Мистический триллер
Отредактировано: 24.09.2024