Там, где поджигают мосты.

Там, где поджигают мосты.

Тот, кто сжигает за собой мосты, 
должен быть дьявольски умелым пловцом.
/Харви Маккей/

Вождь плыл, разрезая сильными руками, обжигающе-холодную воду. Порой он поднимал голову и смотрел вдаль, где начинали проступать очертания другого берега. Казалось, он плыл уже неделю, а так и не достиг середины реки. Был апрель. Темное ночное небо сливалось с черной рекой. Только огненные всполохи горящего неподалеку длинного деревянного моста иногда выхватывали из мрака крепкую фигуру Вождя и бросали на его загорелую кожу причудливые тени.

Впереди время от времени мигал маяк, словно чья-то заботливая рука каждый раз восстанавливала потухший от резких порывов ветра свет факелов на сигнальной башне. Вождю казалось, что он даже слышал всплеск воды, будто кто-то осторожно заходил босыми ногами в реку, намереваясь поплыть ему навстречу. Это придавало пловцу силы, когда он уставал. Надежда появлялась на его измученном лице, и Вождь снова делал рывок вперед, продолжая свой путь сквозь темные воды.

На том берегу девушка действительно иногда в нерешительности заходила в воду, в задумчивости оглядывалась, словно в поисках лодки, а когда она попадалась ей на глаза, отворачивалась с досадой и грустно смотрела на горящий мост. Затем она выходила на берег и медленно брела к маяку.

Попадавшиеся ей на пути жители племени спрашивали по-разному, но об одном и том же: «Когда ты отправишься на тот берег?», «Как думаешь, он вообще плывет?», «Может быть стоит направиться ему навстречу?». Избранница Вождя молча проходила мимо или зло бросала им вслед: «Ну, уж нет, сам запалил мосты, пусть теперь и переплывает реку без моей помощи...»

А Вождь все плыл. Был холодный апрель. Он давно уже обессилел, его тело перестало чувствовать ледяную воду, а глаза заволокла темнота. Вождь уже не видел указывающего путь маяка и не слышал ничего, кроме шума быстрого течения. Может ничего не было и раньше? Может быть за огни сигнальной башни он принял мерцание звезд, а желанный всплеск гребущих навстречу рук был ни чем иным, как шумом охотившейся по ночам выдры.

Он бросил последний взгляд на догорающий мост. Еще мгновение, и все погрузится в темноту ночи. Вождь мог переплыть свою реку и с закрытыми глазами. Сколько раз он делал это в самую непростую погоду, но в этот раз он решил, что не доплывет. Юноша устало развернулся и пустился в обратный путь.

Когда мост уже потух, и от него осталось только обгоревшее основание, Вождь достиг родного берега и сел на песок. До самого рассвета он обсыхал, а вместе с первыми лучами солнца поднялся на ноги и бросил короткий взгляд на другой берег, который был теперь как на ладони. Он снова казался таким близким.

Вождь покачал головой, отвернулся и решительно направился вглубь материка, чтобы больше никогда не вернуться на этот песчаный берег.

***

- В тот апрель боги разгневались на нас, - в очередной раз пояснил наш Проводник и глянул в окно иллюминатора на раскинувшиеся под нашим летательным аппаратом огромные территории, которые когда-то были одной цивилизацией. - Согласно преданиям суровый голос с небес произнес: «Если уж лучшие из Вас не могут ничего поделать с собой, то что говорить об остальных. Мы разрушим Ваш мир».

- Они хотели уничтожить Вас всего лишь из-за того, что парень поругался с девушкой, - хмыкнул один из молодых ученых, фиксирующий данные климатической установки.

Проводник аж подпрыгнул от возмущения:

- Вы что не понимаете? Они приняли решение! Это же не просто юноша и его подруга...Избранница и Вождь...они отказались от своего знания..., - речь нашего спутника стала сбивчивой, он словно задыхался. Понять ничего было невозможно. Я подошел и налил ему кофе. Он вежливо кивнул, отхлебнул ароматный напиток и зажмурился от удовольствия. - Ваш земной напиток просто восхитителен!

Я давно заметил, что капучино действовал на соседа по Измерению каким-то волшебным образом. Проводник пришел в свое обычное слегка флегматичное состояние и теперь спокойно продолжил свой рассказ.

- Из всего племени только два человека обладали безусловным знанием о том, что любят друг друга. Именно они и становились Правителями наших земель. Так было всегда, много веков. Именно они были гарантом и примером того, что любые разногласия, ссоры и проблемы, которые могут возникнуть между людьми, всегда можно решить, если сделать шаг навстречу, поговорить друг с другом. Союз Избранницы и Вождя зарождался на небесах. Естественно, Боги вышли из себя, когда они оба пренебрегли знанием в угоду собственной гордыне, обидам, сомнениям и эмоциям.

Проводник замолчал. Остальное ученые нашей группы знали и так.

Древнейшая цивилизация «Одного моста» существовала в северной проекции матричной системы миров. Далекие предки их сопровождающего были высокоразвитым племенем с блестящим уровнем интеллекта, устойчивой к потрясениям моралью и удивительно крепкими семейными ценностями. Жители племени населяли огромные территории по обе стороны от широкой ледяной реки. Единственный деревянный мост, перекинутый через реку, соединял «мужской» и «женский» берег.

Как значилось в примечании к докладу исследовательской работы, положившей начало нашей экспедиции: «На правом и левом берегу постоянно проживали представители обоих полов со своими семьями. Однако цивилизация «Одного моста» была запрограммирована таким образом, что где бы ни заснул житель племени, он всегда просыпался на «своем» берегу: женщины — на левом, мужчины — на правом».

Каждое утро начиналось с активного перемещения жителей с одного берега на другой: жены и мужья, дети и старики непрерывными живыми ручейками направлялись к широкой реке, торопясь поскорее попасть домой. А счастливцы, которые просыпались там, где заснули, с нетерпением ждали своих родных: кто-то спешил приготовить завтрак, кто-то бежал на берег, а кто-то садился в лодку и греб навстречу своим близким. Суета, неразбериха и вдохновленное ожидание царило в племени около часа после восхода солнца. И лишь когда семьи обменивались крепкими объятиями, нежными поцелуями и добрыми пожеланиями в это новое для них утро, на землю опускалась гармония и спокойствие. Ритм жизни возвращался в нормальное русло и каждый приступал к своим делам.