Таверна в наследство. Призрак в подарок

Глава 1

- Хватит вылеживаться, чай не королевишна! – истошный вопль ворвался в мой сон.

Неужели я уснула в подсобке для официантов и забыла отнести заказ за столик тех мажоров. За такую оплошность меня Дава с работы живо выпрет. И так терпит только за то, что могу пахать по две полные смены подряд. А еще не гнушаюсь и посудомойке помочь, если та зашивается, и поварам подсобить. Ну а куда мне деваться? Мне уже тридцать пять. Как говорит Дава, уже давно в тираж вышла. На мое место за порогом нашего кабака не одна юная студенточка найдется. Потому приходится пахать, да рот на замке держать.

- Вставай, все голодные, а ты и в ус не дуешь!

Не припомню, чтобы у нашего администратора был такой отвратительный голос. Да и разговаривает она с персоналом гораздо вежливее.

Прогнав остатки сна, вскакиваю на ноги и тут же бьюсь затылком об потолок. Темно-то как. Может, свет вырубили? С утра объявляли штормовое предупреждение. Но с чего в нашей подсобке потолки такие низкие?

Почесывая шишку, иду к дверному проему, в котором покачивается полная фигура.

Стоит мне подойти к двери, как в меня вцепляются сильные руки и снова над ухом раздается визг:

- Семья не кормлена, хозяйство не доено, муж не обслужен. А она и рада-радешенька. Спит себе спокойно.

Наконец разлепив глаза, я вижу хозяйку противного голоса. Толстая тетка с засаленными волосами, закрученными в замысловатый кандибобер. В слишком глубоком декольте платья «а-ля постановка ТЮЗа» как желе колыхается пышная грудь, забавно подпрыгивая в такт взвизгиваниям толстой дамы.

- Дармоедка, где наш завтрак! Скоро обед, а у нас еще во рту ни кусочка хлеба не было, - новый вопль

- Да не визжите вы так! – прикладываю руку к гудящей голове. Пальцы путаются в слипшихся волосах. Место, которого они касаются, нестерпимо болит.

- Это кровь? – спрашиваю скорее у себя, чем у этой мерзкой бабищи.

- А как ты хотела? Мужа не слушаешь. Свекровь ни во что не ставишь. С золовками не ладишь. Поздно тебя воспитывать начали. Авось и сделали бы из тебя человека!

- Ма-а-ам! Где чай с булочками?

В комнате появляется еще одно действующее лицо этого странного спектакля. Девушка с таким же кандибобером, но поменьше, тонкая как жердь, без декольте и того, что в нем должно колыхаться.

- Гоню ее на кухню, милая. Скоро все будет, - сюсюкает толстуха.

- Зачем ты ее вчера заперла? Уже бы давно поели!

- Заперла за дело! – рявкает мать. – А она могла бы и повиниться! Чего не умоляла, чтобы мы тебя выпустили? – она обращает на меня злобные глазки.

А у меня впечатление, что в дешевой театральной постановке участвую. Что пока я спала и меня обрядили в длинное платье, запихнули в декорации, а сценарий дать забыли.

- Я вас впервые вижу, - бормочу я, пробираясь вдоль стеночки подальше от этих сумасшедших. – Мне еще Даву искать. А вам приятного завтрака!

- Какого еще Даву? – визжит толстуха. – Ты моему сыночку рога с кем-то наставляешь? Мой бедный мальчик! Мой несчастный Гастон! Привел в дом змеюку подколодную! Которая даже понести не может. Никчемная тварь! И руки не из того места растут, и между ног все негодное.

А вот это она зря сказала. Я-то с мужем потому и развелась, что он ребенка хотел, а у меня не получалось. Если бы эта женщина знала, сколько я всего перенесла, лелея мечту стать матерью, она бы прикусила свой поганый язык.

Размахиваюсь и со всех сил влепляю пощечину этой актрисульке.

Она взвывает не хуже пожарной сирены.

К ней подключается ее доченька.

- Матушку бьют! – орет она. – Сестрица! Гастон! На помощь!

В комнату вбегает еще одна мадам с кандибобером, плоская, как доска.

- Негодяйка! – ревет она, грозя мне кулаком. – Как ты посмела ударить матушку?

В общем, Оскар в этой комнате не светит никому. Игра как в дешевых сериалах.

Скорее покинуть бы этот балаган и найти шутника, который все подстроил.

Девки кричат, как оглашенные, но никто ко мне и пальцем не притрагивается, поэтому я беспрепятственно дохожу до двери. Но тут в дверях возникает мощная мужская фигура, фонящая крепким запахом селедки и лука, смешанным с базовыми нотами несвежего белья.

- Гастон! – восклицают женщины в один голос. – Вразуми Элизу!

- Оклемалась, женушка? - говорит он мне, преграждая путь.

- Пропусти, придурок, - толкаю его в грудь. – Шутка затянулась.

- Ах, вот ты как! – он хватает меня и вжимает стену, наматывает на кулак косу и оттягивает голову назад. Мне больно до жути. Так больно, что я даже не задумываюсь, откуда у меня взялась коса. Мои три пера еле-еле собираются в тонюсенький хвостик. С губ срывается шипение. Гастон довольно скалится, обдавая меня рыбно-луковым амбре. Еще немного, и меня замутит.

- С каких это пор ты такая смелая?

- Она ударила маменьку! – верещит одна из сестриц.

Гастон с размаху впечатывает мою голову в стену.

- Не надо, Гастон! – вступается другая. Я успеваю ее мысленно поблагодарить, как она визгливо добавляет: - Если ты ее опять изобьешь, кто же нам приготовит завтрак? У меня живот от голода сводит.

Но Гастон ее не слышит. В его глазах тупая ярость. Он швыряет меня на пол как тряпичную куклу. Да что это за мрак? Не помню чтобы я брала билет в квест-комнату. Не могла же я заработаться до провалов в памяти. Или могла? Разве бывает, чтобы актеры так жестили? Выберусь отсюда, такую жалобу накатаю, что этой шарашке придется закрыться.

В живот прилетает удар. Я только и видела, как мелькнул черный сапог. И словно вспышка перед глазами картина – я закрываюсь дрожащими ударами от замаха начищенного до блеска сапога и умоляю не бить меня. Что-то чужеродное внедряется в мое сознание – и я вижу будто кадры из фильма, как Гастон лупит меня чем придется под одобрительные реплики трех «кандибоберов».

Странное ощущение, будто я помню то, чего никогда не было. Нужно сходить к врачу. Вот только выберусь из этого логова маньяков – любителей ролевых игр. Реконструкторы или как их называют?